Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - Вацлав Павел Боровичка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Брэдли было темное прошлое. Вскоре после приезда на континент он женился в Мельбурне. Его жена Ева, однако, при подозрительных и не совсем ясных обстоятельствах погибла в автокатастрофе. У машины отказали тормоза. Брэдли унаследовал ее дом. Затем он купил маленький отель в Катумби, который хорошо застраховал, и вел хозяйство с двойным убытком. В 1959 году после пожара от отеля осталась одна зола. Страховая компания выплатила страховку, но Брэдли за короткий срок спустил деньги и снова оказался в долгах. Поэтому он решился на похищение Грейма Торна.
Увертки на суде ему не помогли. Суд присяжных признал его виновным, и судья Клэнси 29 марта 1961 года приговорил его к пожизненным принудительным работам.
Дело австралийского школьника завершилось, но эпоха расцвета судебной биологии и ботанического анализа только начиналась.
ДЕЛО ВЛЮБЛЕННОГО АДВОКАТА
Жандарм поднял телефонную трубку и посмотрел на часы. Было 22.58. Он прислушался и потянулся за ручкой. Сначала записал в журнале дату: 1 апреля 1958 года. Затем переспросил:
– Еще раз ваше имя, пожалуйста.
– Бушар. Я соседка четы Цумбах.
– Откуда вы звоните?
– План-ле-Оутс.
– Улица?
– Шемен-де-Вуаре, 27. Это в самом конце.
– Как зовут убитого?
– Шарль Цумбах, торговец сельскохозяйственными машинами. Только что его обнаружила жена. Ее зовут Мари.
– Когда это случилось?
– Я же говорю, только что! Поэтому я и звоню. Приезжайте немедленно, прошу вас. Никто здесь не знает, что делать.
План-ле-Оутс – это район вилл в Женеве, не шикарный и не слишком отдаленный. Из центра города до него примерно восемь километров. Мари Цумбах стояла в кабинете сына Андре над трупом мужа и держалась за кровоточащее плечо. Ее трясло. Сначала она совсем не могла говорить, но потом успокоилась.
– Я была на вечере в евангелическом приходе. Что значит на вечере? Каждый четверг мы встречаемся и помогаем друг другу. Я шью, другие женщины тоже. Знакомая привезла меня домой на машине.
– Который был час? – спросил следователь.
– Примерно без четверти, может, без десяти одиннадцать. Я вышла из машины, вошла в дом и едва успела закрыть дверь, как услышала выстрелы и крики о помощи. Да, чтобы не забыть, перед этим я заметила, что у ограды стоит чужой велосипед. Мне это показалось странным – ведь было уже поздно.
– Откуда слышался крик о помощи? – спросил начальник женевской полиции Шарль Кнехт, прибывший на место происшествия с семидесятилетним генеральным прокурором Шарлем Корню и следователем Морио. Столь представительная группа полицейских прибыла потому, что уже несколько лет в Женеве не было совершено ни одного убийства.
– Сверху, из комнаты моего сына.
– Как его зовут?
– Андре.
– Он был дома?
– Нет, еще нет. Он был на службе. Он работает музыкальным редактором на радио.
– Сколько было выстрелов? – спросил следователь Морио.
– Кажется, три. Я бросилась наверх, открыла дверь… Напротив меня стоял парень с пистолетом.
– Как он выглядел?
– Ужасно.
– Как именно?
– Жутко.
– Его внешний вид? Рост, цвет волос, во что он был одет?
– Этого я не запомнила. Я' бросилась прочь от него. Он гнался за мной и стрелял. Когда бежала по коридору из дома, он попал мне в плечо. Затем я спряталась на улице, притаилась за стеной. Он не видел меня, или у него уже не было времени. Он побежал к своему велосипеду, вскочил на него и уехал.
– Госпожа Цумбах, постарайтесь припомнить как выглядел убийца. Это действительно очень важно, – настаивал следователь.
– Она задумалась, затем неуверенно, колеблясь, сказала:
– Высокий. Лет, наверное, эдак тридцати. А велосипед у него был темный.
Высокий мужчина лет тридцати на темном велосипеде – это описание подходило для нескольких тысяч жителей Женевы мужского пола. Для полиции этой информации было недостаточно.
Мертвый лежал на спине на сдвинутом с места ковре возле концертного рояля своего сына между перевернутым стулом и плетеным креслом. Он был в брюках и пиджаке, рубашка была обагрена кровью. Рядом валялась одна домашняя туфля.
– Госпожа Цумбах, неизвестный выстрелил в вас, вы упали, и он убежал. Подумал, что вы мертвы? Или вы как-то иначе объясните, почему он вас оставил в покое? – спросил следователь Морио.
– Не знаю. Он словно забыл обо мне. Сел на велосипед и уехал. Я еще заметила, что у него мигал свет фары. Вероятно, у него было неисправно динамо.
