Охота на Чупакабру - Татьяна Рябинина

- В теории-то и я с ним говорила. А тут практика. Хотя до замужа еще…

- Ладно, Янчик, не бзди, прорвемся. Все, давай. Позвоню потом.

Как ни странно, после этого разговора мне стало капельку легче.

Я не знала, стоит ли звонить или писать Вадиму, что заберу его. Скажет еще: на фиг, больше к тебе не сяду. Вчера его отпустили в начале шестого, решила, что приеду пораньше. Хотя он мог, конечно, и на месте это заявить. Ладно, чего гадать, увидим.

Приехала, встала поближе к входу. Подумала и все-таки написала, что жду. Галочки поголубели.

«ОК».

Лучше, чем ничего.

Перешагнув через упрямство, я подвинула кресло вперед, взялась за руль согнутыми в локтях руками. Непривычно, но… да, пожалуй, удобнее. А ведь если видела подобную посадку, всегда удивлялась: как они так ездят? И даже в голову не приходило попробовать.

Вадим подошел к машине, но открыл не заднюю дверь, а мою. Молча поцеловал куда-то в район уха, прижал за плечо к спинке сиденья и дотянулся до правой руки. Положил ее на верхнюю точку руля – достала ладонью.

- Еще немного вперед. Запястье вытянутой руки должно лежать на двенадцати. Педаль тормоза нажми, - посмотрев на мою ногу, он кивнул. – Так, нормально. И чуть повыше кресло подними. Стоп, хватит. Смотри, вот здесь есть кнопка, она запоминает положение кресла. Даже если сдвинешь случайно, нажмешь – оно вернется.

- Вадим, я…

- Все, Яна, не сейчас. Поехали. Я не буду ничего говорить, но, пожалуйста, поаккуратнее. Ты очень неосторожно ездишь.

Тон ровный, лицо непроницаемое – одному богу известно, о чем он думал, говоря это.

Дома я скинула туфли, вошла в комнату и без сил плюхнулась на диван. Ресурс кончился.

- Плохо себя чувствуешь? – спросил Вадим.

- Есть немного.

В первый день мне всегда было муторно, а тут еще на нервах. Живот ныл, виски давило. Хотелось лечь, закрыть глаза и не шевелиться.

- Приготовить что-нибудь?

- Приготовь.

Он ушел на кухню, а я свернулась калачиком, стараясь не думать о том, что тон у него какой-то странный. Слишком уж спокойный. Почти как утром, когда попросил высадить на остановке.

- Иди, Яна, готово.

Слишком мудрить Вадим не стал, поджарил отбивные и нарезал салат из огурцов и помидоров. Но у меня и аппетита особо не было.

- Послушай, мне правда очень стыдно, что я так… - наверно, я сравнялась цветом с помидором из салата. – Не знаю, с чего вдруг сорвало. И, кстати, уже думала о том, что надо бы с инструктором поездить. Только не представляю, где найти нормального.

- Яна, главное понять, что это надо, и захотеть. Остальное – дело техники. Хотя переучиваться всегда сложно, особенно если стаж уже большой. Знаешь, что мне в тебе нравится? Что ты не боишься признать свои ошибки. Это дорогого стоит. Я тоже должен у тебя попросить прощения. Меня тоже сорвало. Это был тот самый перекресток, где мы попали в аварию.

Мне словно подзатыльник отвесили. Теперь все окончательно стало на свои места. У меня бы конкретная истерика случилась.

- Даже не знаю, что и сказать… - пробормотала, глядя в тарелку.

- Ну, значит, ничего и не говори, - усмехнулся Вадим. – Проехали. Во всех смыслах.

После ужина он быстро убрал со стола и помыл посуду, а потом мы устроились на диване. Я дремала, положив голову Вадиму на колени, а он осторожно перебирал мои волосы. Так мягко, нежно. Это было ничем не хуже бешеного секса.

Вот только… показалось вдруг, что он сказал мне далеко не все.

Не поторопилась ли я, попросив Мишку поговорить с Алексом?

Вадим

Допускал ли я такой поворот? Не очень. Жизнь приучила к тому, что надеяться надо на лучшее, а готовиться к худшему. Поэтому хоть и предполагал, что Яна все поймет сама, но рассчитывал на неприятный разговор с обидами и, возможно, слезами. И даже того, что она за мной приедет, не ожидал.

По отношению к женским слезам мужчины в основном делятся на три класса. Одних бесит, другим пофигу, третьи готовы расшибиться в лепешку, лишь бы фонтан иссяк. Я относился, скорее, к первым. Дина таким образом пыталась внушить мне чувство вины. У нее и так все всегда по факту выходили виноватыми, но этого ей было мало. Хотелось, чтобы человек проникся и сам выжрал себе печень. Сначала я велся на это, потом стало раздражать. Ну а Лилины слезы бесили изначально. Даже не говорил ничего, просто разворачивался и уходил.

Янку плачущей я пока еще не видел. Только рыдающей от смеха – тянуло хохотать с ней вместе, настолько выходило заразительно. Минет не в счет – это физиология. Но все бывает впервые, и если я собирался быть с ней – а я собирался, - то мне предстояло увидеть и узнать еще много всякого не самого приятного. Как и в любых отношениях. Надо было  быть дураком, чтобы этого не понимать.

Ее извинения и слова о том, что сама думала об инструкторе, - это был именно тот приятный сюрприз, когда уже продумаешь худший вариант, а его и не случится. Идешь на войну с тактическим ядерным оружием, а противник тебе навстречу с белым флагом.

Инструктор… Я знал отличного, сам у него когда-то учился. И Динку пытался к нему отправить, а та устроила истерику. Но то в Москве, а насчет Москвы я пока решил не нагнетать. И вовсе не потому, что вдруг дал задний ход. Просто еще утром подумал, что слишком тороплюсь. И эта вот история с вождением только подтвердила.

Банально до визга: все люди разные, даже если в чем-то и похожи. Мы фактически друг друга еще не знаем. А я хочу не только резко изменить свою жизнь, но и заставить сделать это Яну. С наскока. Хотя ей намного сложнее, чем мне. Ну и не без расчета решил притормозить. Приручить дикую белку так, чтобы уже не смогла отказаться. Сейчас-то, можно сказать, я ее только приманиваю. Прикармливаю.

Мать твою, что опять в голову лезет? Я могу не думать о сексе хоть пять минут?

Нет, наверно, не могу. Ну и ладно. Почему, собственно, не думать? Кто сказал, что нельзя? Хуже, если об этом вообще не думаешь.

И, кстати, попробуй не думать, когда она лежит вот