Его маленькая слабость - Алиса Лиман, Саша Ким

— Не просто крот, — отвечает сестра, выгибая бровь. — А наглая слепая крыса.

Хмурюсь, когда до моего все еще притупленного сознания начинает доходить, кого она имеет в виду.

— Нет! — категорично отвечаю я, когда в палату входит Витек с какими-то документами в руках.

— Я все проверил, Лариса Ивановна, — говорит он Ларе, но заметив, что я в сознании, осекается и быстро добавляет: — Ой, Глеб Виталич! Ну как вы?

— Рассказывай уже, что ты там проверил? — игнорируя его радостные возгласы, требую я, ощущая какое-то нехорошее предчувствие относительно того, что тут творилось в мое отсутствие.

— Дык вам ведь еще рано... это... волноваться. Мы пока сами. А потом вам все доложим...

— Выкладывай! — гремлю я, едва ли не тратя на это последние силы.

У Витька взгляд какой-то раскаивающийся. И чего они тут устроили, пока я в отключке валялся?!

— Анюту нашу... П-проверил.

— В смысле? — щурюсь недобро.

— Ну, это... — мнется Витек, чувствуя, что попал. И я чувствую. Что он попал. — Досье собрал, так сказать...

— Кто велел?! — Едва не вскакиваю с кровати от ярости. — Какого хера?!

— Вас же подбили, — мямлит Витек, явно чувствуя, что если сейчас же не найдет разумного объяснения, то я его попросту разорву. — Не могли же мы это так оставить. Стали разбираться. А у меня там тоже человечек есть. Проверенный. Я когда за вами из банды уходил, мы с ним общались хорошо. В общем... Он-то и подсказал, в какую сторону копать.

— Не знаю, в какую там сторону тебе указали, но пока ты копаешь себе могилу, — угрожающе рычу я, до сих пор не понимая, при чем тут моя невеличка.

Витек как-то болезненно морщится и продолжает:

— Глеб Виталич... Все больничные счета после аварии нашей Анюте оплачивали эти козлы. — Он бросает папку на тумбочку. — Потом самостоятельно убедитесь.

Прекрасно слышу, что он говорит, но не могу понять сути.

— Более того, Геш, — подключается сестра. — Подозреваю, что и под мои колеса она бросилась не случайно. Она ведь буквально выпала с тротуара! Это ж надо такой нахалкой быть!

— Мой информатор сказал, — продолжает Витя, — дословно: «Ведь и в голову не придет, что слепой котенок на самом деле крыса».

Не верю. Нет. Она не могла. Они все лгут!

В голове словно мины начинают взрываться. Обессиленно откидываюсь на подушки, когда в палату как раз входит Валера.

— Что еще за собрание? — строго говорит он, и я надеюсь, что уж друг-то поможет мне разобраться, что с Аней и зачем эти нелюди решили так нелепо пошутить. — Он едва в себя пришел, а вы тут облепили пациента!

— А сам-то чего заявился, раз нельзя, — как обычно язвит Лара.

— Я — врач! Мне можно!

— Не знала, что моему брату требуется пластический хирург! — фыркает Лариса, а Витек под шумок выскальзывает в коридор.

— А ну кыш отсюда! — притворно злится Валера.

Сестра подскакивает к двери и, показав моему другу язык, сбегает. Валерка опускается на стул рядом с моей койкой.

— Прости, что раньше не пришел. Лара с Витьком к тебе все посещения забили. Пришлось даже служебным положением воспользоваться, чтобы прорваться. Ну как ты?

— Никак, — коротко отвечаю я.

— Я так понимаю, тебе уже все доложили, — кивает он в сторону оставленной на тумбе папки с документами. — Вот оно как. Ты ей благое дело, а она...

— Да не верю я во все это! — взрываюсь я наконец. — И ты туда же! Чушь какую-то несете! Не могла она!

— О, друг... — Валера сочувственно похлопывает меня по плечу. — Нехило она тебе мозги обработала. Включайся уже. Помнишь, ты мне про цыганку рассказывал, чьи чары на тебя не действовали? Так вот эта Аня — твоя сэра. Та самая, что мозги запудрила.

— Заткнись уже! — грохочу я на всю палату.

— Ты ведь все равно не поверишь, пока сам не удостоверишься? В этой папке достаточно инфы, чтобы сорвать пелену с глаз. И вот еще. — Он протягивает мне лист бумаги и поднимается со стула. — Как мне рассказали, она строила перед тобой невинную деву. Вся такая беспомощная и покинутая овечка. Да только, по ходу, шалава она обыкновенная.

Сука! Да как он смеет?!

—Я тебе щас язык из горла выдеру и сожрать заставлю! — взрываюсь, осыпая друга трехэтажным матом.

— Тебе переварить надо просто, — сочувственно кивает он.

Стискиваю кулаки, намереваясь набить этому козлу морду. Но он проворно покидает палату, оставляя меня наедине с болезненной правдой.

Не может... Невозможно...

Она предала?

С самого начала все было ложью?

Вот почему она так рвалась устроиться в мой клуб? Быть под боком и наблюдать. Следить за мной, чтобы в нужный момент подставить.

Роняю взгляд на лист в своих руках. Пробегаюсь непонимающим взглядом по корявым буквам. И холодею.

Диагноз: беременность двадцать одна неделя.

Что еще за...

В каком смысле — беременность? От кого?

Тут же припоминаю, как ее неоднократно тошнило. Да и сонливость эта...

В голову лезут нехорошие подозрения. Если Аня предала меня, то лучше уж оторвать да выбросить. Но что-то мне подсказывает: не выйдет. Что бы ни говорил Валера, мне-то доподлинно известно, что я стал ее первым. Но может, успела с кем-то, пока меня дома не было...

Снова опускаю взгляд в документ. Двадцать одна неделя.

Если учесть, что я почти два месяца провалялся в больнице, и прибавить к этому почти три месяца со дня аварии...

Не может быть.

Моя бывшая слабость беременна... от меня?

От авторов:

Ну, вот и все!

А если вам все же мало, то приглашаем присоединиться к продолжению)

«Его БЫВШАЯ слабость» — уже на сайте!