Привычка умирать - Мария Симонова

Обо всем этом Гор знал заранее, но, привыкший к строгому образу жизни, по-военному аскетичный даже в быту, он как-то совсем иначе представлял себе положение во вверенном Каменскому укрепрайоне.

Первоочередным намерением Гора было отчитать Каменского за устроенный здесь табор. Но, войдя в кабинет Лосева, временно занятый Игорем, Гор в первый момент неожиданно утратил свой суровый вид; чуть ли не впервые в жизни он растерялся, придя на службу.

На диване у стены устроилась с ногами женщина, державшая на руках бесформенный сверток, откуда высовывались, махая, две маленькие ручки. В женщине Гор сразу узнал жену Каменского — Катерину. Она в данный момент крепко спала, и даже явление в кабинет такого количества народа во главе с Лосевым и самим господином Президентом не нарушило ее покоя. Лишь сверток в ее руках жалобно попискивал.

Сам изможденный Каменский, сидевший перед монитором во главе стола совещаний, вскочил по стойке “смирно”. Печать озабоченности на его лице сменилась выстраданной радостью. Тайком бросив короткий — виноватый, но полный любви взгляд в сторону дивана, он приоткрыл рот, но заговорить первым в присутствии Президента так и не решился.

— Твои? — спросил, кивнув туда, Лосев.

— Да… — немного смутился Каменский и вскинул голову: — Господин генерал, жена третьего дня родила сына! Ей тяжело сейчас находиться одной, она пришла навестить меня, и вот…

“Одной, — отметил про себя Гор, привыкший машинально анализировать любую ситуацию. — Значит, любимая теща Каменского “обессмертилась”. В жесточайшем поединке Каменского с тещей Гор был, естественно, болельщиком любимого ученика.

Лосев протянул Игорю руку для пожатия, а потом обнял его, похлопав по спине:

— Поздравляю, капитан! Это лучший подарок к нашему возвращению.

Наверное, Гору показалось, что глаза Лосева подозрительно увлажнились. Но лишь на миг.

— А теперь к делу, — сказал он. — Показывай, что у тебя тут творится.

Каменский кивнул и запустил последнюю оперативную сводку.

Гору, также вперившемуся в монитор, за компанию с Краем и остальными, через полминуты стало ясно, почему Рунге — или кто он там был на самом деле — решил, что пришла пора отключить предприятие по изготовлению инфинитайзеров за ненадобностью. Не помогли обращение Гора к народу, разоблачение аппарата и страх перед мутацией — ничто не помогло.

По разоренным улицам городов бегали, прыгали, ползали и юркали мутанты. То и дело они затевали кровавые драки, причем кровь далеко не во всех случаях была красной. Оставшиеся люди забились в убежища, с большинством таких пунктов Некрыловым поддерживалась связь, снабжение осуществлялось через порталы. Те же, кто не успел укрыться или не организовался самостоятельно, неизбежно гибли. Такое положение наблюдалось на всех мирах бывшего Евросоюза. За скудностью пайка люди делали вылазки из своих убежищ, то есть буквально выходили на охоту; если не удавалось достать нормальной еды, они забивали и ели монстров. Словом, нынешнее существование люксов очень напоминало житье парий.

По ознакомлении с обстановкой здесь же в кабинете было устроено экстренное совещание.

Белобородько отказался от места во главе стола, а вместо этого устроился на диване рядом с Катериной. Президент протянул младенцу палец, тот вцепился в него, потешно гулькая. Из всех присутствующих один только Каменский поглядывал на эту картину с плохо скрываемым умилением, да, пожалуй, еще у Жен в уголках губ затаилась улыбка. Одергивать Президента никто, естественно, не осмеливался.

— Положение катастрофическое, — начал Лосев, занявший начальственное место, отвергнутое Президентом. — Насколько я понял, оно ухудшается день ото дня. Мы должны с этим бороться, и мы будем бороться! — с отчаянной решимостью заявил он. — Все предпринятые ранее действия считаю правильными и своевременными; к сожалению, они лишь приостановили наступление трагедии. Нам необходимы срочные и решительные меры. Мы должны сделать все, чтобы восстановить порядок и по возможности повернуть вспять чудовищный процесс. Я хотел бы услышать ваши соображения.

На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая тихим воркованием Президента. Его заглушил Гор:

— Тут не над чем ломать голову, — сказал он. — Существует три пути: первый — превращение мутантов с помощью инфинитайзеров обратно в людей. Думаю, все со мной согласятся, что этот путь абсурден.

