Король сыщиков - Автор Неизвестен

Разбойники, посылая по адресу Пинкертона всякого рода злые насмешки, направились к открытому люку. Патрик шел последним, он, подтащив к люку лестницу, все с той же усмешкой заглянул в него.

— Отправляйся в пекло, собака сыщик! — крикнул он Пинкертону.

Пинкертон смотрел на пламя, успевшее уже подняться до половины высоты пушки, заряженной картечью, которая должна разорвать его тело на куски.

Джон Патрик исчез, как и остальные разбойники, но еще слышны были отдельные возгласы. Наконец раздался шум моторов. Преступники уплыли, бросив «Примрозу» на произвол судьбы.

Нат Пинкертон остался один. Великий сыщик был ошеломлен. Но, собрав волю в кулак, он преодолел охвативший было его страх. Он понимал, что нельзя терять ни секунды, надо быстро сообразить, как найти выход из этого, по-видимому, безвыходного положения.

Горькая улыбка появилась на его крепко сжатых губах: он не видел средств к своему спасению! Пинкертон не сводил глаз с фитиля: огонь уже достиг того места, где шнур касался пушки. Еще четыре минуты — и его разорвет на части…

В отчаянии он со страшной силой рванул связывавшие его веревки, стараясь придвинуть к себе ту петлю, которая надета на дуло пушки и к которой прикреплены его руки, и почувствовал, что это ему может удастся.

Но слишком мало времени у него оставалось, только три минуты — он не сможет освободиться! Негодяи это знали! Он погиб. Мысли Пинкертона путались, он закрыл глаза… Дрожь пробежала по телу, холодный пот выступил на лбу…

Он опять открыл глаза. Пламя находилось в пяти сантиметрах от запала. Еще две минуты, и все будет кончено. В этот страшный момент обычное хладнокровие покинуло сыщика: его пронзила предсмертная судорога.

Еще минута! Он уже находился в состоянии того страшного нервного напряжения, которое близко к помешательству, как вдруг гениальная мысль мелькнула в его голове. Надо плюнуть! Просто сильно плюнуть и потушить таким образом пламя!

Но рот у него весь пересох — слюны не было. О, где же взять какую-нибудь жидкость!

Он вскрикнул… Он все же нашел средство, и к нему вновь вернулось хладнокровие. Не обращая внимания на сильную боль, он стал кусать язык зубами. Рот его моментально наполнился кровью, а в следующий миг сыщик выплюнул красную темную жидкость на запал. И еще раз, и еще раз!

Пламя уже находилось на расстоянии всего одного сантиметра от запала. Взрыв произошел бы через несколько секунд. Но полилась кровь, послышалось легкое шипение, и на месте пламени появилось крошечное облачко белого пара.

Пламя погасло — опасность миновала!

Нат Пинкертон глубоко вздохнул и почувствовал, как тело его наполняется новой силой. Он стал нетерпеливо рвать и дергать во все стороны опутывающие его веревки, пока ему не удалось наконец отодвинуться от пушечного жерла. Вот он уже свободно поворачивается, вот сбрасывает веревку с туловища, а потом освобождает и руки. Он начал действовать с быстротой молнии, крепко сжав губы, чтобы кровь не вытекала изо рта.

Одним прыжком поднявшись наверх, сыщик пробрался через люк на середину судна, схватил подложенный под динамит горящий фитиль и моментально вернулся с ним к заряженной пушке. Он направил ее на плывущие одна за другой лодки, в которых сидели разбойники, потом поднес горящий фитиль к запалу.

Результаты раздавшегося выстрела были потрясающими: две лодки разбились вдребезги и пошли ко дну, у третьей были повреждены руль и винт, и она не могла продолжать свой путь. Раненные и уцелевшие разбойники устремились к ней, чтобы уцепиться за нее, но большинство негодяев были убиты.

Разбойники оказались обезоруженными, и когда через полчаса их стали арестовывать, они сдались без всякого сопротивления.

Ната Пинкертона нашли на «Примрозе» возле пушки — он лежал без чувств. Потеря крови из перекушенного наполовину языка привела к обмороку.

Шестнадцать оставшихся в живых разбойников, в том числе и Патрика, отправили в Эри, где в скором времени все они были преданы суду — вместе с Соломоном Брауном, богатым судовладельцем, который, как подтвердилось, был главным в этой разбойничьей шайке.

