Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - Вацлав Павел Боровичка

– С трудом верится, господин Цумбах, – повторил генеральный прокурор Корню, – что такой уважаемый человек, такой пуритацин, всегда и везде не только утверждающий, но и защищающий нравственность нашего города, чтобы такой честный моралист…

– Он жил двойной жизнью, – перебил его Андре Цумбах. – Около десяти лет он жил двойной жизнью. Вы мне не верите?

Он подошел к шкафу, пошарил где-то под кучей рубашек и достал несколько пакетов. Затем протянул следователю три фотографии.

– Вот, пожалуйста. Письма были подписаны Симоном Б. Но написаны они им.

Фотографии переходили из рук в руки. На красивой молодой женщине с темными волосами, снятой в неприличных позах, были одни только сапожки на высоком каблуке-шпильке. Взгляд у нее был несколько странный, но присутствовавшие господа знали, что у женщин, фотографирующихся для мужских журналов, как правило, не бывает одухотворенного выражения лица.

– Вы говорите, что ее зовут Линда Бо? – спросил следователь.

– Да. На радио ее называют Куколкой.

– Почему вы считаете, что автор снимков – адвокат Жакку?

– Потому что Линду Бо в таких позах не мог сфотографировать никто другой. Она поддерживала с ним связь почти десять лет.

– Вы говорите поддерживала, а что, больше не поддерживает? – спросил генеральный прокурор.

– Уже нет. По крайней мере, не встречается с ним. Не захотела иметь с ним больше ничего общего.

– Это всего лишь предположение или у вас есть доказательства?

– Доказательств у меня нет, и они не нужны. Спросите ее, она вам сама скажет, что снимки сделал Жакку и что он автор этих анонимных писем.

– Почему он писал вам и зачем ему вообще понадобилось их писать?

– Потому что он ревновал.

– Ревновал и при этом посылал эти фотографии? Чего он хотел добиться?

– Хотел пробудить у меня отвращение. Хотел доказать, что Линда не стоит того, чтобы я ею интересовался, хотел, чтобы она вернулась к нему.

– У вас с ней интимная связь?

– Нет. Мы были друзьями. Иногда вместе ходили обедать или ужинать, но это она делала и с другими служащими на радио. Он страшно боялся потерять ее. Она мне рассказывала, что он ведет себя как ненормальный. Умолял ее, заклинал и угрожал ей. Отношения у них становились все хуже, и она все больше теряла к нему интерес.

– Возможно, он угрожал и вам?

– Я бы этого не сказал. Скорее, он пытался убедить меня.

– В каком смысле?

– Например, звонил мне. Вчера вечером тоже. Даже несколько раз. Он был очень взволнован.

– Вы были знакомы?

– Однажды у нас состоялась беседа в его машине. Он позвонил мне и попросил о встрече. Я согласился. Он написал вопросы на листке и хотел, чтобы я на них ответил. Он очень ревнив, болезненно ревнив. Расспрашивал обо всем, но прежде всего хотел знать, собираюсь ли я жениться на Линде.

– Что вы ответили?

– Что это исключено. Я помолвлен и женюсь, но не на ней. Кроме того, она старше меня, и у меня с ней никогда не было интимной связи.

– Но Пьер Жакку все же считал, что у вас есть с ней связь?

– Был в этом убежден.

– Как проходила ваша встреча в машине?

– Это было неприятно. Он вел себя заносчиво, так, словно Линда принадлежала ему, вы понимаете, что я имею в виду, была его собственностью и не имела права сама решать свою судьбу.

– Вы встречались с ним еще?

– Нет. Но теперь мне кажется, что частые телефонные звонки… Это мог быть он. Вел себя как юноша в переходном возрасте.

Почтенного адвоката никто не заподозрил в убийстве. Особенно те, кто был хорошо знаком с ним – генеральный прокурор Шарль Корню, начальник полиции Шарль Кнехт и следователь Морио. Это были его коллеги, множество раз встречавшиеся с ним не только в дружеском кругу, но и в зале суда, когда представляли на процессах противоположные стороны. Все знали, кто такой досточтимый адвокат Жакку.

Его отец приехал в Женеву из Савойи. Начал помощником маститого адвоката, позднее сам стал хозяином адвокатской конторы. Сын Пьер окончил учебу с отличием, стал работать у отца, и со временем контора перешла к нему. Пожилой господин страдал болезнью Паркинсона и в 1941 году скончался. Сын продолжил дело отца.

Он был умен, горд, старателен, безгранично внимателен, и его адвокатская контора на Рю-Корватери принадлежала к лучшим. Пьер Жакку был уважаемым гражданином Женевы, членом Большого совета республики и женевского кантона. Его супруга Мирей достойно представляла своего мужа, воспитывала сына Алена и дочерей Мартен и Сильвию в строгости. Однако адвокат Жакку вел себя как неразумный подросток.

