Алый флаг Аквилонии. Железные люди - Михайловский Александр Борисович

- Если вы, Сергей Васильевич, согласитесь возглавить эту экспедицию по политической части, - хмыкнул адмирал Толбузин, - то и я составлю вам компанию в качестве «инструктора по парусному спорту». Уж очень хочется почувствовать под ногами палубу стального гиганта, даже в балласте имеющего четыре тысячи тонн водоизмещения. В наше время таких кораблей еще не строили.

- Ну что же, товарищи, - вздохнул младший прогрессор, - семья моя, и особенно Мадлен, конечно же, огорчатся, что их супруг только вернулся, и сразу же снова уходит в море, но дело превыше всего. Пожалуй, Никифор Васильевич, так мы и сделаем. Возьмем груз, который команда товарища Лопатина успела натаскать к берегу с учетом новейших указаний, и сразу же обратно. И горячие события, как я понимаю, тут еще не закончились, и все-таки хочется подольше побыть с семьей.

- А вот эти слова, Серега, - сказал Андрей Викторович, - говорят о том, что дед Антон был в корне неправ. Не мальчик ты уже, а муж зрелый и ответственный, наша с Петровичем будущая смена. Год тут идет за три, как в Заполярье, так что мальчики взрослеют быстро, а тех, кто не повзрослел, местный дикий мир быстро забирает к себе.

- Так тому и быть, товарищи, - сказал верховный вождь Аквилонии, - только отправление назначим не на послезавтра, а днем позже, так как на борт барка еще необходимо погрузить пополнение для разгрузочной команды, а также имеющихся у нас вьючных и упряжных животных. А завтра вечером у нас будет народный праздник- во-первых, в честь прибывшего пополнения, во-вторых, в ознаменование победы над норманнами.

Тем временем в семистах метрах ниже по течению, у рыбацких мостков в устье Ближнего, творилось свое действо, которое тоже требовало внимания вождей. Именно напротив того места, сразу за отмелью, на якорь поставили глубоко сидящие толстобрюхие двухмачтовые нефы. При абордаже в их командах в большом количестве были убитые и раненые, ибо по вылезшим на боевые платформы лучникам и пращникам морпехи без всяких сантиментов прошлись из пулеметов, а потом забросили на палубу по несколько ручных гранат, убеждая местную публику спрятаться и не отсвечивать. И теперь шлюпки рейс за рейсом свозили на берег испуганных чернявых людей в наполовину европейской, наполовину сарацинской одежде. Невесть откуда взявшиеся пришельцы оказались не менее свирепыми, чем норманны, а еще с ними было невозможно договориться по-хорошему, за бакшиш.

До светловолосых невольников, предназначенных к продаже на рынках Кордовы и Севильи, очередь должна будет дойти позже, а пока разбор полетов касался только членов команд, а также родственников хозяина и семей его работников. Этих людей отводили к Старой Пристани и, связав по рукам и ногам, усаживали на землю. В качестве переводчиков добрейший Гай Юний выделил несколько своих легкораненых парней, неплохо выучившихся говорить на языке Основателей - в раннем Средневековье латынь еще была общепонятным языком, на котором разговаривали купцы, священники, и, вообще, все образованные люди. Со стороны соседство легионеров в полной экипировке (со спатами и мизерикордиями на поясе, только без щитов) и морских пехотинцев с автоматами и пистолетами-пулеметами выглядело диковато, но и там, и там это были солдаты регулярной армии, быстро нашедшие между собой общий язык.

После короткого экспресс-допроса с постукиванием кулаком в печень и обещанием распять упрямцев на древе или посадить их на кол вместе со всеми чадами и домочадцами вскрылась картина отвратительного предательства и коварства, на сто двадцать процентов подтвердившая слова Роланда Базена и Александра Шмидта. Еврейская община города Бордо изначально была в сговоре с вождями викингов, намереваясь предать своих соседей-христиан ярости норманнского набега, и при этом неплохо навариться. Ночной штурм города пиратами прошел успешно благодаря содействию изнутри, когда евреи отравили ночную стражу одной из башен и распахнули ворота перед подступающими к ним викингами. И деньги, уплаченные иудейской общиной норманнским ярлам, были не выкупом, а платой за скупаемых рабов-христиан и всякое награбленное барахло, которое уже невозможно было уже навьючить на перегруженные драккары, где даже вместо балласта лежали мешки с монетами. Как выразился в подобном случае один исторический персонаж, «неважно, что ты бросишь в такую ладью - горсть золота или горсть дерьма, - от этого она все равно потонет».

