Полудержавный властелин - Николай Zampolit Соболев

Из него вываливались обожженные, полузадохнувшиеся люди, таща за собой тех, кто уже не мог идти сам, волокли мешки и сундуки. И почти сразу же, как только достигали относительно безопасного места, с руганью бросались назад растаскивать горящие терема баграми. Дым забивал легкие, я придержал мужика, тащившего ведро с водой, макнул шейный платок и замотал лицо. Огонь гудел как в домнице, утробным басом, взлетая над крышами и теряясь в удушливом дыму.

Вот нихрена не пожар в Радонеже, там мы были вокруг, а пожар посередине. А тут — наоборот, страшный зверь, огненный дракон завивался кольцами и жрал дом за домом, улицу за улицей. Гигантскими свечами горели колокольни, падающие с них колокола бились о землю с жалобным звоном, вышибая из бревен и угольев снопы искр.

Мне под ноги, сверкая обезумевшими глазами, метнулся закопченный мужик с криком:

— Боярин, дай крючьев!

Его встряхнул Волк — с князем говоришь! Мужик встряхнулся, с силой провел ладонью по лицу, размазывая сажу, и бухнулся на колени. Я пригляделся и с трудом признал его:

— Козеля?

— Ага… — выкашлял он.

— Так твое же на Торгу?

— Все выгорело, — сплюнул черную слюну корчмарь. — Коранда, небось, порадуется.

— Твои живы?

— Сын должон за реку вывести.

— А здесь тогда что?

— Тушу, со всеми… — он поглядел на стену огня за спиной и зло выругался. — Беда общая, так и бороть сообща.

Я поднял его на ноги, глядя в настырные глаза и который раз поразился упорству нынешних людей — все потерял, неизвестно, живы ли родные, ан нет, не бежит, не голосит, не прячется, а от власти требует не защитить и сопельки утереть, а дать возможность встать вместе со всеми. Ну так другие люди и не подняли бы страну после всех нашествий, пожаров, моровых поветрий и что еще там падало на нашу долю…

Все, как один, раз за разом. Сообща. Только так.

Меж тем в суматохе проступал порядок. Уже бежали не абы как, а по указаниям выставленных городовыми боярами ярыжек. Уже бившиеся с огнем молодцы с крючьями, баграми и мокрыми метлами сплачивались в ватаги и шли, сбивая огонь и растаскивая дома и клети, ослепительно сиявшие оранжевым сквозь щели между бревнами. Даже неслышные в реве пламени и общем гвалте приказы выполнялись все четче и четче.

От Дмитриевской вскачь, вырвавшись из бог весть чьей конюшни, неслись лошади — семь или восемь, сшибив двух зазевавшихся огнеборцев, но остальные успели раздаться. Один, половчее, так и ухватил коня за гриву, ему тут же в руку всунули веревку, которой он ловко взнуздал коня, запрыгнул охлюпкой ему на спину, ударил пятками и поскакал из города на Васильев луг. Следом переловили и погнали остальных коней, не давая им совсем обезуметь в пожаре.

Сквозь огонь и гарь я пытался пробиться в Кремль, но достиг лишь края Торга, над которым стоял столб пламени. Глаза слезились, лицо морщило жаром, а я все тащил и тащил свиту за собой туда, к главным моим ценностям, пока меня не остановил Волк:

— Кремник безопасен, княже.

Я уставился на него непонимающим взглядом, но Волк показал мне на темную полосу перед наполовину разобранной, наполовину перестроенной стеной.

— Новый ров, огнь не перекинется.

— Тогда тушить всем!

Дворские молча включились в общее дело, растаскивать горящее, выдергивая из дыма ополоумевших людей, обливаясь водой и обливая товарищей, таская ведра…

— Цепью! — громыхнул справа знакомый молодой голос.

Твою мать, старшая рындецкая школа!

— Петька, мать твою! — заорал я что было сил. — Ты что тут делаешь??? Ты где быть должен???

— В сколиях все спокойно! — лихо доложил Ходкевич, даже сейчас выглядевший козырем. — Отче Феофан распорядился на помощь идти! Яузский городок рвом окопан, а Кассиодор свой насос крутит, шибко качает!

Ага. Первый пожарный насос на Руси — Кассиодор его сделал из двух бочек и коромысла между ними, опаски ради пожара на Зелейном дворе. Хлестало у этой хреновенькой приблуды, конечно, сквозь все щели, но даже ей воды подавали больше, чем два десятка мужиков ведрами.

— Там кто остался?

— Средние да младшие.

— Тьфу ты, от младших какой толк?

— Да хоть бы воды натаскать, — пожал плечами староста класса.

Ну да. Все так все, от мала до велика.

— Ладно, вон городовой боярин, ставь своих куда он укажет!

Еще несколько часов я с Волком и тремя дворскими мотался вокруг горящего Посада. Орал, кидался в огонь, от чего меня удерживали в несколько рук, потом опомнился — в конце концов, все идет по заведенному порядку, справятся.

Оглядел себя — черный, грязный, кожа на куртке в подпалинах. Подумал, как там Скала и заулыбался от мысли, что на нем-то сажа незаметна будет.

На Васильевском лугу, где собирали погорельцев и откуда их переправляли за реку, уже распоряжался Добрынский, устраивая у берега реки импровизированные поварни — дорога вдоль вымолов от самой кремлевской стены была в безопасности. Сюда же стаскивали спасенную из церквей и монастырей утварь, здесь же наскоро хлебали варево, заедая отломанным прямо от краюх кусками хлеба, вливали в себя воду или квас и снова бежали обратно, в огонь.

— Коранда!!! — ухватил я за плечо невесть как оказавшегося тут чеха-пивовара.

От его румяной благообразности не осталось и следа — рожа красная от жара, волосы всклокочены и подпалены, а вместо привычного чистенького полотенчика через руку прожженная не в одном месте одежда, изгвазданная землей и пеплом.

— Здрав буди, княже! — тем не менее, радостно отозвался Коранда.

— Ты-то откуда здесь???

— На Трху заночевал, а оно вона как обратило…

— Так не твое же горит?

— Як то не мое? — слегка опешил чех. — То е мое място, мне крышу и прибыток дал! Наши вси тож гасят, видел сам.

В Кремль мы пробились далеко заполдень, когда дымное облако на месте Посада, просквоженное языками пламени и снопами искр, понемногу спало. Сюда, за белокаменную стену огонь заносило несколько раз, но его быстро душили на таких же черепичных, как на Яузе, крышах. Два обгорелых и вовремя потушенных угла — всех потерь.

Книжные мои дьяки встретили во всеоружии, с баграми-топорами-ведрами. Книги все по пожарному расписанию, благо их не так уж и много после отправки в Калязин, стащили в погреба, где уложили в тяжелые сундуки. До мешков с песком, что рядами стояли над сундуками, дело не дошло, это на крайний случай, когда, не дай бог, загорится терем. А так, конечно, надо строить каменную книжарню. Только теперь на это денег долго не