Простой советский спасатель 5 - Дмитрий Буров

Ствол метнулся в сторону Лены, я шагнул к девушке, развернул её к себе, легонько встряхнул за плечи. Через пару секунд во взгляде появилась осмысленность, девушка моргнула, кивнула и прижалась ко мне.

— Леша, что…

— Молчать! — очередной приказ, и мы втроем смотрим на Нину.

— Ты, — женщина в упор глянула на Блохинцеву. — Долго еще будешь возиться?

— Я не знаю,- растерялась девчонка. — Надо осторожно. Это же историческая ценность! Ювелирная работа, некоторые броши — почти как кружево, боюсь сломать нечаянно.

— А ты не бойся, шевелись пошустрее. Мне тут с вами долго торчать не с руки. Алексей, помоги своей подруге. Живо, — черный глаз смерти сдвинулся и теперь смотрел мне куда-то в район груди.

— Хорошо, только не нервничай, — спокойным тоном произнес я. — Лена, я придержу рюкзак, а ты складывай, хорошо? — и шагнул навстречу, сразу обозначив своё место.

— Что? — девушка машинально отступила назад и снова оказалась между мной и мичманом, с трудом отвела взгляд от пистолета и посмотрела на меня.

— Я — держу, ты укладываешь ценности, договорились?

— А, да, хорошо, — кивнула девчонка и неловко повернулась к ящику, на котором стояла наполовину опустошенная шкатулка.

Трясущими руками Лена начала доставать драгоценности и аккуратно перекладывать их в мешок. Я поглядывал то на Игорька, то на Нину, стараясь двигаться, чтобы не стоять статично и продолжать по мелочи рассеивать внимание товарищей с оружием.

— Зачем? Чего тебе не хватало? — вдруг спросил Сидор Кузьмич. — На лодке… мы же все обговорили.

— Жаль, что ты выплыл.

Нину словно прорвало. В голосе явно слышалась откровенная ненависть. Я покосился на женщину. Ух ты, как глаза горят, губы кривятся, такое чувство, что если Кузьмич даст повод, она его с удовольствием пристрелит. Потом воскресит и пристрелит еще пару раз. Радует, что такая изысканная смерть возможна только в фэнтези. Но вот от пыток, судя по всему, Нинель точно не отказалась бы.

— Ты сломал все мою жизнь! — прошипела невестка Кузьмича.

А вот это уже плохо! Если заговорит — пиши, пропало, либо грохнет нас всех, как свидетелей, либо замурует, что тоже не радует.

— Не выдумывай, Нина, — особист коротко глянула на меня и на Блохинцеву.

Лену продолжала сосредоточено перекладывать сокровища в мешок, стараясь не смотреть в сторону направленного на нас оружия. Честно говоря, не уверен, что она в принципе слушала все наши разговоры.

— Я любила тебя! Всё, что я делала, делала для тебя! Для нас! — процедила сквозь зубы Нина.

Твою ж дивизию! Невестка и свекр? Осатанеть! Это что же подучается, любовный треугольник? Он, она и муж, который сын Кузьмича? Твою ж каракатицу! Все еще хуже, чем я думал.

— Когда погиб твой сын, я думала, все наладится.

— Нина, остановись! — предостерегающе рыкнул Сидор Кузьмич.

— Мне нечего стыдится! — улыбнулась наша общая любовница. — Ты никогда не задавался вопросом, откуда в нашем доме столько добра? Ах да, твоя зарплата и прочие комитетские радости, — хмыкнула женщина. — Я молодая, я жить хочу. Ты обещал, что мы уедем отсюда туда, где нас никто не знает, и заживем одной семьей! Когда?

— Нина… — мичман смотрел только на невестку,

— Ох, ну, ни фига себе, — очнулся Игорек.

Раскрыв рот в глумливой улыбке, Нинин напарник, предвкушая хорошую сплетню, даже пистолет опустил, боясь пропустить хотя бы слово.

— Заткнись, — осадил я Игоря.

— Но-но, ты…

Васильков нахмурился, взмахнул оружием, собираясь шагнуть ко мне и ударить. Но, оценив ситуацию, передумал нарываться. И правильно сделал, хотя жаль. Такой шанс на спасение ушел.

— Нина, послушай меня, — голос Сидора Кузьмича звучал размеренно и ровно. — Я обещаю — мы уедем. Мне ждет перевод в столицу после этого дела.

Особист кивнул в сторону сокровищ. Я едва заметно ухмыльнулся, мичман заметил мою ухмылку, скривился и дернул плечом, предлагая мне заткнуться.

— Поздно, Исидор, я все решила. Заберу наследство своего сына, и мы с ним уедем. Вдвоем. Подальше от тебя, — презрительно скривив губы, отрезала Нина. — Ты мне больше не нужен. Глупый старый Сидор Кузьмич. Настолько глупый, что даже не понял, кто в твоем городе главнее тебя.

Женщина широко улыбнулась, выпрямилась, расправила плечи.

— Как же смешно было наблюдать за всеми твоими потугами, когда ты искал тех, кто стоит за пляжными мальчиками и торгашами. За красивенькими свободными девочками. Да, и не смотри на меня так! У меня сын растет! А что он видит, кроме этого жалкого вшивого провинциального городишки? Ни-че-го! Я устала ждать, Исидор. Я молодая, я жить хочу! — выкрикнула, повторяясь, Нина. — Теперь — без тебя!

Молчание накрыло как крышка гроба. Нина тяжело дышала, зло глядя на Кузьмича. Надо же, не знал, что его полное имя Исидор.

Лена тихо, стараясь не шуметь, доставала последние вещицы, и продолжала аккуратно укладывать их в рюкзак. Я осторожно приподнял тяжелый мешок, чуть встряхнул, поудобней перехватил горловину.

Игорь, к моему удивлению, молчал, таращился то на Нину то на мичмана, и совсем забыл, что нужно держать нас под прицелом. Прекрасно.

— Нина, а кто пытался меня убить? — нарушил я тишину.

Женщина вздрогнула, будто только сейчас осознала, что кроме нее и свекра здесь еще кто-то есть, поморщилась и нехотя ответила:

— Помощник архивариуса. Васька Беглый.

— Беглый? Арестант что ли? — удивился я.

— Нет, фамилия у него такая, — вместо Нины ответил Сидор Кузьмич. — Пристроил в помощь к Федору Васильевичу, чтоб следил и докладывал. Этот придурок карту мне должен был передать. Дальше ты сам все знаешь.

Мичман одарил меня тяжелым взглядом, в котором явственно читалась одна мысль: откуда ты взялся на мою голову в том рейде, Лесаков?

Я вздохнул, кивнул головой в сторону Игорька и уточнил:

— А вот эти?

— Эти… — особист зыркнул на Василькова, скривился и сплюнул. — Эти подо мной ходили, шестёрками пляжные. Информацию приносили, мелкие поручения выполняли. Следили, за кем нужно. Привлекал их по мелочам. Вычислял…

— Вычислил? — хмыкнула Нина. — Добрее к людям нужно быть, Исидорушка, добрее. И люди к тебе потянутся. Вот я мальчиков пожалела, приголубила по-матерински, перспективы обрисовала, и стали твои мальчики на меня работать. Потом и другие подтянулись.

— Тварь, — зло выплюнул Сидор Кузьмич.

— От