Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг. - Евгений Спицын

В этой ситуации 5 ноября 1956 г. советское правительство направило правительствам Великобритании, Франции и Израиля ультимативные ноты, в которых заявило о своей полной решимости «применить силу и сокрушить агрессоров», если боевые действия против Египта не будут немедленно прекращены. Одновременно было заявлено об отзыве из Тель-Авива советского посла А.Н. Абрамова и высказано пожелание американской стороне предпринять совместные шаги для прекращения агрессии против Египта.

Американская администрация тоже решительно осудила действия Парижа и Лондона, поскольку:

• эта агрессия была подготовлена и реализована без ведома Вашингтона и других союзников по НАТО, чем был нарушен союзнический долг этих держав перед другими участниками альянса;

• американская администрация вообще скептически оценивала силовые маневры своих европейских союзников, считая их остатками старых колониальных амбиций;

• Вашингтон стремился приобрести в ближневосточном регионе как можно больше партнеров среди арабских государств, а поскольку все они осудили агрессию против Египта, США не рискнули оказаться в стане их врагов;

• США резонно опасались, что агрессия против Египта даст повод Советскому Союзу для вмешательства в ближневосточные дела, где до сих пор советское присутствие было очень незначительным.

Тем не менее, Вашингтон решительно высказался против предложений Москвы предпринять согласованные действия на Ближнем Востоке и предупредил советских представителей о своем отрицательном отношении к идее направления в регион советских добровольцев и военспецов. Одновременно американская администрация по своим дипломатическим каналам выразила Франции и Великобритании осуждение их действий и пригрозила прекратить им все поставки нефти, если не будет найден компромисс.

Столкнувшись с мощным давлением извне, 6―7 ноября 1956 г. британское и французское правительства заявили о своей решимости выполнить резолюцию ГА ООН и прекратили боевые действия на территории Египта. В течение одного месяца франко-британский экспедиционный корпус был выведен с территории страны, а в марте 1957 г. Синайский полуостров и сектор Газы покинули израильские войска.

Суэцкий кризис имел далеко идущие последствия для развития всей системы международных отношений, поскольку:

1) египетское руководство окончательно перешло в стан политических и военных союзников СССР;

2) Советский Союз существенно укрепил свои позиции на Ближнем Востоке и поднял свой авторитет среди практически всех арабских государств;

3) американская администрация, опасаясь дальнейшего усиления влияния СССР в этом стратегически важном нефтеносном регионе мира, в январе 1957 г. срочно разработала и приняла специальную программу укрепления своих связей с арабскими державами, получившую название «доктрина Эйзенхауэра», которая целиком и полностью находилась в русле общей внешнеполитической доктрины «отбрасывания коммунизма».

После окончания Второй мировой войны между Москвой и Токио так и не были восстановлены дипломатические отношения, поскольку из-за интриг американских дипломатов советская сторона не подписала Сан-Францисский мирный договор. СССР де-факто владел Южным Сахалином и Курильскими островами, от прав на которые японцы отказалась именно по этому договору, но официально японская сторона ни в одном из документов не признала вхождения этих территорий в состав СССР. Более того, после 1951 г. японское правительство С. Ёсида с подачи и при активной поддержке американской администрации стало оспаривать право советской стороны на обладание четырьмя островами южной части Курильской гряды — Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп на том основании, что географически эти острова никогда не относились к Курильской гряде. В обоснование своей позиции японская сторона ссылалась на пограничные российско-японские договоры, заключенные в 1855 и 1875 гг.

Республиканская администрация, прежде всего, ее госсекретарь Дж. Даллес, энергично поддерживали все японские претензии на эти острова. Более того, всячески желая сорвать процесс нормализации советско-японских отношений, американские стратеги постоянно требовали от Токио предельно ужесточить свои требования по территориальному вопросу. Дж. Даллес даже заявлял, что если Япония проявит уступчивость и согласится с вхождением четырех островов в состав СССР, то и США будут считать себя вправе неограниченно долго оккупировать японский архипелаг Окинава, временное военное присутствие на котором было закреплено Сан-Францисским договором. В самом Токио хотели улучшения отношений с Москвой, но опасались добиваться этого ценой ухудшения отношений с США с риском потерять шанс на возвращение Окинавы. Поэтому советско-японские переговоры о восстановлении дипотношений продолжались около двух лет и завершились только в октябре 1956 г. подписанием совместной декларации.

В соответствии с этой декларацией состояние войны между странами было прекращено и восстановлены нормальные дипломатические отношения. СССР согласился поддержать просьбу Японии о принятии ее в члены ООН, и обе стороны согласились продолжить переговоры о заключении мирного договора.

Одним из пунктов декларации было установлено, что «Советский Союз, учитывая интересы Японского государства, соглашается на передачу ему островов Хабомаи и Шикотан с тем условием, что фактическая передача этих островов будет произведена после заключения мирного договора между двумя странами».

Вплоть до начала 1960-х гг. советское руководство надеялось на то, что в силу сильных антиамериканских настроений части японской политической элиты после истечения срока действия японо-американского «Договора безопасности», подписанного в 1951 г., Токио войдет в число нейтральных государств, что создаст хорошую базу для заключения мирного договора двух стран. Однако в январе 1960 г. японское правительство И. Киси заключило с США новый «Договор безопасности», который продлил японо-американский союз еще на двадцать лет.

В этой ситуации в середине января 1960 г. советское правительство направило в Токио так называемую «Памятную записку», в которой известило японскую сторону о своем отказе передать ей острова Хабомаи и Шикотан на том основании, что новый японо-американский договор подрывает суверенный статус Японии и сохраняет ее в качестве военной базы третьей стороны.

После XX съезда КПСС в мировом коммунистическом движении возникли большие разногласия, преодолению которых должно было послужить Совещание представителей коммунистических и рабочих партий, прошедшие в Москве в ноябре 1957 г. Это Совещание положило начало новой форме совместной работы родственных партий, для участия в которой прибыли лидеры почти всех коммунистических партий мира, в том числе лидер КПК Мао Цзэдун. Выступления и дискуссии, происходившие в Кремле, не освещались в советской партийной печати, и только после окончания работы Совещания были опубликованы итоговая декларация и манифест мира, в которых полностью одобрялись все решения XX съезда КПСС, в том числе по критике «сталинского культа».

Вместе с тем, было хорошо известно, что на этом Совещании председатель Мао, поддержанный лидерами ряда компартий, прежде всего, Ким Ир Сеном, Э. Ходжой и Д. Айдитом, резко критиковал хрущевский «ревизионизм» и призывал лидеров других компартий не бояться «третьей мировой войны», которая покончит с мировым империализмом. Н.С. Хрущеву все же удалось провести на конференции советские тезисы, а китайцы, желая сохранить миф о единстве социалистического лагеря и мирового коммунистического и рабочего движения, согласились подписать заключительную декларацию, со многими пунктами которой они были не согласны.

В начале 1958 г. в Китае начался пресловутый «великий скачок», который во многом копировал сталинский курс политики «большого скачка». Советское политическое руководство, прежде всего, сам Н.С. Хрущев, крайне скептически отнеслось новому политическому курсу китайского руководства, опасаясь, что он приведет страну к экономической нестабильности, массовым политическим репрессиям и осложнению общей ситуации в дальневосточном регионе.

Весной 1958 г. обострилась отношения между КНР и гоминдановским Тайванем, который грозил перерасти в новый очаг международной напряженности. В этой ситуации в августе 1958 г. Н.С. Хрущев совершил кратковременный визит в Пекин, где провел несколько личных встреч с Мао Цзэдуном. Позднее стало известно, что во время этих переговоров Мао жестко настаивал на увеличении советской помощи в создание китайского ракетно-ядерного оружия, однако советский лидер уклонился от каких-либо конкретных обещаний китайской стороне на сей счет.