Побег через Атлантику - Петр Заспа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Прорвало трубу охлаждения двигателя, – догадался Клим, – и сейчас я немедленно должен поднять тревогу!»
Он попробовал встать, но не смог. Что-то держало его за плечи, придавив спиной к стене. А вода всё прибывала. Она уже поднялась к коленям, доползла под свитером к груди. Тогда Клим дёрнулся изо всех сил, но не сдвинулся ни на дюйм. Что-то по-прежнему давило на плечи. Он оглянулся и едва не задохнулся. Два сжатых кулака, собрав свитер на плечах в затянутые узлы, держали его словно на двух поводьях. Клим попытался рвануть влево, но правая рука тут же вытянулась и прижала его к стене. Бросился вправо, и в ту же секунду его приструнили слева. Вода уже достигла подбородка, а Клим так и не смог подняться. Тогда он извернулся, дабы увидеть лицо нападавшего. На мгновение ему это удалось. Повторяя у него за спиной каждое его движение, извивался силуэт в форме офицера императорского флота Японии. Раскосые глаза Мацуды встретились с глазами Клима, и, догадавшись, что он разоблачён, японец схватил шею противника в локтевой замок. Теперь они боролись под водой, соревнуясь, у кого на большее время хватит воздуха. Клим задыхался, бился изо всех сил, чувствуя, что проигрывает. Пытался достать японца локтем, кулаком, нанося удары назад, за голову, извивался ужом, но вырваться так и не смог. А затем Мацуда начал его трясти, больно ударяя затылком о стальное ребро переборки.
Клим сделал последний рывок, истошно закричал и открыл глаза. Над ним стоял Вилли, и, одной рукой прикрывая ему рот, другой тряс за плечо.
– Тише, – шепнул он, испуганно надавив ладонью на лицо. – Умоляю, тише.
Тяжело дыша и ничего не понимая, Клим отшатнулся, сбрасывая его руку.
– Что?
– На лодке что-то происходит.
– Мы тонем?
– Нет.
Тогда Клим посмотрел под ноги, затем обернулся за спину. Ни потоков воды, ни извивающихся змей, ни японца Мацуды.
– Иди за мной, – шепнул Шпрингер и выскользнул в дизельный отсек. – Что-то не так. Кажется, Олаф нашёл что-то страшное.
С бешено колотящимся сердцем Клим встал и пошёл следом.
– Вилли, что происходит? Где все остальные?
– В носовых отсеках. Сильно шумели, но сейчас всё стихло.
– А где Олаф? Что, ты сказал, он там нашёл?
– Сейчас увидишь.
Пройдя вдоль двигателей, Вилли открыл дверь в кубрик. Сразу за комингсом, сдвинув две секции решётчатого пола, над образовавшимся проёмом стоял на коленях Олаф. Он наклонился и, протянув руку, силился что-то достать.
– Помоги, – он увидел Клима и посторонился. – Кажется, зацепился за аккумуляторную батарею. Выдерни его рукав из-под кабеля.
И только тогда Клим увидел человека. Он лежал, согнувшись пополам, словно эмбрион в тесной утробе лодки. Крохотное пространство между стальным настилом и аккумуляторными банками не располагало к простору, и создавалось впечатление, что тело туда заталкивали, едва ли не утрамбовывая ногами.
– Кто это? – вмиг осипшим голосом спросил Клим.
– Японец, – ответил Олаф. – Я слышал, как двигали решётки. Вышел, когда уже никого не было, и сразу увидел. Тяни его за воротник.
– А что он там делает? – всё ещё не понимая, наивно произнёс Клим.
– Не видишь, пробует на язык наши батарейки! – разозлился Олаф. – Вилли, тяни за ногу, а ты помоги мне выдернуть его руку.
Наконец, тело Мацуды удалось вытащить, и его положили на пустующую койку. Лицо японца, как и его мундир, сплошь желтели кислотными пятнами, глаза глядели в потолок, руки вытянуты по швам. Клим отвернулся, затем посмотрел на Олафа.
– Мгновенно, – ответил тот на немой вопрос. – Никакой борьбы, ни одной оторванной пуговицы. Он даже не успел прокричать своё «банзай». Так, спереди ничего, давай перевернём.
На спине Мацуды тёмным бесформенным цветком расплылось кровавое пятно. Олаф нагнулся над ним, оттянул двумя пальцами ткань в том месте, где был небольшой разрыв, и невозмутимо прокомментировал:
– Неплохой удар. Точно в сердце. Интересно, кому наш японец помешал?
Затем он достал из кармана складной нож и разрезал китель от воротника до пояса. Хладнокровно протёр тряпкой спину Мацуды, потом собственные ладони и, отбросив ветошь, склонился над раной.
– Это не нож. Рана не резанная, колотая, края ровные. Его закололи. Кортик! – вдруг осенило Олафа. – Обер! Положите меня рядом, если это не он! Бауэр, чертям меня на развлечение, это его рука!
– Его убил первый помощник? – опешил Вилли.
– Из нас ещё у кого-то есть кортик? – вопросом на вопрос ответил Олаф.
– Не знаю.
– А я знаю. Или ты забыл, как он орудовал им на маяке?
Вилли хотел сказать, что лодка не маяк, да и зачем первому помощнику убивать второго, как вдруг услышал приглушённый отсеками пистолетный хлопок, затем грохот бегущих ног. Тяжёлая стальная дверь распахнулась, первым вбежал старшина Вайс, за ним, прихрамывая, Адэхи. Пропустив инженера, Сигард хлопнул сталью о сталь и зафиксировал герметичную дверь на стопорный рычаг.
– Он здесь? – ничуть не удивившись, кивнул на японца старшина. – Кэп рассчитывал на его помощь, но так и не дождался. Знаю, не рассказывай – это обер.
– Да, Бауэр его прикончил как скотник свинью, – подтвердил Олаф.
– На пару с Бартольдом, – уточнил Сигард. – Эта мокрица у него теперь вроде правой руки. Вилли, посмотри, что с инженером. Ломан, сволочь мюнхенская, кажется, достал его ломом.
– Со мной всё в порядке, – отмахнулся Адэхи. – Клим, немедленно разуйся, в ботинках не доплывёшь, и поменяй брюки. Эй, дайте ему кто-нибудь гражданские
