Хроники долины - Юрий Павлович Валин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да ты шо?! Разве ж я самогубец?! - перепугался охромевший воздухоплаватель.
Пилоты посмотрели на Веля, но у скелета имелось очевидное алиби.
- Та-ак, - зловеще процедил командир, - Если на борту случаются таинственные происшествия, то причина, скорее всего, все та же...
- То верно! - поддержал кочегар. - Но нафига ей ножовка понадобилась?
Экипаж напрягся и вспомнил, что Профессор что-то этакое несла про "показательное моделирование трепанации черепа".
Командир ругался, пока жарилась очередная порция колбасы. Потом живые жевали скворчащие кусочки, Вель подправлял ветви в костре. Иссякший командир вздохнул:
- Нужно выкручиваться. Можно бы ножами подрезать, но мы же как раз дюралевый винт поставили. "Надежнее, надежнее", вот оно - надежное. Кстати, мелкого напильника тоже нет.
- Она что-то говорила про "эстетический подход", - припомнил кочегар. - Только я не догнал, о чем это.
Командир мученически замычал - видимо, тоже что-то вспомнил - вновь принялся нехорошо говорить о Профессоре, вновь иссяк и пробурчал:
- Нужна ножовка или напильник. Придется к ближайшему жилью идти.
- Так дикие же места! - воскликнул кочегар. - Уж какие тут напильники?! Заживо сожрут!
- Не кудахтай, мы Тюр вроде бы не пересекли.
Пилоты принялись определять местоположение, благо выглянуло солнце и ближайшие горные вершины показались во всем своем обледенелом великолепии.
- Шмондец, холодрыга какая, - проворчал командир. - Но это Большой Клевец, его юго-восточный отрог.
- А шо, точно он! - обрадовался кочегар. - Река-то, считай, под боком.
- И дом есть на реке, - напомнил Укс. - Там и кормят на славу, и напильники наверняка хорошие. С этим повезло.
- Точно! Хотя меня там собака чуть не закусала, - погрустнел младший воздухоплаватель.
- А ты, ющец непутевый, зачем ее "москальской сучкой" обозвал?
- Так я ж в хорошем смысле. Пушиста и вообще экстерьер, - оправдался смутившийся кочегар.
- Ладно, тебе, хромому, все равно не идти, - командир без всякого восторга обозрел заснеженную опушку.
Фельдъегерь понимал, что Укс, как всякий южанин, к снегам относится крайне настороженно. Да и вообще связь и доставка всяких ценных инструментов это ведь чисто фельдъегерские обязанности.
Вель похлопал себя по грудине.
- Нет, так не пойдет, - после короткого раздумья сказал главный воздухоплаватель. - Ты леса вообще не знаешь, человек морской, меж деревьев легко заблудишься. Меня хоть грибы искать водили. И вообще ты пассажир, рисковать тобой некорректно.
Фельдъегерь показал, что риска не так уж много, нарисовал на снегу схему предполагаемого движения.
- Это верно, - признал Укс. - До реки, мимо нее не промахнешься, а потом против течения. Мимо хутора тоже не пройдешь.
- Ориентируется костлявый хорошо, пусть идет, - одобрил кочегар. - Если что, мы его весной найдем. Шо ему под снегом сделается?
Командир дирижабля отвесил говорливому подчиненному легкий, но чувствительный пинок. Болтун бухнулся на четвереньки и возопил:
- Да за шо?! Я шутю!
- А сейчас не шутить нужно, а человека подготовить, - процедил Укс. - Что ему дать для надежности? Наше оружие ему тяжеловато.
Вель показал, что оружие у него есть, все в порядке.
- Харч ему не нужно, гроши здесь всем без надобности, - вслух размышлял кочегар. - О, обуем парня!
- Опять шутишь? Думаешь, он ноги обморозит? - недобро прищурился командир.
- Ну шо вот обязательно "обморозит"? Я серьезно - у Веля пальцы хрупкие, - кочегар, кряхтя, запрыгнул в гондолу и вынул из рундука огромные серые сапоги. - Вещь москальска, но добротная. Надевай! И ноги целы, и никого своими следами не напугаешь.
Вель вспомнил, на ком видел подобные валяные сапоги - один дарк очень хвалил, говорил, "чудодейственные, от ревматизма спасли". Неупокоенные ревматизмом не страдают, но мысль-то верная, тут пока добредешь, одни бедренные кости и останутся.
***
Шел фельдъегерь не быстро, но неутомимо. Цепочка бесформенных следов уводила сквозь заросли, в обход ложбин и незамерзших болотцев, снова в заросли... Миновала ночь, Вель немного волновался, опасаясь утерять направление, но, в общем-то, был уверен в себе. Лес оказался красив: шапки снега соскальзывали с ветвей, еще одетых красной и желтой листвой, раскачивались, освобождаясь от снега грозди каких-то ярких ягод, кусты распрямлялись из-под груза мимолетных белых одежд. Все вокруг было чудесно-непонятным.
