Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

И Давид со своими домашними, придворными и вооруженной охраной покинул город:

2 Цар., 15: 23. …И весь народ переходил, и царь перешел поток Кедрон… по дороге к пустыне.

Долина Кедрона

Иерусалим граничил на востоке с долиной Кедрона, которая в библейские времена была руслом небольшого ручья — «потока Кедрон» (в настоящее время высохшего). Он тек к югу, впадая в Мертвое море.

Перейдя Кедрон, Давид со своей свитой поднялся на восточные холмы.

2 Цар., 15: 30. А Давид пошел на гору Елеонскую…

Елеонская гора, или, как она более известна, Масличная гора, — это горная гряда длиной около двух с половиной миль, протянувшаяся с севера на юг в полумиле восточнее Иерусалима и отделенная от города долиной Кедрона. Самая высокая точка Елеонской горы, прямо к востоку от Сиона, высотой около полумили.

Семей

Положение становилось все опасней: это касалось не только смещения Давида Авессаломом, возникла угроза раскола царства, воздвигнутого с таким трудом. На Елеонской горе Давиду встретился слуга Мемфивосфея, сына Ионафана, единственного прямого потомка Саула, оставшегося в живых. Из того, что он сообщил, стало ясно: Мемфивосфей остался в Иерусалиме в надежде на возвращение трона и царства его отца в Израиле. Ведь если Авессалом при поддержке иудеян захватит власть, он мог бы царствовать только в Иудее, а Израиль, вернув себе независимость, может возвратиться к правителю его прежней династии.

Насколько велика была эта опасность, стало яснее в Бахуриме (точное местонахождение этого города неизвестно, он находился где-то на пути от Иерусалима к Иордану). В этом городе жил вениамитянин Семей, «из рода дома Саулова» и, вероятно, здесь человек влиятельный:

2 Цар., 16: 5–8. …Семей… шел и злословил, И бросал камнями на Давида… Так говорил Семей… Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова, вместо которого ты воцарился, и предал Господь царство в руки Авессалома, сына твоего; и вот, ты в беде, ибо ты — кровопийца.

Похоже, что Семей имел в виду казнь потомков Саула (которая будет описана лишь через несколько глав). Царский слуга Авесса предложил убить Семея, но Давид не позволил. Проклятия Семея не причиняли ему особого вреда, однако все то, что Семей имел мужество высказать вслух, другие могли хранить в мыслях, и насилие против него могло лишь увеличить число вениамитян в войске Авессалома[72].

Хусий

Реальной поддержкой Давида сейчас было ядро его армии, его отборные войска, которые оставались ему верны. Их было немного, но на них он мог рассчитывать.

Ахитофел, однако, советовал Авессалому немедленно отправиться в погоню за Давидом — пока тот в спешке беспорядочно отходил к Иордану. Не стоило дожидаться, пока тот перейдет реку и начнет собирать войска.

И тут Авессалом допустил роковую ошибку.

2 Цар., 17: 5. И сказал Авессалом: позовите Хусия… послушаем, что он скажет.

Хусий — еще один советник Давида, но он не был иудеянином. Его родной город Архи находился на территории Ефрема. В отличие от Ахитофела Хусий не изменил Давиду; по просьбе царя он вернулся в Иерусалим и постарался войти в доверие к Авессалому, чтобы доносить обо всем Давиду.

Совет, который Хусий дал Авессалому, имел одну цель — предоставить возможность Давиду выиграть время, в чем он сейчас нуждался больше всего. Хусий предупредил, что немедленное нападение на царя может привести к поражению, так как у Давида храбрые и опытные воины. И даже если это поражение не будет иметь серьезного военного значения, люди могут счесть Давида непобедимым, падут духом и покинут Авессалома. Поэтому, сказал Хусий, не нужно вступать в бой, пока не соберется большое войско.

Авессалом принял совет Хусия, и это привело его к поражению. Давид успел благополучно перебраться через Иордан, где племена Трансиордании сплотились вокруг него — как они прежде объединялись вокруг Иевосфея, сына Саула. Ахитофел же, совет которого отвергли, решил, что теперь победа Авессалома невозможна, и покончил с собой.

