Мэрилин Монро. Тайна смерти. Уникальное расследование - Уильям Реймон

Может быть, получив отказ Энджельберга прибыть в дом Монро, он договорился с ним, что сам зайдет к коллеге за нужным лекарством, ведь дом Энджельберга находился в двух шагах от дома Монро?

Однако вся проблема заключалась в том, что доктор Гринсон не выходил из дома 12305 на Файфс Хелена-Драйв с момента появления там во второй половине дня и до самого своего ухода в начале вечера!

Официально не выходил, но в действительности дом покидал, как это следует из отчета о констатации смерти, составленного Департаментом полиции Лос-Анджелеса. Там есть одна деталь, на которую целых сорок пять лет никто не обращал внимания. При внимательном прочтении этого документа можно увидеть, что полиция установила, что во второй половине дня 4 августа 1962 года д-р Гринсон… дважды наведывался в дом Мэрилин Монро.

Дважды!

В первый раз это случилось примерно в половине пятого после звонка Эйнайс Маррей, сообщившей ему, что у Блондинки начался приступ страха. А второй раз — сомнений в этом быть не может — по возвращении из дома Энджельберга, куда он ходил за ампулами нембутала.

Мы были ослеплены различными высказанными предположениями и несколькими дымовыми завесами и не обратили внимания на двойное посещение Гринсона, хотя это было вовсе не единственным настораживающим фактом. Все проигнорировали также еще один аспект, хотя он постоянно стоял перед нашими глазами: само присутствие Эйнайс Маррей в доме 12305 на Файфс Хелена-Драйв в ту самую ночь 4 августа.

Пэтти Моселла и Дэвид Становски высказались однозначно: их тетка не переносила, чтобы ее называли помощницей по дому или служанкой, а предпочитала называться платной компаньонкой. Эта деталь вовсе не была с ее стороны проявлением некой формы снобизма, просто она хотела ясности. Определение не устраивало ее потому, что оно не отвечало реальному содержанию ее работы.

Однако прочно укоренившийся в общественном сознании термин привел к изначальной ошибке. Платная компаньонка не имела никаких оснований следить по ночам за пациенткой, испытывающей психические трудности. А помощница по дому — имела.

Маррей осталась в ту ночь у Монро с совершенно четким заданием: поставить клизму нембутала и убедиться, что это поможет Мэрилин хорошо провести ночь.

Выдумал ли я все это? Вовсе нет, потому что в частной переписке с коллегой из Нью-Йорка Гринсон рассказал ей, что попросил Эйнайс в виде исключения остаться на ночь в доме актрисы[247]. А в 1982 году, отвечая на вопросы полиции, Маррей подтвердила эти слова Гринсона. После многих лет повторения одного и того же текста, после стараний любым путем представить свое присутствие ночью в доме звезды обычным делом, бывшая помощница по дому изменила свои показания. И призналась следователям Джона Ван де Кампа, окружного прокурора Лос-Анджелеса, в том, что понятия не имела о ночных привычках Мэрилин, а также о том, какую одежду та надевала на ночь[248].

В ее незнании этого нет ничего удивительного: 4 августа 1962 года Эйнайс Маррей впервые в своей жизни провела ночь в доме Мэрилин.

104. Развязка

Итак, Гринсон был предоставлен самому себе. Энджельберг не приходил, надежды на укол не оставалось, а Мэрилин больше не могла ждать.

Поле для маневра сжалось, словно шагреневая кожа. Единственный способ успокоить звезду состоял в том, чтобы дать ей дозу тем или иным способом. Конечно, в разговоре Энджельберг намекнул, что возможно было бы ввести нембутал с помощью клизмы. И психиатр ухватился за эту мысль.

Дом Энджельберга находился минутах в двенадцати езды. Было уже половина седьмого, время подгоняло. Жизнь Гринсона не была привязана к одной только Мэрилин — хотя иногда такое впечатление и складывалось из-за постоянного присутствия в ней звезды, — и Ральф с супругой решили в субботний вечер сходить куда-нибудь. Но прежде надо было заняться этой знаменитой пациенткой.

Вернувшись в дом без нескольких минут семь, Гринсон, следуя инструкциям Энджельберга, приготовил раствор и вручил его Эйнайс. Теперь он мог вздохнуть спокойно, гроза, казалось, миновала: через несколько минут Маррей поставит клизму, и в эту ночь Мэрилин забудет о своей бессоннице.

Врач ушел. Мэрилин прошла в спальню и начала готовиться ко сну. Манипуляция не заняла много времени у Эйнайс, и теперь она могла ответить на звонок Джо Ди Маджио-младшего и передать трубку звезде. Взрывы смеха не оставляли сомнения — звезда чувствовала себя лучше.

