Игрушечный стрелок (СИ) - Лекс Эл

— А королева не боится, что среди всех этих приглашенных может затесаться очередной диверсант, который устроит нам еще один незабываемый вечер, плавно переходящий в ночь?

— Не боится. — усмехнулась Фабиола. — Она же не занимается этим напрямую. Она дает задания и желает видеть их выполненными, а как они будут выполнены — ее мало волнует. Поэтому за приглашение и общую программу вечера отвечаю я, за охрану — Аберфорт, за оружие и его безопасность — разумеется, ты, ну и далее по мелочи. А мама, раздав указания, снова утонула в своих конторских книгах.

— Сюр какой-то. Как королевство до сих пор существует с таким управленцем во главе?

— Каким-то чудом. — печально улыбнулась Фабиола. — Только каким-то чудом.

— Удивительно, что ты это понимаешь тоже. — пробормотал я. — Учитывая, кем ты являешься, ты должна воспринимать всю политику королевства как само собой разумеющееся. Ну, в моем понимании.

— Это только в твоем понимании. На самом деле, мама практически не воспитывала меня. Я же тебе рассказывала — первые недели она вообще напоминала оживший труп — даже не шевелилась. Мною занималась Винья, и как-то так получилось, что она же меня и воспитывала. В отличие от мамы, я общалась с огромным количеством разных людей из разных слоев общества — от бедняков до знатных вельмож. У меня была в распоряжении вся библиотека замка и города в принципе, но я предпочитала собирать информацию из первых рук. И в итоге я стала принцессой королевства со всеми ее правами и обязанностями, но я не стала приверженцем политики короны. Такая вот дилемма.

— Стало быть, ты хочешь занять место королевы, чтобы привести королевство к процветанию, как твой отец? — догадался я. — Вернуть былую славу и все такое?

— Хотелось бы, но не получится. — вздохнула Фабиола и снова уткнулась носом в мою шею. — Да и мама… Она не плохая, она даже как правитель не плохая. Она просто не видит проблем перед носом, зато создает проблемы себе сама — там, куда еще не дошла. В итоге получается, что она спотыкается всю свою жизнь, но уже настолько привыкла к этому, что иначе просто не мыслит.

У меня внезапно созрела в голове интересная мысль.

— А все близкие наверняка поддерживают ее и говорят что-то из серии «С кем не бывает, в следующий раз получится»?

— Кроме меня. — кивнула Фабиола. — Но меня она редко слушает. В ее понимании я до сих пор маленький ребенок.

— И значит, никто и никогда не пытался поставить ее мнение под сомнение. — продолжал я размышлять вслух.

— Пытались, поначалу, в первые годы ее правления. Но ставить под сомнение ее решения чаще всего означало начать объяснять, что именно в нем не так, а это неминуемо влекло за собой упоминание отца, как мне рассказывала Винья. А упоминание отца мгновенно выбивало маму из колеи на срок до недели. И королевство оставалось практически обезглавленным.

— Занятно. — оценил я. — Значит, все привыкли. А что, если я скажу тебе, что у меня есть одна идейка, как заставить голову королевы работать в нужном и правильном направлении? Хотя бы в том, что касается моего оружия?

Фабиола подобралась, как гепард перед прыжком:

— Я слушаю.

— Мне от тебя кое-что понадобится. Во-первых, поменять программу вечера так, как я скажу. Во-вторых, помочь мне с поиском нескольких людей, обязательно из обслуги замка. Восьмерых хватит. И в-третьих… Надо будет как-то сделать так, чтобы меня после этой выходки не казнили.

Глава 33

Гостей оказалось под сотню. Как Фабиола и говорила, все они представляли собой "политические сливки" Девоншира — банкиры, министры, советники, почти все с семьями или как минимум — со своими парами. Что интересно — очень мало кто из них походил на "сильных мира сего", как их обычно изображают в исторических книжках и фильмах — толстыми, обрюзгшими, мерзкими. Вероятно, всему виной эпоха происходящих событий, ведь здесь царило не махровок Средневековье, а что-то ближе к стимпанку, самая заря появления паровых машин и первого огнестрела. Быть толстым и мерзким уже не было показателем статуса или богатства, так что здешние высокие чины были, в основном, обычного, а кое-кто даже весьма атлетического, телосложения, одетые в элегантные, но весьма неброские фраки и платья, многие мужчины носили шляпу — кто котелок, кто — цилиндр, а дамы через одну тащили с собой миниатюрные веера, будто боялись задохнуться в стенах замка.

