Мелочи геройской жизни - Алина Илларионова

«Береги её», — попросил Арвиэль, заглянув в необычно серьёзные глаза Тумана.

«Обещаю».

Отец стаи на прощание поклонился, и Владыка без раздумий сделал то же самое, немало смутив волков. Звери уходили цепочкой, след в след за вожаком. Пройдёт время, и его место займёт другой Отец, рядом с которым будет легко бежать Мать стаи — волчица цвета гномьей стали…

Внезапно Тиэлле вырвалась из цепочки и опрометью бросилась назад, только чтобы ещё раз коснуться рук, вырастивших её и воспитавших.

«Я вернусь весной».

«Я буду ждать».

Впереди много дел. Забежать к Эртану с Ксанкой и предупредить, чтоб всем говорили, будто Арвиэль с Симкой у них вечеряли. Придумать, как в то самое время Тиэлле свели волки. Натаскать полную бочку воды на случай, если взбешённый Зосий задумает пустить в избу красного петуха…

Неожиданно домовой, натиравший глаза лапами, в голос зарыдал, и вовсе не на показуху, как обычно. Хозяин взял его на руки.

— Да ладно тебе. — Сердце выбивало рваный ритм, словно дикий зверь, запертый в клетку сдержанности, которой так гордится каждый называющий себя разумным.

Арвиэль и Симка стояли, глядя, как уходят волки.

Красивые.

Гордые.

Свободные.

Глава 8

Мокрое дело

Тиха неверрийская ночь…

Эта ночь и впрямь выдалась спокойной. Волки в скорбном молчании смотрели на новорожденный месяц, гадая, что ж за собака такая обгрызла их луну; собаки, получив передышку на обдумывание очередной словесной битвы с дикими собратьями, злорадно скалились из-под хозяйских крылечек; сами хозяева лохматых сторожей мирно почивали. Тишина. Лишь ветер изредка посвистывал в трубы, как в пастушью дудку, гоня за горизонт стадо кучерявых облаков.

«Дупло» в городской стене возникло сразу же, как только ребятня убедилась, что с напрыга деревянные зубы не одолеть. Сейчас в замаскированную кустами лазейку скользнула длинная тень, а следом и её обладательница. Поморщившись, сия дама выдрала колючку из упругой ягодицы, пальцами расчесала длинные, отливающие зеленью волосы, оправила помятую кувшинку за ухом и, сочтя свой внешний вид достойным восхищения (а под настроение и лобызания), босыми ногами зашлёпала в гости.

Дверь в избе не запирали, но девица, торопя свидание, не стала тратить время на блуждания по тёмному дому и полезла прямиком в окно спальни, чудом не опрокинув стоявший на подоконнике сухоцвет в стакане. Судя по аскетичной обстановке, жил здесь не принц и даже не романтик, хотя и эльфийской наружности. Ночная гостья замерла у кровати, любуясь прекрасноликим златовласым юношей девятнадцати лет от роду, разметавшимся на подушках. Поборов соблазн пощекотать высунутую из-под одеяла пятку, легонько коснулась груди парня, скользнула по рельефному животу. Вышеупомянутый блондин чему-то заулыбался во сне.

Девица склонилась над спящим, нежно провела по его щеке кончиком языка и томно, с придыханием, спросила:

— У тебя рыба есть?

— А?

— Рыба, говорю, есть?

— Чего? — Арвиэль подскочил как ужаленный, чуть не стукнув гостью лбом в подбородок. Рефлексы сработали моментально, и секундой позже Симеон оказался на полу, а девица — под парнем. Впрочем, в пожелтевших волчьих глазах ни намёка на жажду утехи плотской не было, только удивление и раздражение стражника, пару часов назад вернувшегося с суточного дежурства.

— Ничего себе! — девица по-своему истолковала пикантную ситуацию.

— Ты что тут делаешь?!

— Стою рыбу клянчу, — гостья скрестила руки на голой груди. — Точнее, уже лежу, но рыбу всё равно клянчу.

— Лапушшка-кумушшка-раскрасавица пришшла! — протерев глаза лапами, умилённо взвыл домовой.

Арвиэль сел, почёсывая встрёпанную макушку и отчаянно зевая.

— Ты что, так и пришла?

— Нет, морёные коряжки, на хвосте прискакала! Ты мне не рад, месяц мой ясный?

— Рад-рад, — поспешно заверил Арвиэль, стараясь смотреть выше русалочьей шеи, но взгляд самостоятельно соскальзывал вниз. — Но, понимаешь ли, Мириада, у нас в таком виде не принято по улицам расхаживать.

— А-а, не мечи икру! — беззаботно отмахнулась русалка, нежась на скомканных простынях. — Меня не видели. Ты б оделся, карасик мой зеленоглазенький, а то у тебя такие соблазнительные… рёбра.

Арвиэль поспешно набросил рубашку и с тяжким вздохом протянул гостье запасную: только-только постирался-отгладился, теперь же придётся заново выполаскивать всё, к чему прикасалась Мириада, и несколько дней выветривать из избы речной дух.