Брауна, Патрика и еще нескольких приговорили к смертной казни, остальных, включая и Тома Рейли, — к долгосрочному тюремному заключению.

Нат Пинкертон полностью вылечился от травм, полученных на «Примрозе». Во всех окрестностях озера Эри его славили как героя и освободителя; в честь его и Боба, верного помощника знаменитого сыщика, на побережье были устроены всевозможные празднества.

А потом Нат Пинкертон и Боб вернулись в Нью-Йорк, где их ждали уже новые, не менее интересные и не менее опасные дела.

ГНЕЗДО ПРЕСТУПНИКОВ ПОД НЕБЕСАМИ

Глава I

Синий зонтик

В пасмурный осенний день 18… года по Бродвею, главной улице Нью-Йорка, шло двое мужчин, из которых один был до того смешон, что прохожие останавливались и с улыбкой глядели ему вслед.

Невысокого роста толстяк, лет пятидесяти, был одет в светлый, клетчатый костюм и красный, вышитый желтыми цветами жилет, с толстой золотой цепочкой.

На коротких ногах, упрятанных в сапоги с громадными голенищами, звенели шпоры, а на голове красовалась мягкая, широкополая шляпа. Лицо толстяка круглое, бритое, красное, говорило, что этот человек не знал нужды. В правой руке, унизанной дорогими перстнями, он нес невероятной величины зонтик, крытый синей, шерстяной материей, с необыкновенной ручкой, напоминавшей толстый конец дубины.

Владелец этого своеобразного зонтика, по-видимому, не замечал, что его синее чудовище привлекало насмешливые взгляды прохожих, и что порою слышались довольно насмешливые замечания.

Наружность другого мужчины не бросалась в глаза. Головой выше своего товарища, худощавый, с бледным лицом, окаймлявшимся черной бородой, он был одет в простой, темный костюм, а в руке держал солидную трость.

Он и не думал потешаться над своим спутником, привыкнув к эксцентричностям приятеля, которого ценил и уважал.

Когда они дошли до Цедар-стрит, толстяк вдруг остановился.

— Стой, Джоэ Риджерс! — воскликнул он. — Вот мы и дошли! А чтобы попасть на Западную улицу, придется свернуть, вероятно, на запад!

— Правильно, Джон Сеймур! — ответил худощавый. — На углу Цедар-стрит и Западной улицы находится тот «небоскреб», в двадцать четвертый этаж которого ты намерен подняться.

Они завернули на Цедар-стрит и вскоре дошли до цели.

Там возвышалось так называемое «Строение Западной улицы», одно из удивительнейших зданий, которых теперь в Нью-Йopке много и которые народ прозвал «небоскребами». Они строятся таким образом: сначала возводится остов из стальных и железных балок, высотою в несколько сот футов, а затем заделывается и облицовывается мрамором, гранитом, камнем или кирпичом.

В этих «небоскребах» нет жилых квартир; они сверху до низу заняты многочисленными конторами, в которые попадают при посредстве подъемных машин.

— Я подожду тебя внизу, Джон! — сказал Джоэ Риджерс, когда они остановились у подъезда.

— Хорошо! Да пройдем-ка вон в тот ресторанчик напротив! Я, предварительно, тоже хочу хватить рюмочку, и после зайду за тобой сюда же. А если дело состоится, то мы уже как следует вспрыснем его!

Джон Сеймур взял приятеля под руку и потащил на другую сторону улицы, в ресторан. У буфета они выпили по рюмке, а затем сели у одного из столиков.

Сеймур пошарил у себя в боковом кармане, достал номер «Вечерней Почты», и ткнул пальцем, в очеркнутое синим карандашом, объявление, гласившее:

ПРОДАЮТСЯ:

две, красиво расположенные, фермы, в окрестностях Гундингтона, штат Пенсильвания. Цена умеренная, условия выгодны. Подробности у уполномоченного агента, Иосифа Гартона, «Строение Западной улицы», 24-ый этаж, комната № 224, в Нью-Йорке.

Джон Сеймур прочитав объявление, записал номер конторы агента Иосифа Гартона, затем сложил газету и сказал: