Зарождение тьмы - Дайан Дюваль

Снова прижавшись к Саре, Роланд обхватил ее за плечи, провел вниз по рукам, затем расставил их в стороны.  

– Посмотри на себя. Я никогда не видел ничего прекраснее в моей жизни.  

Страж обжигал ее неземным янтарным взглядом.  

– Коснись меня, – взмолилась она. Каждую ее клеточку словно опалило огнем.  

Он озорно ухмыльнулся:  

– Сначала встань на колени.  

С колотящимся сердцем, Сара подчинилась. Тоже опустившись на колени позади нее, он наклонился и прикусил зубами мочку ее уха, стараясь не поранить клыками.  

– Раздвинь ноги.  

Она послушалась и увидела, как его рука обхватила ее грудь.  

– Шире.  

Дыша неглубоко, Сара раздвинула ноги до упора. Роланд прижался к ней твердым, мускулистым и очень возбужденным телом. Убрав ее волосы, он покрыл жаркими поцелуями чувствительную кожу за ушком.  

– Только ты, Сара. – Он провел рукой по талии и ниже, погрузив пальцы в темные кудряшки в развилке ее бедер. Сара ахнула, дыхание стало прерывистым при виде того, как длинные пальцы раздвинули ее нежные, теплые и скользкие от влаги складки и глубоко погрузились в нее. Сначала один, затем два, пока большой палец ласкал клитор. – Только ты заставляешь меня так гореть.  

Сара не могла ответить, потеряла дар речи от наслаждения, закручивающегося спиралью внутри, постепенно растущего, пока она беспомощно терлась бедрами о Роланда.  

Он застонал. Она была такой влажной и страстной. Сжимала его пальцы, пока он ласкал ее, разжигая ее желание, и его собственное возрастало. Страж больше не мог ждать, желая оказаться внутри нее.  

Сара протестующе застонала, как только Роланд вынул пальцы, и вскрикнула, когда он уверенно овладел ею сзади. Удовольствие, отразившееся на ее лице, едва не лишило его самообладания. Трепеща всем телом, он вышел, а потом снова вернулся. Она выкрикнула его имя, погрузила пальцы ему в волосы и притянула его голову к себе.  

Роланд снова скользнул ладонью в соблазнительный треугольник кудряшек, лаская в такт с толчками. Запах опьянял, смешиваясь с возбуждением и заставляя его желать ее все больше и больше.  

Веки налились свинцом, из раскрытых губ вырывались вздохи. Сара уставилась на их отражение в зеркале, глядя на то, как его руки касаются ее, ласкают и дразнят.  

Двигая бедрами все быстрее, Роланд проникал все глубже, наращивая напряжение. Сара была так близко, как и он сам, удовольствие росло, пока не стало почти невыносимым.  

– Сара, я люблю тебя, – хрипло прошептал страж. Его сияющий взгляд встретился с ее глазами в зеркале. Ее тело содрогнулось от сильнейшего оргазма в жизни. Закричав, она отчаянно вцепилась в любовника. Наслаждение длилось и длилось, а он продолжал двигаться в ней. Сара уже считала, что сейчас все закончится, как Роланд напрягся в оргазме, продолжая ласкать пальцами ее набухшую плоть и подарив любимой второй пик удовольствия. Затихнув, они устало опустились на пол.  

Сара лежала на боку и старалась отдышаться, а любовник прижимался к ее спине, крепко обняв, будто боялся, что иначе она ускользнет. Оглянувшись через плечо, она поцеловала его разгоряченную от страсти щеку.  

– Я тоже тебя люблю.  

Чем больше бессмертных Сара встречала, тем лучше понимала неспособность Роланда поверить, что в ее хромосомах скрывался какой-нибудь дар.  

Первым прибыл Маркус, облаченный в черные джинсы, черную футболку с длинными рукавами и ботинки – подобные предпочитал и Роланд. Клинки многочисленных ножей и других смертоносных орудий, украшавших его, сверкнули в свете ламп.  

Следом появился Крис в темном камуфляжном костюме, похожем на те, что Дэвид хранил для своих гостей. Под мышками у него было оружие в кобуре, а в руках он сжимал толстую папку с файлами.  

Вскоре к ним присоединилась красавица Лизетт. Сара надеялась, что женщина-бессмертная хоть как-то будет отличаться внешним видом, однако длинные вьющиеся волосы Лизетт были черными, как у Роланда, а глаза карими, но чуть более светлого оттенка.  

У Сары сердце упало. Казалось бы, типаж одаренных должен был хоть чуть-чуть разбавиться после тысячелетий смешивания с обычными людьми. Коренным образом они ничем не отличались. Порой попадались светло-карие глаза, в черных волосах мелькали каштановые пряди. Негусто.  

Роланд пытался объяснить ей. Без сомнений, чтобы оградить от жестокого разочарования, и сейчас ей плакать хотелось, когда Лизетт поприветствовала их улыбкой.  

Единственное, в чем француженка отличалась от мужчин, это рост и телосложение. Похоже, она немного не дотягивала до метра семидесяти, а по комплекции напоминала Сару: худенькая и спортивная, но с формами. Длинные ноги были затянуты в черные джинсы, низко сидевшие на бедрах. Черная майка на бретельках облегала полную грудь и узкую талию, поверх был надет длинный черный плащ, как и на мужчинах.  

Улыбаясь, Маркус встал у нее за спиной и помог его снять.  

– Лизетт.  

На внутренней подкладке, как заметила Сара, держался ряд метательных ножей и других клинков, которые она не смогла распознать, аккуратно вставленных в петельки.  

– Маркус. – Голос низкий, страстный, окрашенный легким французским акцентом и такой же прекрасный, как и фарфоровая кожа и идеальные черты.  

Сара, замершая рядом с возлюбленным, почувствовала, как снова шевельнулась ревность, когда бессмертная отошла от Маркуса и направилась к ним.  

– Лизетт, – пробурчал Роланд.  

– Роланд, мон шер. – Она протянула ему руку, и Уорбрук поднес ее ладонь к губам для поцелуя. – Я слышала, что ты оставил свое логово, но не верила.  

– Было одно из двух: либо покинуть, либо сгореть с ним вместе.  

Даже смех у Лизетт был прелестным.  

Сара поняла, что скрежещет зубами.  

Роланд мог прежде не влюбляться ни в кого до нее, но он точно не давал обет безбрачия. С какими женщинами он удовлетворял свои нужды – с человеческими или бессмертными, подобными этой?  

– Это и есть та, что спасла тебя? – недоверчиво спросила француженка.  

Роланд погладил большой теплой ладонью Сару по спине.  

– Да. Сара, это Лизетт д’Алансон. Лизетт, Сара Бингем.  

– Для меня честь познакомиться с тобой, Сара, – с улыбкой произнесла стражница, протягивая руку. – Мы все в долгу перед тобой.  

Сара потрясла предложенную ладонь и начала было уверять, что ничего не сделала, но Лизетт наклонилась к ней.  

– Он правда не мой любовник, – улыбнулась она, кивнув в сторону Роланда. – Я лишь дразнила его, ведь он такой застенчивый.  

Маркус фыркнул на другом конце комнаты:  

– Он не застенчивый, он социопат!  

Роланд просверлил его взглядом.