Статика - Владимир Данихнов

Около ворот в замок, которые на данный момент были перекинуты через ров, дежурил охранник со станнером. Я было испугался, что придется расстаться с очередной сотней, но страж лишь с немой скукой посмотрел на нас и отвернулся, наблюдая за тихо шелестящей пальмовой рощей.

Мы оказались внутри. Экскурсовод провела нас по белому коридору, от которого отходило несколько дверей — мы прошли в самую дальнюю.

— Мы находимся в музее нашего завода, — объявила наша предводительница, — вы можете проследить всю историю этого замечательнейшего предприятия…

Историю предлагалось проследить при помощи нескольких сотен картин и грубо намалеванных плакатов, вывешенных на серых стенах длинного зала. Картины не отличались особыми изысками — на большинстве были изображены видные деятели завода либо пузатые стеклянные сосуды, наполненные виноводочной продукцией. На плакатах — кратенькие исторические справки и очень много тупой назойливой рекламы.

Экскурсовод продолжала вещать, а я начал рыться по карманам в поисках сигарет. Потом вспомнил, что последнюю выкурил еще на пляже. Захотелось крепко выругаться, но я сдержался.

Все-таки музей, обитель, так сказать, истории.

— Извините! — я поднял руку.

Мои коллеги по несчастью уставились на меня. Даже экскурсовод замолчала, с любопытством разглядывая мою физиономию, наверное, пыталась понять, почему не видела ее в автобусе.

— Я только хотел спросить о вине «Моника Димитреску», — спокойно объяснил я. — Мне сказали, что сейчас это самое популярное вино на Офелии.

— Мы еще доберемся до этой истории, — любезно ответила экскурсовод. — А сейчас…

— Нет, расскажите! — пискнул парнишка, что пытался сорвать листья с дерева Гажа. — Нам действительно интересно! Ведь сегодня будет фестиваль, посвященный этому вину!

— Не только ему, — мягко поправила экскурсовод, — хотя… хотя ни у кого не вызывает сомнений, что создание этого вина — большое событие на Офелии. Как вы уже знаете на винном заводе работают лучшие специалисты по виноделию во всем Земном Секторе. Владелец завода Арнольд Цвейг не поскупился на…

Арнольд Цвейг? Где я слышал это имя?

Где-где-где-где?

— …"Моника Димитреску" — крепкий алкогольный напиток, входит в линию знаменитых фиолетовых вин Офелии. Именно этот сорт вина появился всего несколько лет назад. Вывел его сам Цвейг, доказав тем самым, что он по праву владеет своим знаменитейшим заводом. Незабываемый букет, ощущение эйфории, которое дает это прекрасное вино…

— Эйфории! Как же! — фыркнул парнишка. И шепнул мне: — Я слышал, что они просто добавляют в вино гажа и еще какие-то наркотики. Вот и весь букет.

— Можно еще вопрос? — я снова поднял руку, чувствуя себя как минимум на уроке в школе.

— Да? — экскурсовод уже с явным негодованием уставилась на меня. Я нарушал веками установленный ход вещей — экскурсовод вещает, туристы безмолвным стадом баранов следуют за ним, никогда ничего не спрашивая и не перебивая.

— А откуда такое название? «Моника Димитреску»?

— Такое название этому сорту дал сам господин Цвейг, — объяснила экскурсовод. — Многие считают, что так звали погибшую возлюбленную директора завода. Но мы здесь не сплетничаем, а проводим экскурсию. Ни у кого больше вопросов нет? Надеюсь? — последнее она произнесла с особым нажимом.

Никто не решился.

Все молчали.

Девушка в коротеньком желтом платьице украдкой сфотографировала портрет Цвейга и смахнула выступившую слезинку.

Ничего особенного я в этом Цвейге не узрел, если не считать того, что не только его имя, но и лицо кого-то смутно напоминали.

Волевой подбородок, светлые волосы, жесткий взгляд.

Штефан Барон. Почти вылитый.

— …Арнольд Цвейг родился и получил образование на Максе-3…

Так-так.

Уже ближе.

Но откуда я знаю его имя?

Я хлопнул себя по лбу. Конечно же! Именно так представился Барон при первой нашей встрече. Может быть, Цвейг его родственник?

Шестеренки моего мозга со скрипом завращались. Итак, что мы имеем? Имеем мы Арнольда Цвейга, который похож на Барона как на брата. Кроме того, Штефан назвался именем Цвейга — значит, знал его. Может быть, именно он — сосланный ученый?

Что-то не сходилось. Во-первых, судя по рассказу экскурсовода, Цвейг покинул Макс-3 еще в юношестве, в 16 лет. Обучался в институте виноделия здесь на Офелии. Построил свой завод (вероятно при поддержке отца) — тогда еще один из многих десятков на планете. Выбился вперед, поглотил или разорил большинство конкурентов. Не было у него времени изучать Стазис! Во-вторых, у Цвейга и образование не подходящее. Ни разу я не слышал, что разгадкой тайны Статики занимались виноделы.

Экскурсия с музея плавно перетекла на сам завод. Котлы, конвееры, трубы — все это непрерывно булькало, рычало, дребезжало и наполняло огромный цех алкогольными парами — незабываемый аромат. Туристам-мужчинам он тоже пришелся по вкусу.

Экскурсовод вела нас по металлическому мостику, который проходил по всей длине цеха, возвышаясь над цистернами и изо всех сил кричала, стараясь шуметь больше, чем завод.

Я ее не слушал. Я размышлял как мне встретится с Цвейгом и узнать побольше. Идея представлялась трудноосуществимой… Может, лучше поговорить с кем-нибудь из рабочих?

Опять всплыл пьяница Натс. Андрэ сейчас занимается его поисками (или рыщет по пляжу, пытаясь заарканить нового ухажера, — подсказало «доброе» подсознание), но я на нее не сильно надеялся. Больше шансов найти Натса на Фестивале.

После часа блужданий по заводу мы, наконец, оказались в заводской столовой — довольно приличной на вид. Не ресторан, конечно, зато меню отличалось предельной дешевизной. Мы тут же выстроились возле единственного работающего окошка пищедоставки, возле которого висело электронное меню. Достаточно было выделить курсором необходимые пункты, провести карточкой рядом с табличкой и заказ выскакивал из пищедоставки.

Почти как дома.

На Статике.

Я сел за свободный столик (миска горячего супа с маленькими кусочками овощей и мяса, пюре из местной мутировавшей картошки с печенкой и три стакана сока) и попытался поностальгировать в одиночестве.

Мне это не удалось — рядом сел парнишка, которого я мысленно окрестил Гажа. Конечно, его звали на самом деле не так.

— Коля, — представился Гажа. — Кажется, я встретил соотечественника?

— Герман, — я пожал ему руку, — с Южного.

— Севастополь. Почти рядом! Оба с побережья Черного моря! — Коля был счастлив.

Только бы обниматься не полез.

— Я из Краснодара, — сказал я, прихлебывая суп. Суп был горячим, вкусным. Коля надоедливым, лишним. — Не так уж и близко.