Ветер, кровь и серебро - Виктория Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В один из бесконечно долгих дней в Эори прискакал гонец из Айсбурга, привёз письмо от Рихарда Штейнберга. Молодой человек, до которого дошли слухи о возможной смерти его старшего брата, просил леди Коллинз-Штейнберг поделиться хоть какими-то более-менее правдивыми сведениями. Но ведь она не располагала этими сведениями… Она сама ничего не знала, а попытки воспользоваться магией и проследить за тем, как дела у драффарийской делегации в Фарелле, оканчивались провалом — уж слишком это далеко… и слишком у неё мало сил на это. Но Кристина всё же написала ответ Рихарду, рассказала всё, что знала, и, не выдержав, поделилась с ним со своими страхами и надеждами. Младший брат Генриха был её другом, ему она вполне могла доверять.
Ещё через пару дней ей написала Анжелика, её письмо было коротким, полным волнения и даже страха. Она рассказывала о Джеймсе: не жаловалась, ни в чём не обвиняла Кристину, но всё же было ясно, что молодой герцогине воспитание мальчика не доставляет ни капли удовольствия. И дело даже не в том, что у Анжелики, помимо Джеймса, было двое детей. Просто этот мальчик был очень трудным ребёнком, и Кристина её прекрасно понимала. Однако она не могла забрать его сейчас и поэтому попросила герцогиню Вэйд потерпеть ещё немного. Видит Бог, без благодарности та не останется.
Новости о Джеймсе очень взволновали Кристину. Она вспомнила слова той странной женщины, которую встретила в лесу. Душа, похищенная злейшим врагом… Размышляя над этим, Кристина не спала почти всю ночь, несмотря на то, что устала за день, полный бесконечных забот и тренировок. В итоге она уснула лишь под утро, когда на горизонте уже загоралась медовая полоса.
И это утро ознаменовало собой возвращение кошмаров, которые не мучили Кристину уже довольно давно.
Ей снилось серое безжизненное поле: ветер колыхал сухие стебли ковыля и буквально сбивал с ног, небо было бескрайним и чёрным, но из-за слабого света далёкой луны и густо рассыпанных по небосклону звёзд в этом месте не царила абсолютная тьма. Кристина поёжилась, обняла себя, чтобы согреться, чувствуя, как под кожу заползает колючий страх. Колени задрожали, сердце заколотилось в предчувствии чего-то страшного.
Ветер был таким сильным, что казалось, будто земля под ногами ходит ходуном. Кристина оглянулась, пытаясь понять, есть ли здесь что-то, кроме поля, кроме этого бесконечного ковыля, пыли и ветра. Кажется, вдалеке виднелся горный хребет, к которому вела узкая тропинка, неизвестно кем протоптанная среди степной травы. Кристина хотела пойти туда, но тут же в голове возник ожидаемый вопрос: а зачем?
Зачем ей вообще куда-то идти? Она сразу поняла, что это сон, и не видела в каких-то действиях никакого смысла. Скоро она проснётся и всё это кончится.
Однако предчувствие мешало успокоиться, оно упорно твердило, что сейчас, вот-вот, с минуты на минуту произойдёт нечто страшное. И от этого становилось будто бы ещё холоднее, и ветер дул всё сильнее и сильнее, развевая её волосы, которые то и дело лезли в лицо и щекотали шею.
Чутьё заставило её почти инстинктивно оглянуться, и вдруг Кристина разглядела поблизости небольшую фигурку, почти полностью скрытую во тьме. Она сделала пару шагов и вскоре узнала своего сына.
И тут же бросилась к нему, взволнованная, испуганная, заметив, что мальчик дрожит и едва слышно плачет. Что он делает в этой бескрайней холодной степи, где нет никакой жизни, где нет вообще никого и ничего? Как он здесь оказался? Ей показалось странным, что он не услышал её шагов и не обернулся, поэтому Кристина уже довольно близко подошла к нему, чтобы взглянуть в глаза… но вдруг почувствовала ледяное, пугающее дуновение откуда-то слева и резко подняла голову.
В пяти-семи шагах от них стоял Джонат Карпер. Казалось, ни ветер, ни холод, ни лунный свет не были властны над ним: его русые, чуть вьющиеся волосы не развевались при резких порывах, равно как и длинный меховой плащ, и тени он не отбрасывал. Зато он улыбался, обнажая зубы, будто хищник — клыки, а в его глазах золотом сверкала магия.
Карпер скрестил руки на груди, но явно не для того, чтобы защититься от холода; кажется, холод его вообще не волновал. Он наклонил голову и взглянул на Джеймса — так, будто готов был испепелить его одним взглядом.
Очнувшись от странного наваждения, Кристина подалась вперёд, чтобы закрыть сына собой, спасти его от Карпера любой ценой, пусть даже собственной жизни. О том, что это был сон, она давно забыла: разум сковало страхом за Джеймса, а вот страха перед Карпером она не чувствовала. Жив он или мёртв, неважно. Он всё так же жалок и безумен, всё так же не достоин сострадания, а потому должен исчезнуть.
Кристина готова была броситься на него с кулаками, впиться в его шею и начать душить, повалить на землю одним точным ударом и забить ногами… но внезапно в её руке буквально ниоткуда возник меч — чужой, незнакомый, тяжёлый, лишённый привычного изящества Праведного. Но выбора не было — иначе и она, и её сын погибнут, а Карпер всё-таки одержит победу, которая пять лет назад ушла у него прямо из-под носа. Странно, что даже сейчас, спустя столько времени, даже после собственной смерти он не сдаётся, не отступается… Это до боли разозлило её, вскипевшая в душе ярость забилась, заклокотала, и Кристина, сжав покрепче меч, бросилась на Карпера.
Но первый удар не причинил ему вреда. Он продолжил стоять и пугающе мерзко усмехаться, глядя на Джеймса и не обращая никакого внимания на Кристину. Замешкав после неудачи, она собралась с силами и нанесла ещё один удар, но меч снова прошёл сквозь призрачного Карпера, никак не навредив ему. И ещё раз, и ещё, и снова, и снова… Его усмешка заставляла её дрожать, Кристине казалось, что она сейчас упадёт — удары лишали её сил. А Джеймс стоял сзади, такой маленький и беззащитный… Кто поможет ему, если не она?
Не сдерживая яростно-отчаянного крика, Кристина в очередной раз бросилась на Джоната, но он вдруг