Новое войско Давида под командованием опытных военачальников нанесло удар поспешно собранному войску Авессалома и одержало полную победу. Авессалом был схвачен, и, хотя Давид приказал сохранить ему жизнь, Иоав решил поступить иначе и убил Авессалома. Мятежник, оставшийся в живых, мог бы снова поднять восстание.

Давид возвратился в Иерусалим, и больше никто не оспаривал его власть. Вениамитянин Семей, проклинавший Давида, поспешил навстречу царю, возвращавшемуся в свою столицу, и пал перед ним, проявляя покорность. Мемфивосфей также пришел к Давиду, утверждая, что был оклеветан и никогда даже в мыслях не собирался посягать на царский трон.

Давид, понимавший, что эта победа не означает полного устранения источников недовольства, остерегался мстить. Он обещал Семею, что ему сохранят жизнь, и вернул свое расположение Мемфивосфею. Это должно было успокоить израильтян, стремившихся к независимости. Чтобы примирить их с Иудеей, царь поручил Амессаю, военачальнику Авессалома, возглавить войско для подавления мятежа, поднятого Савеем (возможно, Давид не смог простить Иоаву убийство Авессалома).

Савей

Но мягкость и милосердие, проявленные Давидом после победы над Авессаломом, не помогли. Некоторые израильтяне, разчарованные и недовольные превосходством Иудеи в объединенном царстве, подняли мятеж. Их вождем стал Савей, вениамитянин и, следовательно, из рода Саула. Он объединил израильтян вокруг себя:

2 Цар., 20: 1. …он затрубил трубою и сказал: нет нам части в Давиде, и нет нам доли в сыне Иессеевом; все по шатрам своим, Израильтяне!

И вновь войску Давида пришлось вступить в бой. Находчивый и не стесняющийся в средствах Иоав сумел вернуть себе положение главнокомандующего. Он убил Амессая, возглавил войско и направился к северу, преследуя Савея. Савей поспешно отступил, но был настигнут и окружен в городе Авеле-Беф-Маахе, немного севернее Дана, на противоположном берегу Иордана. Жители Авель-Беф-Мааха убили Савея, чтобы спасти город от разрушения, и восстание было подавлено.

Орна

Рассказ о царствовании Давида в основном завершен. Вторая книга Царств заканчивается двумя псалмами, приписываемыми Давиду, перечислением героев Давида и их подвигов и последним рассказом, содержащимся в заключительной главе этой книги, связанным с главным достижением преемника Давида.

Этот последний рассказ начинается с переписи населения:

2 Цар., 24: 1. Гнев Господень опять возгорелся на Израильтян, и возбудил он в них Давида сказать: пойди, исчисли Израиля и Иуду.

Почему перепись в этой главе рассматривается как грех, неизвестно[73]. В пустыне, перед приходом сынов Израилевых в Ханаан, их «исчисляли» дважды, и ни разу перепись не считалась греховным деянием.

Конечно, в древние времена перепись не проводилась регулярно и не являлась процедурой, предназначенной для получения статистических данных, необходимых для управления народом. Скорее она предпринималась по особым причинам: в связи с реорганизацией воинской повинности или системы налогообложения.

Первую причину подтверждает факт, что во время переписи, о которой говорится в конце Второй книги Царств, были пересчитаны только мужчины, достигшие воинского возраста:

2 Цар., 24: 9…и оказалось, что Израильтян было восемьсот тысяч мужей сильных, способных к войне, а Иудеян пятьсот тысяч.

Этот подсчет (весьма приблизительный, если представить себе методы переписи в древние времена) вполне мог быть преувеличением, ибо из него следовало, что общее количество населения составляло тогда около четырех миллионов.

То, что перепись могла также использоваться для налогообложения населения, лучше всего показано в известной главе Евангелия от Луки, которая начинается так:

Лк., 2: 1. В те дни вышло от кесаря Августа повеление обложить все население налогом.

Здесь подразумевалось прежде всего перечисление всех жителей, что, собственно, и является переписью. В Исправленном стандартном переводе в этом стихе говорится: «вышло от кесаря Августа повеление исчислить все население», а Новое католическое издание переводит этот стих так: «вышло от самого кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле».

В любом случае — из-за воинской повинности или из-за налогов[74] — перепись, проведенная Давидом, оказалась непопулярна, и, если вслед за ней произошли какие-то бедствия, противники переписи могли указывать на это как на свидетельство Божьего недовольства.