Бриллиантовая пыль - Светлана Марзинова

«Он здорово сдал», — отметил про себя дед, увидев входящего в зал Легостаева.

А тот и не знал, как смотреть в глаза Алексею Яковлевичу, гадая, зачем прибыл старик — клясть его или помочь в очередной раз. Но, оценив обстановку, в которой была устроена эта пугавшая его поначалу встреча, понял: дед приехал не затем, чтобы плюнуть ему в лицо.

Алексей Яковлевич не стал корить, не стал напоминать их давнего разговора, когда предупреждал об опасности архангельского предприятия. Лишь только сжал его руку и произнес: «Эх ты, Одесса-мама…» А когда услышал, что только позавчера Зойка была здесь, взгляд его повеселел: «Вот девчонка! Наша порода, журавлевская!» И заторопил Андрея — рассказывай скорее, что порешили? Легостаев выложил их план, в котором огромная роль выпадала желтому алмазу.

«Так вот, значит, где второй камешек! — пронеслось в голове у деда. — Ну так волей-неволей, а Зойка от него избавится! Уйдет, уйдет проклятый алмаз из нашей семьи. И даст Бог, все будет хорошо. Девочка она умная, шустрая — справится! Да еще с помощником».

— Камень-то не жалко было? — спросил дед, испытующе глядя на арестанта.

— Нисколько! Только за Зойку я боюсь — как она там. Ведь разговор у них с Ивановым уже состоялся. Меня с утра сегодня начальник вызвал, сказал, что звоночек ему был. Что с понедельника начнут бумаги готовить, чтобы выпустить меня под залог. Думаю, это Зойкина работа. Только бы она не пострадала, цела бы осталась.

— Дурные вести доходят быстро… а раз их нет, значит, пока все хорошо. — Дед с надеждой посмотрел куда-то вдаль, сквозь Легостаева.

— Все равно… как бы он не кинул ее. Кто знает, что у него на уме? Отнимет камень, а Зойку…

— Брось, Андрюха, — перебил старик. — Ты тут совсем пуганый стал, потерял разум. Сам же говоришь — звонили уже сюда! Зачем твоему Иванову трогать курочку, принесшую золотые яйца? Камень он не получит, пока Зойку не освободят от подозрений, а месторождения — пока ты сам не подпишешь бумаги. Ведь он понимает, что если таки с Зойкой что случится, то он останется с носом. Не станет он рисковать. И потом, Зойку просто так на мякине не проведешь! Да и не одна она там! Небось у парня-то ее тоже голова на плечах, а не тыковка огородная. Так что не паникуй насчет Зойки раньше времени. В ней я уверен, она же Журавлева!

— Да, Журавлева… — откликнулся Андрей.

Но дед все же забеспокоился, видя неуверенность Легостаева.

— А если Иванов дело не сделает, давай Зойку подстрахуем на всякий случай. Может, приплатить кому в Москве, а? Какому-нибудь высокому начальству милицейскому. У тебя ж там связи-то остались? Я затем и приехал, чтоб ты сказал мне — кому и сколько. Сам-то поостерегся, сунусь не туда, куда надо… Может, и тебя бы вытащили…

— На меня, дед, никаких денег не хватит. А насчет Зои… Я и сам сначала так думал. Есть у меня знакомый в Генеральной прокуратуре, Зойкино дело он мог бы перехватить. Пятьдесят тысяч ему хватило бы с лихвой. Да только у Зойки не было денег ни шиша. А сейчас, пожалуй, уже нет в этом смысла. Только навредить можно, если разные люди начнут одним и тем же заниматься. Так что ты, дед, с этим повремени, поглядим сначала, как пойдет. Но как на этого человека выйти, я тебе на всякий случай скажу, дам адресочек. И вот еще что. Если с девчонкой что случится, сразу иди к нему, расскажи про «АЛМИРу», про Иванова… А зелень-то у тебя есть?

— Деньги я вашей квартире нашел, в тайнике. Пятьсот тысяч этой самой зелени.

— Откуда столько? — поразился Легостаев.

— Нина, видать, для тебя насобирала. Она ж в Мирный приезжала, как только узнала, что тебя посадили. Так наши запросили с нее полтора миллиона долларов да еще все твои фирмы в придачу.

— Суки… — процедил сквозь зубы Андрей. — Они же ее наверняка и убили…

— Вот и я говорю — суки. Нина хотела по своим связям пошарить, говорила, может, кто дешевле возьмется. С отчаяния она даже про старый способ вспомнила — понимаешь, о чем я? Просила меня к шаману сходить, узнать, кто противоядие может приготовить. Да только ничего у меня не вышло.

— Ясно. Зоя говорила, что порошок у Нины в сейфе нашла. Так я сразу понял ее задумку. А теперь понимаю, откуда она камешки взяла. Ты, дед, ее снабдил? Неужели все еще копаешь?

— Бывает, — самодовольно усмехнулся геолог. — Только в тот раз камешков у меня не было. А в пыль она смолола вторую половинку того алмаза, что ты у Зойки видел.

