Мелочи геройской жизни - Алина Илларионова

— А ты не сдашь?! — просиял Мирон.

— Не сдам. Городу мельник нужен, а пиявок нам и так хватает, притом не только речных…

Мирон окончательно успокоился, и к нему вернулась привычная расчётливость человека, способного не только давать в долг, но и платить по счетам.

— Тогда раз уж ты о моей совести печёшься, успокой её окончательно, — мельник покровительственно положил руку Арвиэлю на плечо. — Должок свой можешь отдать, когда деньги будут, и без процентов. Не в службу, а в дружбу — идёт?

— Идёт, — усмехнулся парень: жизнь потихоньку налаживалась. — Кстати, когда вы на рыбалку ходили?

— Позавчера, с утра до вечера на речке просидел.

— Позавчера? Странно, что водяной вас поганой корягой не погнал… Хм. И впрямь странно.

Арвиэль ушёл от мельника с порошком в кармане, пряником за пазухой и твёрдой уверенностью в том, что чудо-гребня у Мирона нет…

…С Зосием стражник в любом случае обязан был разобраться, а пока шёл, в голову забрела одна странная идея, с каждым шагом укореняясь всё прочнее.

Мирон травил рыбу в то время, когда уже вернулся хозяин реки — не всей Истринки, правда, а лишь той части, что протекала по северингской округе, но ведь мельник рыбачил на его территории. Раньше водный дед цепко следил за своими владениями: нарушителей законов и постращать мог, и наказать. Так почему на этот раз отпустил браконьера с миром? Из уважения к Берену? Вряд ли. Скорее всего, просто не видел, что происходит. А может, потому, что пропала вещь, с помощью которой, по его же собственным словам, водяной «в своём доме всем заправляет»! Без гребня дядька Водник попросту «ослеп», и некто этим воспользовался.

Да почему «некто»?

Зосий знает толк в рыбалке, но охотничий промысел для него гораздо предпочтительнее. И прибыльнее, естественно. Зачем же ему гребень понадобился?

А вот зачем…

По весне ещё, как только распутица улеглась и дороги стали прохожими, Зосий куда-то уезжал, а вернувшись с мешком склянок и кульков, пояснил привратникам, дескать, алхимические лекарства это. Его и пропустили. И вот теперь рыбий прикорм явственно пахнет неведомыми травами, чем-то вроде опары и алхимическими снадобьями. Покупал, скорее всего, для себя, да и рыбачить близ города не стал бы, а ушёл ниже по течению, где его дядька Водник не почует. Но тут удача в виде брошенного на видном месте гребня сама в руки приплыла. Ну как не воспользоваться такой оказией? Водяной говорил, дескать, о гребне могут знать люди грамотные либо сметливые, а Зосий был далеко не тупым бараном. Готовый прикорм распродал, конечно, намного дороже, чем брал ингредиенты для него, и вряд ли Мирон стал единственным покупателем.

Вот и состав «преступления» налицо: Зосий здорово пополнил кубышку, горожане — бочки для посолки, а водяной остался в неведении.

В избе горела масляная лампа, хотя обычно охотник довольствовался лучиной в силу профессиональной рачительности. Арвиэль представил, как Зосий скрюченными пальцами перебирает незаконным способом добытое злато-серебро — прямо как сказочный Костяной Ведьмарь.

Открыл хозяин не сразу и застыл на пороге, скрестив руки на груди. Здесь вежливости не знали и в дом не звали. К девятнадцати годам эльф-оборотень перерос отнюдь не маленького Берена, но Зосий всё равно был на полголовы выше, к тому же стоял на приступке, так что глядящему снизу вверх стражнику казалось, будто не он допрашивать пришёл, а его.

— Добрый вечер, — поздоровался Арвиэль, прикидывая, не опробовать ли на этом «Ведьмаре» пресловутый метод убиения иглой в яйцо и сгодится ли, за неимением иглы, метательный нож.

— Да ну? — Зосий вытянул шею, оценивая бархатный летний вечер, после чего скорчил на редкость кислую рожу. — Чего доблестной охране надобно? Не дебоширю, по соседским огородам не лазаю, налоги плачу исправно… да и вообще я сплю уже.

— Почему тогда лампу не потушил?

— Я со светом сплю — крыс боюсь, — охотник лениво зевнул.

— А надо б тебе бояться водяного.

Зосий удивлённо поднял брови, затем принюхался:

— А чего это от тебя тиной разит? В лужи падал, что ль, пока ко мне шёл, или по ошибке в болото забрёл?

Проигнорировав шпильку, Арвиэль достал из кармана кулёк с прикормом:

— Это твоё?

— Нет.

— Ах да, верно. Это ж теперь Мироново.

— А ты у него украл, что ль? — усмехнулся Зосий, не считая нужным даже для приличия сделать вид, будто не знает, что в кульке.

— Изъял. Пришёл к тебе изымать остатки.

— Так изымать-то нечего.

— Ну, вот я сам и посмотрю. Отойди-ка.

