Видения Коди - Керуак Джек

ЭВЕЛИН. О, я так и думала, что помню это имя

КОДИ. – что происходило, ага, и, значит, Ник понял, что она и я время от времени себе ухватывали, и, значит, но все равно между нами ничего не было или как-то, ему к тому времени уже все равно было, вишь? В общем, это – но в любом случае, э, мы делали то и сё, однажды вечером там была девчонка по имени Филлис, которую я снял и, э, мы взяли машину напрокат, и Ник и Милли и я всю ночь катались и наконец я забрался на заднее сиденье с Филлис, а потом Ник поехал вниз по склону и, э, тормоза не выдержали плюс тот факт, что я думаю, у него она не стояла на сцеплении, кроме того, что мотор съехал, наверно, еще и… пьяный и все такое, как бы то ни было, в общем, он проехал на знак стоп у подножия и перескочил дорогу и заехал на поребрик с одного конца и к опорам заправки «Саноко»… такого типа, знаешь эти белые опоры вроде такие, и, э —

ЭВЕЛИН. Ты это так себе нос сломал?

КОДИ. – он ударился – нет, я нос себе сломал по-другому, с Ником —

ЭВЕЛИН. Значит, Ник там был

КОДИ. Нет, с Ником это случилось в другую ночь, там все очень потешно, я был с девушкой, с той Пегги Снид, знаешь, я за нею тогда ухлестывал? и ее —

ЭВЕЛИН. А?

КОДИ. Ага, этот другой парень, э, на ней женился, потому что любил ее, и все такое, но так или иначе… но то произошло просто случайно, он ехал фактически очень трезвый, времени около шести, семи вечера, вниз по бульвару Слонсон, мы только что меня подобрали, и я вел машину, конечно, ты – и в общем, э, Ник сидел со мной рядом с Милли на коленях, и я сказал, э… ну, я начал ее целовать, и, э, вместо того, чтобы… сказать: «Ник, возьми баранку», я просто рукой показал, на руль, очевидно, думая, что ему хватит тяму взяться за баранку, но вместо этого он подумал: «Погляди на меня» или «Я ее целую», или, э, показывая на девчонку, он подумал —

ЭВЕЛИН. «Смотри… смотри…»

КОДИ. В общем, он, э – ага, ага, «смари», – значит, он давай на меня смареть и, конечно же, естественно, за баранку никто не взялся, Милли вообще водить не умела по-любому, поэтому на пятнадцати милях в час, мы просто тащились потихоньку, двадцать максимум, мы въехали прямо в телефонный столб и… сломали девчонке ребро, Пегги, и череп ему ссадили, Милли не поранилась, мне сломали нос. И – но как бы там ни было, они, э – на сей раз мы спускались по склону и врезались в столб, и от него бампер прям надвое раскололся, знаешь, это вполне скверно, ты ж знаешь, бамперы не… ломаются вот так, но сломались, этот уж точно, знаешь, птушта они пружинят, а этот нет, и, э, в общем, мы очень пьяные, значит, я вылез и вижу, колесо спустило, и я шину сменил, потому что думал, у нас шину спустило, а у нас вместо этого было – ну, в общем, я поехал оттуда, это полчаса заняло, и там все четыре колеса спустило! (смеется)… Вишь, значит, в общем, мы потрямкали дальше по, э, этому – мы были в Пасадине и ехали мы в Л.-А., времени часов пять утра, на работу возвращаться пора, знаешь, и, в общем, мы довольные такие очень едем на двух милях в час и, э, тут, значит, машина такая едет, и тут я вижу, что это легавые, и тут я все равно говорю: «Ну, мы ж ничего не сделали, можно и остановиться, и попробуем —» в общем нас тормозят, я рассказывал эту историю уже, но в смысле, я ж вот о чем сейчас говорю, когда рассказываешь одно и то же снова, ты тогда просто, э, говоришь слова, как они тебе на ум приходят, о чем ты уже подумал раньше, и поэтому ничего там – ты ими недоволен, никто больше недоволен, но факт в том, там нет, э, спонтанности, или чего-то, там нет, э, удовольствия, видишь, потому что ты – ты просто перемешиваешь старые темы, вишь? Ты ж знаешь. (Эвелин еле слышно разговаривает с Коди) Ага! ну, э, они нас в суд притащили – канеш, э, Ник так рассвирепел, канеш, я тоже очень рассердился – но всю ночь он шконку свою ковырял, э, ту, что от стенки железными цепями крепится, знаешь, вишь? цепью? а он ее брал и грохал ею, брал, грохал – знаешь, в натуре… бешено, он же индеец, как я уже сказал, и он так вот делал, а они ему пригрозили пустить на него воду и все такое, знаешь, и чего случилось, он цепь наконец-то сломал, поверишь ли, она оторвалась в самый последний миг как раз перед тем, как ему в суд пора было идти в девять часов, значит, мы пошли наверх – канеш, я не стану подробно про весь суд, и все мои —

ЭВЕЛИН. Ну, это – что случилось, так это они тебя за угнанные машины упекли, нет?