— Как?! Еще один алмаз? — Легостаев непонимающе нахмурил брови.

Старик утвердительно покачал головой.

— Два их было. Вернее, один, по линии спайности расколотый. Мы с Нинкиным отцом давно еще его в тайге нашли. Так что у Нинки была своя половинка — наследство от отца.

Андрей недоверчиво смотрел на деда.

— И она столько лет его берегла? Даже мне не показывала? Ну и выдержка! Камень-то ого-ого какой. Если та половинка такая же была, как у Зои…

— Такая же, не сомневайся. А берегла потому, что камень — память отцова. Но ты не думай, что Нинка его утаить от тебя хотела. Ведь как ты в беду попал, не задумываясь растерла-таки камень в пыль! Вот он. — Дед полез в карман своего старенького, потертого костюма и достал оттуда склянку с порошком. — Пузыречек мне милиция вернула вместе с Зойкиными вещами.

Андрей с опаской взял его в руки, открыл, высыпал несколько драгоценных крупинок на стол.

— Точно… та же цветность… — Он, легонько дохнув, сдул бриллиантовую пыль на пол. Потом закрыл пузырек и вернул деду.

Они недолго помолчали, каждый думал о Нине. Старик, словно спохватившись, снова полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда медный браслет, что был снят с ноги покойницы, и молча протянул Легостаеву. У того увлажнились глаза, на сжатых челюстях заходили желваки. Некоторое время он разглядывал его потускневшие звенья, затем сказал:

— Я возьму?

— Конечно… Похороны я устроил скромные, ты уж, Андрюха, не обессудь — думал, деньги на Зойку мне понадобятся. А тут вы и без меня все решили. Памятник на могилу потом поставим, розового мрамора, я уже приглядел… У меня с собой карточки с похорон — едва успел получить перед отъездом. Хочешь взглянуть?

— Хочу. — Андрей уже взял себя в руки.

Дед извлек из кармана несколько фотографий. Легостаев задумчиво, подолгу смотрел на каждую из них. Вдруг его лицо напряглось, брови сдвинулись к переносице.

— Кто это? Это же… Как… как она здесь оказалась?!

Встревоженный его взволнованным голосом, дед тоже посмотрел на фото. Легостаев показал пальцем на изображение одной из женщин, стоявших у гроба.

— Черт возьми! — Легостаев рубанул кулаком по столешнице, резко вскочил; охранник, стоявший в противоположном углу, обернулся и сделал шаг в их сторону. Дед успокаивающим жестом показал ему, что все в порядке.

— Сядь, Андрей! Что случилось?

Тот вернулся на место и с жаром заговорил:

— Ты видишь эту женщину? Откуда она взялась? — Он снова ткнул в фотографию.

— Она из Нинкиной конторы, — непонимающе отвечал дед. — Я ее там видел. В пятницу, когда пришел сообщить о похоронах.

— Как она туда попала?! — Легостаев вновь повысил голос.

— Работает, наверное, там, — предположил дед. В груди у него от нехорошего предчувствия уже противно разливалась боль.

— Это ж иван?вская сучка! Ты понимаешь, дед! Эта шлюха такие делишки для Сергея обделывала! Сколько народу наподставляла, когда ему надо было кого-то приструнить. Заманивала человека в койку, а потом они с Сергеем подстраивали все так, будто ее изнасиловали.

— Кто? Вот эта? Ты… не путаешь? — с сомнением протянул дед. — Она тихая такая девочка, чай нам подавала, когда я с этой, как ее… с Татьяной разговаривал.

— Тихая?! Да она та еще тварь! Я и сам однажды чуть с ней не погорел, хорошо — не поддался на ее уловки! — горячо уверял деда Легостаев.

Дед достал маленькие таблетки, кинул в рот — боль ширилась в груди.

— И что это значит? — тихим, упавшим голосом спросил он зятя.

— Пытаюсь сообразить! Зойка была у меня в пятницу, значит, с Ивановым встретилась не раньше субботы. А ты, говоришь, видел эту сучку в конторе тоже в пятницу? Потом на похоронах… Нет! Если Иванов что задумал, он не мог так быстро ее туда заслать!

— Говорю ж тебе, Одесса-мама! Она не вот-вот там взялась! Она там работает, это точно. Потому что Татьяна давала ей какие-то указания, распоряжения. У них как раз в конторе проверка была, и она ей говорила: достань папки, поговори с клиентом, еще что-то — не помню.

— Вот даже как… Интересно… и давно она там? Выглядит она совсем по-другому, я ее едва узнал — под интеллигентную заделалась… Значит, Иванов умудрился ее туда пристроить. Когда? Зачем? Копал под меня? Или она там разнюхивала что? Вспомни точно, Татьяна… Татьяна Николаевна тебе ничего про нее не говорила?

— Говорила только, чтоб я Нинкин офис ей продал. Про нее ничего.