— Ну так что, есть рыба? — не торопясь одеваться, русалка прижала рубашку к груди и жадно внюхалась в воротник. Увы, пахло мылом, а не мужчиной.

— Нету у меня рыбы, Симка всё сожрал. Сало будешь?

— Буду, — подумав, кивнула Мириада. — А ты пока за рыбой сходи.

Делать нечего, пришлось идти, не то девица и впрямь принялась бы щекотаться, а уж в этом русалки — непревзойдённые мастера. И безо всяких утех доведут до состояния пластом в лёжку.

В столь позднее время купить что-то без проблем можно было только у Мирона и Эртана. Тороватый мельник, казалось, даже спал с безменом, готовый торговать по первому свисту с кем угодно, чем угодно и когда угодно. Но Арвиэль пошёл к приятелю, рассудив, что лучше получить по шее от Ксаны, чем за глаза пересудов — от Мирона.

— Ах-ха! — привычно поздоровался сторожевой пёс Кусай, ткнул носом в сапог припозднившегося гостя и опять свернулся калачиком: лени в свадебном подарке для Ксанки было вровень с нехилым весом.

— Эрта-ан, открывай, дело есть! — Арвиэль постучался в окошко супружеской спальни, радуясь, что оно занавешено: обычно орки стеснительностью не страдают.

В доме что-то прочувственно громыхнуло, аватар на всякий случай отступил…

— Вот я сейчас с тобой кочергой поделюсь!!!

— Шушеля мать! — отшатнувшись, Арвиэль чудом сохранил равновесие.

Физиономия, выглянувшая из «теремка», походила на Ксанину размерами, а на Эртанову цветом, вдобавок кожа казалась склизкой, а со лба опадала струпьями, как у покойника последней стадии разложения. При таком хозяине и сторожевой пёс не нужен.

— Ксана, это что за гадость?

— Сам ты гадость! — обиделась дриада. — Это тина для красоты!

— Для красоты? — аватар пригляделся внимательнее в надежде постичь непостижимое, но так и не проникся. — Эртана позови, а?

— Я здесь, — высунулся и орк. Судя по сияющей роже, он-то оценил красоту супруги.

— Эртан, продай мне рыбы, пожалуйста. Срочно!

— Сейчас?! — изумилась Ксана.

— Симка, — лаконично пояснил Арвиэль.

— Мы ж два дня назад по ведрру наловили, — удивился и Эртан.

— Симка.

— А-а… Карраси жарреные есть, а окуни ещё не прросолились.

— Давай карасей!

Пожав плечами, орк пошёл за рыбой, а Ксана, меж тем, подозрительно зашмыгала зелёным носом:

— А чего это от тебя смердит, будто ты сам с окунями солился?

— У Симки добычу отнимал. Но не отнял…

…На обратном пути за Виллем увязалась кошка птичницы Рениты, а к дому он уже подходил в окружении разношёрстной орущей компании.

То, что происходило в избе, заслуживало более яркого описания, но аватар смог выдавить только два слова, далёких от красноречия:

— Шушеля… мать…

Посреди комнаты на полу была здоровенная лужа. В луже стояла бочка с дождевой водой, где плескалась русалка. Мокрая кожа засияла, ноги покрылись чешуёй и обратились хвостом, коим Мириада весело размахивала, кропля брызгами стены, мебель и застрявшего на пороге хозяина. Домовой раскачивался (и накачивался), сидя на спинке кресла.

В избе страшно пили.

И пели не лучше.

— Я — твоя стерлядь, ты — мой пескарик! — приложившись к бутылке дешёвенького вина, азартно зачинала Мириада.

— Ты — моя мушшка, я — твой комарик! — подскакивал Симка, дирижируя стаканом.

— Станешь крючком, я буду леской!

— Мы навсегда с тобой вместе!

— Кхе-кхе… — Арвиэль прикрыл дверь, отгородив кошек и посторонние уши.

— О-о, рыбка приплыла! — обрадовалась русалка. Сало, судя по горочке корок на столе, подъели начисто, а шмат просолился немаленький.

Арвиэль отдал кулёк.

— Так ты просто в гости зашла или случилось что?

— С дедом поругалась, тьфу! — Мириада сплюнула прямо на пол головой карасика, зажаренного в муке до хрустящей корочки. — Говорит, что я его гребень спёрла! А мне он на кой ляд нужен?!

— Ну, не знаю, — развёл руками парень.

— Он тоже не знает, а всё равно на меня волну гонит! Бушует, дескать, совсем я от плавников отбилась! Грозит замуж за силль-адарского тритона на перевоспитание отдать, а мне ещё сотни лет нету, да и вообще тамошние тритоны страшные как горбуша и тупые как лосось на нересте! В общем, я пока у тебя поживу. Ты ведь не против?

— Я — за! — Симка вскинул передние лапы, потерял опору и громыхнулся с кресла в лужу, попутно расколотив стакан.