Под званый вечер отрядили огромный зал в восточном крыле замка — в том, где располагались покои королевской семьи, их же кабинеты, и другие помещения, так или иначе связанные с официозом. "Большой бальный", как его называли, легко вместил в себя всю сотню гостей, плюс четыре гигантских стола, собранных из шестнадцати столов поменьше, которые ломились от всяческих явств, среди которых я даже умудрился разглядеть несколько тарелок с роллами. К ним, правда, никто не притрагивался, только косились недоверчиво, как если бы им предложили откушать живых личинок, но это и не удивительно. Скорее удивительным был сам факт наличия этого блюда на столе, а то, что от него нос воротят… Ничего, привыкнут. Стоит им один раз увидеть, как эти же роллы с удовольствием поглощает принцесса, и уже через неделю их будут подавать в самом занюханном кабаке на дне Ямы.

Люди везде одинаковы.

Мода везде работает.

Чем дольшие я смотрел на цвет элиты Девоншира, тем больше я в этом убеждался. Несмотря на то, что люди не походили на разодетых боровов из книжек и фильмов, вели они себя точно так же. Они со вкусом ели и с удовольствием пили, они флиртовали с представителями противоположного пола или степенно обсуждали какие-то вопросы с представителями своего. Как будто они сюда пришли развлекаться, пить, есть и слушать негромкую приятную живую музыку, что играл оркестр в уголке зала. Даже сама королева недалеко ушла от всех остальных — одетая в облегающее, хоть и весьма закрытое, длиной по щиколотку, синее платье, напоминающее римскую тогу, с уложенными в высокую башню, волосами, жемчужными сережками в ушах, крошечными прямоугольных очках, она фланировала по залу с бокалом вина в руке, затянутой в белую кожаную перчатку, поочередно останавливаясь возле гостей, перекидываясь с ними парой слов, а то и вовсе отделываясь одной улыбкой, и плыла себе дальше — к следующей компании.

А главной теме всего званого вечера — революционному огнестрельному оружию, — была отведена крошечная площадь в углу зала, где ружье стояло на вычурной деревянной подставке, окруженное россыпью патронов и, — видимо, для композиции, — кусками драгонита. Оружию уделили внимание ровно четыре человека, из которых одна была женщина. В самом начале вечера королева произнесла недолгую речь, восхваляющую новое оружие, самолично пальнула несколько раз, после чего предложила выстрелить всем желающим. После четверых желающих ружье торжественно водрузили на подставку и разошлись.

Охраны в зале не было. Была только пара стражников за дверями, но и те исполняли скорее декоративную функцию, нежели реально защитную. Как сказала Фабиола, всех пришедших сегодня мало того, что знали в лицо, так еще и дополнительно проверяли на входе. Лично Винья Верде проверяла, которая теперь стоит возле стены с бокалом вина в руке. Второй час уже стоит, все с тем же бокалом.

Она очень не хотела принимать участие в нашем плане.

Слуги молчаливо скользили меж гостями, забирая у них пустые бокалы и тут же меняя их на полные, так же поступали и с тарелками на столах. Периодически кто-то из них бросал на меня взгляд, но я только качал головой, и они продолжали делать свою работу.

Я занял позицию недалеко от входной двери, возле одного из столов. Синий цвет моих одежд не позволял абы кому приставать ко мне с вопросами кто я такой, капюшон и маску я стянул, разгрузку вообще не стал надевать. Кобуры с пистолетами прикрыл накидкой, которую мне где-то накопала Фабиола.

Сама принцесса стояла рядом, беспечно попивая вино и отвечая улыбками на приветствия. Сегодня на ней было двухслойное синее платье, верхний слой — прозрачный и воздушный, прямо до щиколоток, нижний — строгий и уверенный, четко по фигуре, и едва доходящий до середины бедра. Волосы справа она украсила заколкой в виде королевской лилии, а на ноги надела босоножки с высоко вьющимися по щиколотке ремешками.