– Это важное сообщение, госпожа Цумбах, спасибо вам.
Криминалисты женевской полиции сфотографировали мертвого, осмотрели место происшествия и нашли четыре гильзы калибра 6,35. Они валялись на ковре. Ни окна, ни двери не были повреждены, очевидно, преступник попал в дом через дверь, которую ему открыли. Следовательно, хозяин знал его. Госпожа Цумбах заявила, что всегда, когда она поздно возвращалась, наружная дверь была закрыта. Таким образом, убийцу впустил в дом сам Шарль Цумбах, а затем закрыл за ним. Наличие на столе бумажника, в котором было сто семьдесят один франк, позволяло сделать вывод, что убийство совершено не с целью грабежа. Однако открытые дверцы шкафа и перевернутое вверх дном его содержимое свидетельствовали, что преступник что-то искал. Еще несколько гильз было найдено в саду, вероятно, они остались там после выстрелов в госпожу Цумбах. На тротуаре перед домом лежала темно-синяя пуговица с остатками черной нитки. По-видимому, пуговица пролежала здесь недолго, поскольку не успела запылиться.
Мари Цумбах отвезли в больницу и послали за Андре Цумбахом на женевское радио. Сначала он не мог сказать ни слова, но затем пришел в себя и на вопросы следователя отвечал спокойно и толково.
– Ваше имя Андре Цумбах, вы сын убитого Шарля Цумбаха и работаете музыкальным редактором.
– Музыкальным режиссером, – поправил его молодой, хорошо выглядевший мужчина.
– Сколько вам лет?
– Двадцать.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет.
– Были у вашего отца враги? Не угрожал ли ему кто-нибудь в последнее время?
– Нет, – сказал он, затем задумался и нерешительно продолжал. – Возможно, если бы…
– Преступник не тронул деньги, но обыскал шкаф. Не знаете ли вы, что он мог искать?
– Понятия не имею. Отец был спокойный, уравновешенный человек. Со всеми у него были хорошие отношения. Вот только… Понимаете, он сдал в аренду одному господину гараж…
– Его имя?
– Клот. Он живет недалеко. Отец побывал недавно в гараже, знаете, это гараж в конце сада, и нашел там какие-то предметы. Это оказались инструменты для взлома. Отец хотел разобраться в этом. Спросил о них у господина Клота. Вам наверняка известно, что в последнее время в Женеве произошло несколько ограблений. Они повздорили по этому поводу, но чтобы эта ссора стала причиной убийства? Нет, думаю, что нет.
– С этим Клотом мы еще встретимся. Не припомните, у когоеще могли быть причины для убийства?
– Нет.
– Послушайте, господин Цумбах, – издалека начал следователь, – преступник обыскал именно ваш шкаф, что-то искал в ваших вещах. Возможно, у вас был враг, и у него была причина рыться в вашем белье?
– Да, – без колебаний ответил Андре. – У меня есть враг… Это мужчина, ревнующий меня, потому что я встречаюсь с его любовницей. Сейчас уже можно сказать – с его бывшей любовницей.
– У него была причина для грабежа?
– Он мог искать у меня компрометирующие материалы.
– Компрометирующие материалы?
– Фотографии одной обнаженной женщины.
– Какой женщины?
– Его бывшей любовницы и моей знакомой.
– Как фотографии могли оказаться у вас?
– Он послал их мне.
– Кто?
– Он.
– Он сам вам их послал?
– Я так предполагаю. Они были в анонимном письме. Думаю, что он сделал эти фотографии сам.
– Зачем ему понадобилось посылать ее фотографии вам?
– Чтобы доказать, что я хочу увести у него женщину легкого поведения, не заслуживающую моего внимания.
– Вы можете назвать имя этой женщины?
– Могу. Это моя коллега с радио, секретарь директора Линда Бо.
– И кто этот ревнивец?
– Пьер Жакку.
– Что?! Надеюсь, это не адвокат Пьер Жакку?
– Он самый.
– В это трудно поверить. Пьер Жакку!
Пьер Жакку был уважаемым человеком, одним из самых солидных женевских юристов. Его прочили в министры юстиции. Он специализировался в торговом праве и представлял интересы таких маститых клиентов, как миллиардер Ага Хан и греческий судовладелец Арйстотелес Онассис. Служащие его конторы на Рю-Корватери управляли собственностью многих известных людей, сам Жакку заседал во многих правлениях компаний, был известным политиком, играл заметную роль в культурной жизни Женевы. Кроме того, он регулярно устраивал в своем просторном доме на Рю-Моннетье, где жили выдающиеся личности, концерты. Его жена Мирей и его трое детей принадлежали к цвету женевского общества. Генеральный прокурор Корню, с самого начала принимавший участие в расследовании дела, также был его частым гостем и входил в круг друзей уважаемого адвоката.