— А у тебя бумага на обыск есть? — небрежно осведомился мужчина. Он ничуть не беспокоился.

Впрочем, Арвиэль этого ожидал. Мирона можно взять на испуг, а с прожженным жизнью охотником такое не прокатит.

— Нет, но выписать не проблема. Правда, вернусь я уже не один, а с господином Грайтом и понятыми. Да и сослуживцев прихвачу для скорости дела, а они, знаешь ли… натопчут немного.

А правильнее говоря, поставят избу с подпола на крышу.

— Сам себе, что ль, выпишешь? Капитана-то в городе нет.

— Капитана нет, зато градоправитель есть. Вот он-то бумагу и выпишет, а чтоб ты ничего попрятать не успел, со мной к нему пойдёшь. Если я неправ, меня накажут, если ты виноват — тебя за браконьерство судить будут. Идёт?

— Не идёт. Ладно, проходи.

Арвиэль шагнул на приступок, но Зосий немного замешкался: человек и аватар столкнулись грудь в грудь, точно меряя, у кого плечи шире и взгляд жёстче. И снова в тёмных глазах охотника прочлась эта непонятная застарелая ненависть к Перворожденным.

Характерный кислый запах Арвиэль почувствовал сразу и кивнул на печку:

— Доставай.

— Ну и нюх у тебя. Прямо-таки собачий.

— Я чувствую колдовство и алхимию.

— А-а, где-то слышал такое про эльфов. Может, заодно носки мои поищешь? А то поставил куда-то давеча, а куда — не помню, — Зосий умел хамить без злорадства — редкий и паскудный дар. Достав из печи мешочек, охотник перебросил его стражнику.

— Из чего это сделано?

— Так я тебе и сказал! Вдруг самому захочется? Это просто прикорм для рыбы, ничего незаконного. Он не ядовитый вовсе — хочешь поверь, хочешь проверь.

— Если б он был ядовитый, я бы сейчас с тобой не разговаривал, а тащил в тюрьму — с заломленной рукой или со сломанной, — пожал плечами Арвиэль. Зосий промолчал, поверив на слово. — Всё равно это браконьерство, каким бы ни был метод. Ты сам понимаешь, что делаешь? Если горожане, дорвавшись, всю рыбу переловят, в следующем году её почти не будет.

— Значит, будут заказывать больше мяса, — осклабился охотник. — Я никому ничего силой не впаривал, люди знали, что берут.

— Но продавал его ты, с тебя и наибольший спрос.

— Хорошо, штрафуйте, а вместе со мной Мирона, Игната, Демьяна, жреца Теофана — бедолага вообще в ловле не смыслит, а своей рыбки хочется, вот и купил прикорм, радовался. Мне придётся цены на пушнину и мясо поднять, чтоб по миру из-за вашего штрафа не пойти, да и вряд ли народу понравится то, что вы с Грайтом уважаемых людей из-за рыбы обижаете… Должность градоправителя-то у нас выборная…

— У нас? Тогда и живи по правилам нашей общины! — Увы и ах, но Зосий был прав. Если придать дело огласке, тем более предпринять жёсткие меры, ничего хорошего из этого не выйдет: рыба есть рыба, а люди есть люди.

— Какой-то ты странный сегодня, Арвиэль, — Зосий в напускной задумчивости облокотился на стенку, прищурился. — Врываешься ко мне посреди ночи, всю избу тиной провонял, орёшь на меня, руки переломать грозишься непонятно из-за чего… Ты, часом, не пил?

— Не переводи тему. Если водяной об этом прикорме узнает, здорово разозлится.

— Я всё равно в вашем лягушатнике не барахтаюсь, в другие места хожу.

— Я не о тебе, а о тех, кому из-за тебя попадёт. Он и так сейчас рвёт и мечет, а поймает кого за руку — утопит.

— Я-то тут при чём?

Арвиэль потерял терпение.

— Отдай мне гребень по-хорошему!

Зосий вытаращился окунем и вообще повёл себя странно: он опешил, и весьма правдоподобно.

— Чего?! Ты что, совсем больной?! — заорал охотник. — На кой ляд мне твой гребень?!

— Отдавай или я тебя… арестую! — не отступал аватар.

— Эге-э, да ты никак пьян! Иди проспись, убогий! — Зосий сплюнул.

— Ты знаешь, что я не про свой гребень, а про водяной!

— Ну, совсем с пьяни крыша не держится! — охотник покрутил пальцем у виска. — Впрочем, сивухой не пахнет… Дурман-травы накурился или чего покрепче набодяжил?

— Гребень водяного верни!

— Угу. Щас верну. А к нему в придачу русалкины туфли, кикиморино зеркальце и колун, который давеча спёр у лешего. На кой хрен водяному гребень, дубина?

— Верни, не то я… — резко дёрнувшись, Арвиэль сжал кулаки. Рыбка, ощутимо лягнув парня под рёбра, выскользнула из-за пазухи, но аватар машинально перехватил её на лету.