КОДИ. Нет (встревоженно возмущаясь), никакого угона там! нет, машину мы напрокат брали! нет, они нас сцапали только за – они впаяли Нику соучастие в преступлении против несовершеннолетнего, потому что ему было двадцать один, а девчонкам и мне обоим еще не исполнилось восемнадцати, вишь? И, э, Филлис, как выяснилось, сбежала из исправительной школы, знаешь —

ЭВЕЛИН. Фу

КОДИ. – э, этого, конечно, никто не знал, поэтому она поехала назад в исправительную школу; а, э, Милли отправили к ее родне в Оклахоме, а Нику впаяли полгода, а мне дали условно в другом штате, вишь. (Эвелин тихо говорит) Ага, ага, с того-то и началось мое дело с Питером Дж. Роком, знаешь, это, э, знаешь… адвокатом? Чуваком —

ЭВЕЛИН. О, ну еще б

КОДИ. – у меня с ним было четыре разные драчки, и мы вничью вышли; я выиграл первую и третью, он выиграл четвертую – вторую и четвертую. Сама знаешь. Но, э, (вздыхая) – О, там о сотне всякого поговорить можно, я на самом деле не хочу разговаривать про тот период, потому что он так, знаешь, у меня в уме, как просто всякие мелочи, я же говорю… Все это, что я помню… Я уже проговорил. (Эвелин тихо говорит) Ага, я, бывало – но я всегда в компашке самый спокойный был, и все такое, знаешь, в смысле я не был – вишь, я весь такой бурливый или дикий, или еще как-то сейчас, или выпендриваюсь или как ни назови, знаешь, э, чем я был, тогда, в смысле, я вовсе таким не был, вишь, теперь я ничего не делаю и ору громко, раньше (смеясь) я бывал необуздан и, и был тихий такой, не такой вот тихий, как эти высокие неразговорчивые типы, а я был просто нормальный молодой пацан, тусовался там, знаешь

ЭВЕЛИН. Нормальный!

КОДИ. Ну, я в смысле, на вид нормальный, я на работу ходил, и домой, приходил и старался себе девчонку раздобыть или что-то, единственная засада была, эти машины, и, естественно, все молодые парни в Америке, они тебе расскажут, они – кого угодно хочешь встретить насчет… Драк в субботу вечером или что-то, или… как то или сё происходит, все это одно и то же, все такие… ты ж знаешь, кроме того факта, конечно, что у меня было больше возможности, работая на автостоянках, и я же говорю, это примерно единственное, от чего я хоть какое-то удовольствие получал, это на машинах ездить. И, э… (долгое молчание)…Ну… (он и Эвелин как бы просмеиваются)

ЭВЕЛИН. Следующий вопрос?

КОДИ. Ага (смеясь, придуриваясь)

ДЖЕК (замогильно). И… вы?..

КОДИ. Мне бы просто хотелось знать, что старый Бык Хаббард думает всякий раз, когда он слышит «Увертюру к Вильгельму Теллю» (смеясь) Знаешь? просто сам факт этого слова, иногда еще до того, как он зависнет —

ДЖЕК. Интересно, кто это придумал? хм?

КОДИ. Ну, это… это, знаешь, какой-то… писатель, вроде Жюльена или, пробился к прессе, знаешь, парень просто скажет – только это оно и есть, в конце концов, Вильгельм Телль – типа, а?

ЭВЕЛИН. Так он на самом деле и сделал, интересно?

КОДИ. Ну, потом он говорит – он от этого отступился и сказал, что не – он сказал, оно могло б… прошло… произошло так, но она поставила его себе на голову, но случилось так, что он просто заряжал пушку или чистил ее, и она сама выстрелила или что-то, помнишь?

ДЖЕК. Ага, позже… так он и сказал —