Избранница Хозяина холмов - Елена Сергеевна Счастная

Совершенно не обращая на меня внимания, Харелт принялся разводить огонь в центре святилища. Прошёлся вдоль его границы, обращаясь к каждому из богов. Я старалась прислушиваться, что он говорит, но почти ничего не могла разобрать из его бормотания.

И всё это можно было бы счесть довольно скучным зрелищем, если бы вскоре от него меня не отвлекло явственное шевеление в кленовых зарослях за спиной. Я обернулась и едва не отпрыгнула в сторону, потому что совсем рядом со мной стояла уже знакомая боиреннах. Словно из-под земли выросла! Да, может, так и было: она же дух…

— Что тебе нужно? — резковато обратилась я к ней.

Может, надо бы и помягче.

— Ты нашла меч Нуаду? — спросила вдруг девица, величавым взмахом откидывая длинные светлые волосы за спину.

— Ещё не нашла, но обязательно найду! — уверенно ответила я.

— Покажи мне. — Боиреннах шагнула ближе, словно собралась меня коснуться. — Покажи, и я всё передам Атайру. Уж меня-то он послушает.

Она криво усмехнулась, явно довольная своей попыткой меня уколоть.

— Мне нечего тебе показывать. — Я пожала плечами. — Больше я не смогла попасть туда, где, возможно, он есть.

— Тебе нужна помощь того друида, — понимающе покивала девица. — Знаешь, я могу помочь тебе выбраться из замка, если нужно.

Она похлопала ресницами, изображая участие. Но вот верить ей совсем не хотелось. Так сунешься, а она всё сделает, чтобы меня не было рядом с её обожаемым принцем.

— Я подумаю.

Биреннах только фыркнула недовольно. Но больше мы ничего не успели обсудить: вернулся Харелт. Он выглядел удивительно уставшим, словно провёл в святилище за исполнением ритуалов весь день. Когда он подошёл, духа уже не было рядом.

Мы вернулись сначала в его дом. А затем я отправилась к себе — готовиться к брэрмхику. И пока Лелия помогала мне собраться, всё никак не могла выбросить из головы эту короткую встречу с боиреннах. Как будто она и правда хотела чем-то помочь. Но это дело слишком важное и опасное, чтобы доверяться зловредному духу, который из ревности может сделать что угодно.

Скоро за мной пришла отправленная отцом служанка, чтобы проводить меня в нужную часть огромного двора Сеоха. И чем ближе я становилась к неизбежному, тем всё более взволнованно билось сердце. Женщина вывела меня на одну из внутренних площадок замка, и я невольно огляделась, задрав голову к небу. Ясно и безмятежно. Кажется, сами боги смотрели вниз, ожидая, когда же всё свершится.

Здесь уже было людно. Все, кому должно было наблюдать брэрмхик, собирались вокруг короля Каллума, который встревоженно смотрел по сторонам, словно кого-то выглядывал. Сразу вслед за королём я увидела и Тавиши Мак Набина. И Уалена, который после знакомства несколько дней назад, к счастью, не попытался высказать мне своё недовольство.

Зато старший брат короля так и уставился на меня своими злыми глазами. Но я спокойно и уверенно прошла к рядам скамей, что окружали массивное резное кресло, и села рядом с отцом.

Разговаривать с ним мне до сих пор не хотелось. Да и он не стремился, словно ещё таил обиду.

И едва все зрители устроились на своих местах, едва стихли все разговоры, на огромный, окружённый со всех сторон двор начали выходить вооружённые мужчины. Они не были подпоясаны, рубахи свободно болтались на их плечах. На них не было никаких амулетов или оберегов, но, как будто мало того, они вдруг один за другим начали снимать с себя верхнюю часть одежды. Одним из последних на двор вышел старший сын Тавиша Мак Набина — высокий плечистый детина, которого, кажется, ничто не могло вывести из себя и которому то, окажусь я в его постели, как сулил отец, или нет, было совершенно всё равно.

И самым последним из замка вышел принц Атайр. Все разговоры сразу стихли. Зрители замерли в ожидании на своих местах. Не так уж много было на дворе противников, всего по два десятка с каждой стороны. Но сейчас, по пояс обнажённые, они выглядели очень устрашающе. Никаких доспехов — таково было одно из правил брэрмхика. И принц собирался возглавить их.

Он окинул ряды скамей неспешным взглядом и остановил его на мне. За все эти дни с того внезапного поцелуя мы с ним и словом не обмолвились. А сейчас он как будто что-то захотел мне сказать.

Принц подошёл и остановился напротив. Отец рядом со мной ощутимо насторожился, оглядывая его высочество с ожиданием, словно ждал чего-то особенного. И тот не разочаровал. Чётким и плавным движением, словно срезал стружку с гладкого дерева, он снял с пояса висящий на нём топор и вдруг протянул оголовье в мою сторону.

— Могу я попросить вашего благословения и милости, ниэннах? — проговорил он громко, чтобы слышали все. — Перед битвой, в которой я хочу отстоять свою правду. Из которой хочу выйти живым.

У меня ещё никогда не просили милости ни на одном турнире, где мне удалось побывать. Думается, попросту все рыцари боялись отца. Потому сейчас я даже растерялась, глядя в решительно твёрдое лицо принца. Он смотрел на меня так неподвижно, что у меня вновь загорелись губы.

Я почти бездумно вытянула одну из лент, что держали мои забранные сложными косами волосы. Встала и, приблизившись к Атайру, повязала её на рукоять топора.

— Вы можете рассчитывать на мою милость, ваше высочество, — проговорила, закрепляя её так надёжно, как могла. Синий шёлк ярко загорелся на грубом дереве.

— Благодарю, ниэннах, — всё так же ровно ответил принц.

И вдруг сделал то, чего от него явно никто не ожидал. Он придвинулся ко мне ещё ближе, склонился и коротко, но уверенно и жарко прижался губами к моим губам. Ахнули не все, но многие. Зашептались то ли одобрительно, то ли нет — сейчас я не могла понять, потому что просто слышала всё словно через толщу воды.

— Мне казалось, того, что было тогда, достаточно, — проговорила глухо, чтобы никто больше не услышал.

— Вам же не жалко одарить поцелуем, возможно, умирающего? — нарочито бодро парировал Атайр и пошёл прочь, на ходу освобождаясь от рубашки.

Как он вообще может шутить такими вещами! Я ещё некоторое время смотрела на его обнажённую, потрясающе широкую и красивую спину, а затем только спохватилась и заторопилась обратно на своё место.

— Что же, я ошибался насчёт тебя и его высочества? — отец всё же соизволил заговорить со мной.

Его голос звучал настолько удовлетворённо, будто я вмиг искупила перед