– Это случилось где-то в сентябре 1957 года, – рассказывал Андре Цумбах, – когда он стал подозревать Линду в неверности.

– Откуда вам это известно? – спросил следователь.

– От нее. Она смеялась над этим, хотя все это было ей неприятно. Она его боялась. Однажды ночью он заставил ее превысить скорость на дороге. Они подъехали к нашему дому, и он стал после полуночи давить на клаксон, словно ненормальный.

– Почему, скажите пожалуйста?

– Хотел вытянуть меня на улицу и надавать оплеух. У Линды из-за этого на следующий день был нервный срыв. Я не вышел, тогда он поехал к реке Арв, где остановился, достал пистолет и приставил Линде к виску. Он действительно вел себя как помешанный.

Линда Бо жила у родителей на бульваре Дю-Пон-д'Арв, 14. 3 мая начальник женевской полиции Кнехт без особого желания послал за ней. Он все еще не верил Цумбаху, все еще надеялся, что имя почтенного Жакку названо по ошибке.

– Не воспринимайте, пожалуйста, мои вопросы как допрос, барышня Бо, – дипломатично сказал полицейский и принялся расспрашивать красивую темноволосую девушку. – Не знаю, слышали ли вы что-нибудь об убийстве Цумбаха-старшего. Речь идет об отце вашего хорошего знакомого, коллеги по работе. Стали известны некоторые подозрительные обстоятельства, может быть, конечно, это всего лишь недоразумение… Короче, вы знаете адвоката Пьера Жакку?

– Да, – тихо сказала она.

– Сколько времени?

– Довольно долго.

– Когда вы познакомились?

– В октябре тысяча девятьсот сорок восьмого.

– Какие …какие вас связывали отношения?

– Как понимать ваш вопрос? – она пыталась отдалить признание.

– Вы стали его любовницей?

– Да.

. – И поддерживали любовную связь?

– Да. До недавнего времени.

– Вы подружились с Андре Цумбахом?

– Да.

– Ваш любовник Жакку стал ревновать вас?

– Да. Умолял меня, угрожал, даже раздобыл письмо Андре и исследовал его почерк у графолога. Пришел ко мне с заключением и стал объяснять, что Андре мне не пара. Вел себя нелепо.

Тем временем полицейские допросили съемщика гаража Цумбахов, Клота, и установили, что он действительно связан с бандой, на счету которой несколько грабежей. Однако Клот был мелкой рыбешкой, а шефом бандитов, включая бывших военнослужащих Иностранного легиона, являлся некий Раймон. Они. получили ордера на обыск в домах подозреваемых, нашли пистолеты и кинжалы, но к убийству Цумбаха это оружие не имело никакого отношения. Пули, найденные в теле Цумбаха, были выпущены из револьвера иного калибра, а колотые раны были нанесены ножом со значительно более узким лезвием. Кроме того, Клот и его компания имели очевидное алиби. Таким образом, единственным подозреваемым остался почтенный адвокат Жакку.

Тем временем произошла случайная встреча госпожи Мирей Жакку с начальником полиции Кнехтом. 9 мая супруга адвоката пришла в женевское полицейское управление заплатить штраф за нарушение правил дорожного движения и столкнулась с ним в коридоре.

– Простите мое любопытство, мадам, – сказал Кнехт, предварительно поздоровавшись. – Когда вы нарушили правила дорожного движения?

– Вечером первого мая, – ответила Мирей Жакку.

– То есть в тот вечер, когда был убит господин Цумбах, – отметил про себя начальник полиции и между прочим спросил: – А когда в тот вечер вернулся домой ваш супруг?

– Позже обычного. Даже к ужину не пришел. У него было какое-то важное совещание. Домой вернулся уже около полуночи.

Эти сведения проверили и установили, что Пьер Жакку лгал своей жене. У него не было никакого совещания. Согласно показаниям одного из служащих адвокатской конторы, в тот вечер Жакку задержался в своем офисе на Рю-Корватери. Мог он незаметно уйти, убить Цумбаха-старшего и также незаметно вернуться назад в контору? Мог. Но зачем ему понадобилось убивать совершенно незнакомого ему человека, да еще таким столь сложным способом – выстрелами из пистолета и ударами ножа или кинжала? Он ревновал к сыну Цумбаха. Мог ли он в темноте перепутать сына с отцом. Не мог. Ведь Шарль Цумбах открыл убийце дверь и впустил его в дом. Даже привел его в комнату сына, где поздний посетитель, вероятно, должен был дождаться прихода Андре?

Тем временем Андре Цумбах позвонил Линде Бо, рассказал ей о фотографиях и высказал свое подозрение: