Мой муж (СИ) - Литвин Светла

— Так пятый месяц, пора бы уже, — настаивала тётушка, на весу раздевая розовощёкого Игорька. 

Она уже месяцев с трёх порывалась запихать чего-то сыну в рот, не терпелось ей и самой начать его кормить, а мне наоборот не хотелось.

— А Марина Георгиевна сказала, что лучше не торопиться, — не собиралась сдаваться. 

— Да много она понимает, ей вообще на пенсию пора! — взвилась тётушка, и повесив комбинезон Игоря, ушла с ним из прихожей. 

Переодевшись, нашла их на кухне. Анна Захаровна держала Игорька на руках, и сын уже чем-то чмокал. 

— Что вы ему дали? — спросила у неё без возмущения. 

У меня просто руки опустились, и эта чёртова тревога не отступала. 

— Так это тыква! Наша, что я зря растила всё лето? Да и смотри-ка, ему нравится, — радовалась Анна Захаровна. 

— Ну хорошо, с вами не поспоришь, — протянула к сыну руки, — Больше нельзя давать, вдруг аллергия, — забрала ребёнка. 

— Да какая ещё такая аллергия, Никуша?! Хорошая тыква, наша, без химии всякой, — расхваливала тётушка. 

— Ну положено так, прикорм вводить, понимаете? По ложке, по две и так далее. 

— Ну так можно и до школы ребёнка прикармливать, — фыркнула Анна Захаровна. 

Ушла к себе с Игорем. Может тыква ему и понравилась, но грудь он принялся сосать с жадностью. Накормив сына, я устроилась с ним на детском коврике с разными погремушками. Рассказывала ему кто есть кто. Где зайка, где бабочка, он за всё подряд хватался, с каждым днём всё больше интересуясь этим миром, бесконечно что-то бубнил на своём грудничковом языке и пускал пузыри из слюней. 

Наше уединение на этом маленьком детском мирке из цветных дуг и плюшевых погремушек прервал телефонный звонок. 

— На конюшню дуй, — загадочно потребовал муж и тут же сбросил звонок. 

Вот это чувство тревоги, терзавшее меня с самого его ухода с новой силой, всколыхнулось в груди.

Оставив сына с Анной Захаровной, я прежде чем выйти из дома припрятала в посудомоечной машине тыквенное пюре. На всякий случай. И только потом поехала к мужу. 

Гнала на конюшни через весь посёлок, не жалея машины. Моя единственная попытка позвонить мужу не увенчалась успехом. Телефон был попросту отключён. 

От волнения я даже не вспомнила про то, что моя кобыла Кара жерёбая и вот-вот должна была родить. Поняла, что это и есть причина звонка от Толи, когда у ворот конюшни он встретил меня, сияющий словно звезда. 

— Такой красивый! — с восхищением признался муж, подхватывая меня под руку. 

Он подвёл меня к деннику для выжеребки, где возле моей Карочки уже стоял маленький жеребёнок. Той же масти, вороной, как мать, стоял на неверных ногах и сосал молоко. 

Это было такое чудо, прямо до слёз. 

— Чего разревелась-то? Бабка, — шутя шепнул муж, легонько подтолкнув меня в плечо. 

— Я от счастья, — ответила тихонько, ловя спокойный, мирный взгляд своей кобылы.  

Исаев обнял меня ещё крепче, встав позади. Так было уютно и тепло. Спокойно. Мы простояли так очень долго, молча наблюдая за кобылой и жеребёнком, пока Толя не позвал. 

— Пошли, милая. 

И я пошла за своим мужем, крепко взяв его за руку. 

Впереди нас ждало рождение дочери Арины, а спустя три года и рождение младшего сыночка Матвея. Были как радости, так и трудности, а главное — любовь и понимание. И каждый раз сидя за семейным столом, я смотрела на этого удивительного мужчину с золотистыми карими глазами и не могла поверить в то, что он... Мой муж! 

Конец