Когда Бордо был полностью разграблен и опустошен, глава богатейшего из семейств, которого в наше время назвали бы олигархом, решил, что в этом городе ему больше нечего делать. Остальные соплеменники будут спасаться как-нибудь потом, по способности, а он уходит сейчас и увозит все свое семейство и работников, которые еще понадобятся ему на новом месте обитания в Кордове. Загрузив все ценное и бесценное на три принадлежащих ему нефа, Мордехай бен Иссак присоединился к первому же отряду викингов, решивших, что дальше грабить бессмысленно, так как уже захваченное можно увезти едва-едва - и вместе с ними загремел в недружественный заброс, организованный для Аквилонии Посредником. А тут - как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Викинги оказались побеждены яростью и колдовской силой местных обитателей, а корабли семейства взяли на абордаж свирепые люди, и каждый правоверный еврей с легкостью мог узнать в них воинов народов Гога и Магога. И небесный огонь, громы и молнии оказались не на стороне богоизбранного народа, как обещал Талмуд, а в руках суровых победителей норманнов.

Обо всем этом распаленные командиры морских пехотинцев рассказали прибывшим на место вождям, в этот день в темпе савраски бегающим с одного конца поселения на другой. Выслушав дозволенные речи о нравах и правде жизни раннего средневековья, мужчины ошеломленно переглянулись, но первой высказалась все Марина Витальевна.

- Какой ужас! - воскликнула она, имея в виду, что теперь, по аквилонским законам, предстоит без всякой пощады отрубить головы двум сотням пленников, среди которых были нередки рыдающие особы женского пола и их дети, так как с чадами и домочадцами в Кордову переселялся не только ребе Мордехай, но и его работники.

- Ты, Витальевна, только не барагозь, - сказала леди Ляля, суровая, как фурия-мстительница. - Нас эти по-цы предали бы и продали в рабство точно так же, как и своих несчастных соседей в Бордо. Нет и не может быть для них пощады и милосердия, а потому все следует проделать по закону. Добрым должно быть доброе, а злым злое - на всю, как говорится, катушку. Вон, погляди...

Вожди посмотрели в сторону реки и увидели, что, закончив с перевозкой команд и кораблевладельцев, шлюп шлюпки приступили к доставке на берег несчастных невольников: мужчин от молодого до среднего возраста, совсем юных простоволосых девиц, а также детей примерно школьного возраста, - при этом среди освобожденных пленников не было видно ни пожилых людей, ни малышей.

- Да, - сказала леди Лиза, - закон суров, но это закон. Прецедент мальчика Тэра никто не отменял, а ведь он не открывал изнутри врагу ворота крепости, да и викинги как люди гораздо хуже Волков. Те хотя бы не убивали и не мучили просто ради забавы.

- Никогда не думал, что я буду стоять перед эдакой дилеммой, а наши женщины будут первыми кричать «распни их всех, распни», - сказал Сергей Петрович. - И в то же время я понимаю, что в нашем обществе этим людям места нет. Предавший единожды будет предавать снова и снова. А ты что скажешь, Серега?

- Африка в качестве места ссылки не подходит абсолютно, - сказал Сергей-младший, - слишком близко. Лучше всего перевезти этих людей на барке через Атлантический океан и оставить где-нибудь на Карибских островах - как положено в таких случаях, голыми и босыми. И пусть в поте лица добывают себе пропитание. Маленьких детей при этом надо изъять и воспитать как наших сограждан, а казнить через отсечение головы следует только пана Мордехая и других его непосредственных сообщников, задумавших и осуществивших предательство. На этом у меня все.

- Не обязательно везти этих кадров до самой Америки, - сказал главный охотник и военный вождь. - Азорские острова подойдут ничуть не хуже. Климат там мягкий, субтропический морской, в море можно купаться круглый год, крупных хищников нет, коренного населения тоже никогда не было, а и расстояние от устья Гаронны -две с половиной тысячи километров, а не семь тысяч, как до Кубы.