— Но метод уже существует! — возразила Жен. — Да, мутантов слишком много, но мы можем излечить хотя бы тех, кто находится в переходной стадии!

— А таково, я думаю, большинство оставшихся, — сказал Лосев. — Вопрос в другом: имеет ли смысл выводить их из этой переходной стадии?..

— Имеет, — твердо сказал Гор. — Иначе их тоже ожидает мутация, но медленная — связанная с накоплением ошибок в геноме, — он вопросительно посмотрел на Жен. Та кивнула. Но уже следующие его слова заставили ее нахмуриться. — Второй путь, — сказал Гор, — это поголовное уничтожение мутантов.

— Нам не под силу их уничтожить, даже с привлечением всех средств, — высказался Каменский, поднабравшийся в отсутствие начальства руководящего опыта. — Необходимой для этого армии больше не существует, да какая там армия, если всего людей осталось по приблизительным данным не более пяти процентов от прежней численности.

— Это с учетом миров-парий? — быстро спросил Гор. Лосев и Край с интересом подняли головы.

— Парии были заблокированы с началом бунта. Потом стало не до них, сейчас обстановка с ними неясна, — признался Каменский.

— Это первое, что надо выяснить, — решительно заявил Гор. — Вот вам потенциальная армия. С ее помощью нам удастся осуществить третий путь — единственно, на мой взгляд, реальный: очистить от мутантов для начала два—три наиболее экологичных мира и переселить туда оставшееся население Союза.

— Ты имеешь в виду — создать плацдарм, — сказал на глазах оживившийся Лосев. — Да, это хорошая мысль. На ее основе можно будет заключить пакт о взаимопомощи с ОБСЕ и с Востоком. У них немалое количество парий, а нам теперь надо объединяться. Кстати, с нашей стороны им будет предложен метод излечения…

— Если удастся наладить связь, — напомнил Гор. — Вот и вторая задача.

— Скорее всего, — мрачно заговорил Край, — инфинитайзеры забрасывались и на планеты-парии. Вряд ли их упустили из виду. Поэтому надо заранее рассчитывать только на собственные силы. Думаю, если браться сейчас, не медля, то с применением всех средств еще реально очистить для людей одну планету.

Лосев, помолчав, кивнул со вздохом:

— Ну что ж, согласен, давайте пока ориентироваться на один мир.

— И существует еще одна проблема, — сказал Край. Откашлялся в кулак и понизил голос: — Как правильно заметил советник, всем нам, как и прочим оставшимся, придется пройти излечение. Мы имеем перед собой успешный пример выздоровления. Теперь вопрос — во что оно превратит человечество? Положим, мы переселим людей на одну планету, вылечим всех, и что получим в итоге? Единственный в Галактике человеческий мир, где бродят блаженные с идиотскими улыбками на лицах, готовые подставлять левую щеку, когда им заедут по правой, говорящие на языке птиц и младенцев?..

Он глянул на Президента и вдруг умолк. В наступившей тишине стал слышен звук погремушки. Каменский со всхлипом схватил ртом воздух.

Президент, забавляясь, доставал яркие игрушки прямо из воздуха, показывал их малышу и складывал одну за другой у коленей спящей матери.

— Ты вырастешь свободным, как птица, и когда-нибудь сможешь летать, вот так, — тихо приговаривал Президент, выпуская из ладони волнистого попугайчика чистейшей голубой расцветки. Совершив облет кабинета, птичка опустилась на плечо к советнику Гору и пощипала его воротник. При всеобщем молчании Гор протянул руку — попугайчик спокойно дал себя взять.

Он был теплый и пушистый — живой. Сердечко колотилось часто-часто. Гор разжал руку. Птица вспорхнула и перенеслась на плечо к Президенту. Тут она принялась деловито чистить перышки.

Со своей стороны Президент наконец оторвался от малыша и с улыбкой сказал:

— Я очень внимательно вас слушал. Вы все правильно решили. Выберите себе подходящий мир. Только не надо убивать мутантов: я сам переправлю их на другие, подходящие для них планеты.

Собрание потрясенно молчало.

Председательствующий застыл над столом, как памятник генералу Лосеву, дважды посмертному герою, в натуральную величину. Определить выражение его лица было затруднительно. Похожее бывает у человека, увидевшего непонятный фокус и силящегося разгадать — в чем секрет.

Игорь Каменский шарил рукой по груди — кажется, в поисках сигарет, позабыв о вредности дыма для младенца.

Жен моргала, словно желая стряхнуть с ресниц наваждение, неспособное существовать в природе.