Вояка среднего звена - Дмитрий Львович Казаков

Я не знаю, как не лопнули наушники от раздавшегося в них рева.

— Да ты что о себе возомнил?! — гаркнул Зитирр. — Вперед!!

Его бойцы рванули в атаку, быстро и слаженно, вот только слишком уж откровенно. Мы встретили их шквалом пуль, шлем одного буквально разлетелся на куски, другого отшвырнуло назад и приложило о ствол так, что тот закачался.

Остальные залегли — кому охота лезть вот так, в лоб?

Понятно, что лично каждый из них стоит троих наших, они сильнее, быстрее, точнее, ударом кулака пробивают бетонную плиту и едят аллигаторов на завтрак, вот только все это мало помогает в таком вот унылом пехотном бою, где противник тебя видит и превосходит числом.

— Юнесса, — сказал я, снова меняя магазин: вот с боеприпасами у нас все хуже. — Обходите их слева… Макс — вы справа… Возьмем в клещи, а то они совсем обнаглели. Адриза, Дю-Жхе — по очереди, редкие залпы, чтобы они и пошевелиться не вздумали.

Интересно, есть ли среди зитиррровых спецназовцев снайперы?

Мы спецов такого рода не использовали, как и пулеметчиков, и гранатометчиков, и я время от времени гадал — почему. Похоже Гегемония привыкла вести такие войны, где все решало тупо количество, а не сочетание разных видов оружия в хорошо обученных частях… или войны, где на все эти навороты не стоило тратиться, поскольку враг был еще легче снаряжен и заведомо слаб.

Битвы с иранд велись большей частью в космосе, там пехота мало чего значила.

И только на Бриа вояки-кайтериты столкнулись с серьезным, ожесточенным сопротивлением на земле, и не захотели пустить в ход главный калибр своих линкоров. Понятно, отчего — возмечтали захапать технологические фишки, спрятанные в местных подземельях, остатки то ли той поры, когда аборигены были куда более продвинутыми, то ли вообще наследие другой расы.

От размышлений меня отвлекла стрельба, донесшаяся справа, куда уполз Макс со своими.

— Напоролись на засаду, — успел доложить он, и тут зитирровы выкормыши атаковали.

Из зелени поднялись с два десятка фигур в камуфлированной броне, стремительные силуэты метнулись в нашу сторону, в нас полетели пули. И враги тут же залегли, попадали наземь, не успели мы ответить, и снова подскочили, одолели еще с полдюжины метров.

Дело швах, если дело дойдет до рукопашной!

— Юнесса, что у вас? — спросил я.

В клещи взять уже не выйдет, но хотя бы ударить с фланга, остановить порыв.

— Еще немного, ага, — ответила она.

— Во все стволы! Без команды! — гаркнул я, и сам нажал на спуск, когда враг поднялся для нового броска.

Вроде бы зацепили одного, но нет, задвигался, пополз к ближайшему стволу.

А потом они оказались рядом, прыгнули на нас, точно стая воющих, голодных демонов. Адризе буквально разорвало в клочья грудь, когда она попыталась вскочить на ноги. Тот, кто это сделал, упал, рыча от боли и хватаясь за простреленную ногу, но его место занял другой.

— Готовы! — крикнула Юнесса.

— Давай! — ответил я ей.

Немножко поздно, могут зацепить и нас, но менять решение нельзя, два отряда сейчас как борцы, вцепившиеся друг другу в глотки — кто первым задушит другого, тот и победил. Новая звуковая волна ударила слева, одного из зитирровых бойцов, стоявшего на колене, буквально сбило с ног.

Но другой вылетел прямо на меня, и пуля в бок его не остановила.

Зарычав, он прыгнул ближе, ударил прикладом сверху вниз, чтобы размозжить мне голову. Я перекатился в сторону, забрало треснуло и повисло на одном креплении, тяжелый ботинок въехал мне в ребра, те хрустнули.

От боли я на миг замер, и чужой ствол уставился мне в лицо.

Видеть рожу врага я не мог, она пряталась за сплошным забралом, но я чувствовал, что он улыбается.

— Чтоб ты сдох… — пробормотал я, и оружие в его руках издало сухой щелчок.

Ага, еще один ленивый дебил, который забыл почистить контакты, а те в сырых джунглях окисляются на раз-два.

— Ааа! — донеслось из-под шлема.

Но я уже нацелил на него свой автомат, и выпустил целую очередь прямо в грудь. Тяжелые пули измяли броню, и то, что было за ней, наверняка превратилось в кровавую кашу. Дергающееся тело упало наземь, а я перекатился обратно, и обнаружил, что на меня несется Зитирр.

Его могучую фигуру и длиннющие руки не могло скрыть никакое снаряжение.

— Глаз в жопууу!!! — орал он.

Бой превратился в беспорядочную свалку, со всех сторон орали, визжали, рычали, стонали, хрипели. Выстрелы звучали вразнобой, в ход шли приклады, кулаки, ножи, армейские ботинки.

Я прицелился в Зитирра, и только тут обнаружил, что расстрелял все патроны. Ухитрился вскочить в последний момент, и получил тяжелый, проминающий удар кулачищем в живот. Только что пострадавшие ребра завыли от боли снова, перед глазами потемнело, я отпрыгнул в сторону, пригнулся на чистых инстинктах.

— Сдохни! Сдохни! — ревел легат, делая выпад за выпадом.

Я отступал, уклонялся, и наконец запнулся о кого-то и полетел кувырком. Поврежденное забрало сказало «крак» и улетело в сторону, мир сделал оборот перед глазами, я ощутил запах сырой земли и крови.

И тут же тяжелое навалилось сверху, толстые пальцы впились в горло с такой силой, что я понял — не оторвать.

— Умррри! — если бы не забрало, Зитирр наверняка обрызгал бы меня кипящей слюной.

Я ударил его, но слабо, кулак лишь скользнул по шлему, и тут вспомнил о ноже на поясе. Отпихнул врага коленом, немного, на несколько сантиметров, чтобы повернуться, и левой рукой нащупал рукоятку.

Тыкать наугад — бессмысленно, что иголкой колоть носорога, это я сообразил. Поэтому я резанул Зитирра по кисти, и он завопил от боли, чужая кровь потекла мне на шею, брызнула на лицо, хватка на моей шее ослабла.

Я смог вздохнуть, увидел ясно надо мной его громоздкий силуэт и ударил: точно под забрало, где был виден небольшой кусочек шеи. Лезвие скрежетнуло по нашейной броне, вошло в мягкое, и враг мой попытался отодвинуться, перехватить мою руку, но слишком поздно.

Зитирр захрипел, булькнул, и кулем повалился на меня, тяжелый шлем гвозданул меня по подбородку.

Отлично, я убил легата, посланца Табгуна! И очень рад этому!

Спихнув в себя тело, весившее чуть ли не тонну, я пополз к своему автомату. Подтащил его к себе за ремень, и тут обнаружил, что вокруг тихо, никто не стреляет и не вопит.

— Центурион? — надо мной склонился Дю-Жхе. — Ты весь в крови. Что с тобой?

— Жив… что вообще?

— Да мы вроде как