Примерно без четверти восемь вечера та вернула Маррей трубку городской линии. А затем, пожелав ей спокойной ночи, удалилась к себе. В течение некоторого времени, прежде чем сесть перед телевизором, Эйнайс могла слышать, как из спальни Монро доносились звуки песни Фрэнка Синатры.

Ночь обещала быть спокойной.

Спустя полчаса Питер Лоуфорд позвонил Мэрилин по ее личному номеру.

Он звонил в тот день уже во второй раз. За два часа до этого муж Пэт Кеннеди пригласил актрису приехать к ним домой на неформальный ужин с несколькими друзьями. Можно предположить, что Блондинка отказалась от приглашения под предлогом легкого недомогания. И теперь Лоуфорд позвонил, чтобы узнать о ее самочувствии. Мэрилин говорила слабым голосом и спустя несколько минут после начала разговора не могла закончить фразы. Она стала делать длинные паузы. Потом внезапно наступила тишина.

Лоуфорд испугался. Он положил трубку и попросил телефонистку проверить, все ли в порядке с линией. В тот же самый момент, словно в судороге, Монро поднесла трубку ко рту и связалась со службой передачи посланий Ральфа Робертса.

Огромная доза нембутала почти закончила свое действие. Слова актрисы превратились в невнятное бормотание.

Трубка становилась все тяжелее. Веки тоже. Дыхание стало замедляться. Лежа на животе с левой стороны кровати, она попыталась встать, но силы ее покинули, и она упала на телефонную трубку.

Последнее дыхание.

Потом какой-то шум… Мэрилин Монро была мертва.

Незадолго до девяти часов вечера телефонный звонок Майлтона Рудина вывел Эйнайс Маррей из оцепенения. «Платная компаньонка» звезды задремала перед экраном телевизора.

Адвокат хотел удостовериться, что с актрисой все было в порядке, и быстро рассказал о беспокойстве, выраженном Лоуфордом по телефону Эббинсу.

Эйнайс встала. Рудин был свояком доктора Гринсона, и надо было ему отвечать. Ей даже не потребовалось подходить к спальне: в приоткрытую дверь она увидела Мэрилин. Та лежала на постели и спала. Рудин положил трубку.

Маррей охватили сомнения и беспокойство, и она пошла проверить увиденное, потому что положение тела звезды было необычным: никто не мог спать, уткнувшись лицом в матрас и лежа животом на телефонной трубке.

Да, Мэрилин Монро не спала. Она погрузилась в вечный сон.

Маррей моментально все поняла.

Смесь, которую она ввела, убила самую знаменитую киноактрису планеты.

Что делать? Прежде всего, надо было предупредить доктора Гринсона. Это ему пришло в голову провести это спринцевание, он ходил за ампулами домой к Энджельбергу. Звонок, принятый службой передачи сообщений, испортил ему вечер: Маррей просила его срочно приехать из-за серьезных проблем с Мэрилин.

В половине десятого вечера врач приблизился к безжизненному телу своей пациентки. Хотя это ничего и не давало, он почти рефлекторно перевернул труп. Как это потом доказали подвижные синюшные пятна, он положил ее на спину. Надо было соображать быстро, найти какое-то решение, защиту.

Мелькнула мысль: предупредить киностудию и позвонить в полицию.

Но прежде следовало убедиться, что никто не узнает истину.

Прежде всего, как она потом рассказала Стивену Миллеру, Эйнайс бросилась в ванную, чтобы забрать оттуда приспособления, «повинные» в убийстве Монро, и спрятать их. Пока она прятала спринцовку и пустые ампулы из-под нембутала, Гринсон звонил Энджельбергу. Тот тоже должен был знать — и скрывать — правду. Забыв про угрозу развода, понимая всю важность произошедшего, тот немедленно прибыл на место.

Настенные часы только что пробили десять раз.

И Гринсон придумал.

Мэрилин покончила с собой.

Памятуя о ее тяжелом прошлом и о недавнем скандале с киностудией «Фокс», ни у кого не возникнет сомнений в самоубийстве.

Мэрилин покончила с собой.

Приняла большую дозу таблеток нембутала.

Пустую упаковку из-под спущенных в унитаз лекарств поставили на видное место на ночном столике. А спустя несколько часов Гринсон указал на нее, чтобы убедить сержанта Клеммонса в самоубийстве.

Оставалось только придумать достоверную версию обнаружения тела. Телефонный звонок Рудина алиби служить не мог, потому что Маррей была бы незамедлительно обвинена в том, что сразу же не сообщила в полицию. И тогда придумали, что Мэрилин заперла дверь на ключ. Это был логичный поступок человека, решившего свести счеты с жизнью. Поэтому-то Гринсону якобы и пришлось войти через окно, разбив стекло кочергой.