Волк. Рождение - Александр Авраменко

Мама кивает, и я иду в свою санитарную комнату, где умываюсь, делаю всё, что нужно, затем выхожу, кланяюсь, мама торопливо набрасывает на себя плащ, который до этого висел на подлокотнике.

– Маура, марш в спальню и ложись в постель. Сейчас придут слуги убирать посуду. Ты же не хочешь показаться им в таком виде?

Девушка ахает, торопливо вскакивает со стула и чуть не падает, похоже, от резкого движения у неё закружилась голова. Успеваю подхватить, поднимаю на руки, несу назад и укладываю на кровать. Она даже не пытается вырваться. Бережно опускаю на матрас, накрываю одеялом, глажу по бархатной тёплой щеке:

– Не скучай, малышка. До вечера…

Выхожу, мама уже вновь наглухо упакована, и я открываю двери покоев:

– Эй, там, быстренько убрали посуду…

…Возвращаюсь уже к ужину. Дел оказалась действительно гора, и большинство нужно было решить, как говорится, вчера. Так что пришлось напрячь все свои способности и подчинённых. Да ещё и снедающее меня нетерпение придало сил, всё-таки, любопытство меня просто съедает – что решит баронесса? Тем более, через два месяца Большой Совет Фиори…

Вхожу в покои – тихо. Потрескивают чуть слышно дрова в камине. И – никого. А где? Высовываюсь наружу, слуга у дверей сгибается в поклоне:

– Где доса, что была в моей комнате?

– Она вместе с вашей матушкой в бане…

Ого! Едва удерживаюсь от восклицания. Киваю, приказываю нести ужин. Пока меняю уличную одежду на домашнюю, более удобную, чем все эти буффы и прочие невозможные нагромождения излишеств вроде прорезей и кучи дополнительных сорочек. Ощущаю себя намного легче. Являются слуги, служанки, накрывают стол, выходят, но не успеваю я сесть за стол, как вновь открываются двери и появляются матушка вместе с Маурой.

– Ты уже дома? Извини, не рассчитала времени.

Это мама. Баронесса молчит, зато сверлит меня непонятным взглядом. На обоих типичные для нынешнего времени наряды. Ну, естественно, они же были в бане, потом надо было идти по двору, по Башне, на глазах слуг, так что… Матушка подходит к столу, наклоняется:

– Пахнет вкусно.

Выпрямляется, поворачивается к вдове:

– Давай, девочка. Садись. Тебе же нужно восстановить силы?

Сдерживаю своё нетерпение железной рукой. Всё же нужно иметь такт, прежде чем так спрашивать женщину насчёт согласия жить в блуде и разврате с мужчиной. Дамы устраиваются, я тоже. Дружно едим. Маура выглядит лучше, чем вчера. И намного. Но молчит, на этот раз абсолютно не реагируя ни на что. Словно погружена в себя. Спрашиваю маму взглядом – та поживает плечами, мол, без понятия… Ладно. Осталось немного… Пьём настои. Я, вообще, далеко не любитель спиртного, и винам предпочитаю свежевыдавленный сок или взвары из разных растений. Наконец заканчиваем трапезу, звоню в колокольчик, полезное нововведение, тут же являются слуги, убирают со стола, тщательно протирают полированную столешницу. Заодно подкидывают дров в камин…

– Маура?

Всё-таки я не выдерживаю. Молодая женщина поднимает опущенную голову, пристально смотрит мне в глаза, потом отрицательно качает прелестной головкой:

– Нет, граф. Я не соглашусь.

Встаёт:

– Можете звать слуг и запирать меня в подземелье. Можете взять силой – я вытерплю, но потом перегрызу себе вены. Только добровольно я на это…

Кивает в сторону спальни.

– …не пойду. И я… Не желаю быть вам заменой Лиэй дель Тумиан, на которой вы, в конце концов, женитесь…

– Как пожелаете, баронесса.

Перевожу взгляд на маму, та напряглась, словно струна, даже чуть подалась вперёд и сверлит меня взглядом.

– Ма, ты не передумала насчёт компаньонки?

Почти незаметная пауза, потом кивок:

– Нет. Как я уже тебе говорила – девочка мне нравится. У неё есть характер.

– Пусть будет так. Комната Аланы свободна, так что устраивай Мауру там…

Аруанн поднимается, смотрит на баронессу, а та никак не может поверить, что я отказываюсь от своих намерений. Затем поднимается, подходит к маме и застывает за её плечом.

– Тогда мы пошли, Атти…

– Разумеется, мама. У меня был нелёгкий день, и я хочу лечь пораньше…

Обе дамы идут к двери, и когда матушка уже берётся за ручку щеколды, я бросаю вслед:

– Госпожа Лиэй дель Тумиан месяц назад стала графиней империи Рёко и теперь носит имя дель Хаари. Так что, доса баронесса, вы никого не замените. Ведь Церковь не признаёт разводы. Ну а делать девушку вдовой не даёт мне моя клятва.

– Клятва?!

Вскидывается она, но мама тянет её за собой:

– Пойдём, девочка…

Буквально вытаскивает её из комнаты, закрывается дверь. Я же иду в комнату, раздеваюсь и ложусь в постель. Как ни странно, но мне не хватает Мауры. Или не Мауры, а просто кого-то рядом, под одним одеялом, чтобы меня обнимали, или, наоборот, плакали, уткнувшись в плечо. Но раз таков её выбор…

…Просыпаюсь ни свет, ни заря. Гоню слуг на кухню. Вскоре те притаскивают завтрак, быстро ем, одеваюсь и уезжаю на свой военный завод. Там кое-что проходит испытания. Пожалуй, настала пора огнестрельного оружия, пушек и взрывчатки. После долгих опытов мне удалось получить крепчайшую азотную кислоту. Но каким же было моё удивление, когда я узнал, что это химическое соединение здесь давно известно, под названием 'крепкой водки'. И довольно крупным производителем и поставщиком данного ингредиента является королевство Кеново. Образец данного продукта прислал мне сьере Ушур, с просьбой рассказать ему, что это такое, и нужно ли его покупать. Естественно, что я написал 'да', даже в счёт моей доли. И в неограниченном количестве. Кислота оказалась великолепной очистки, очень достойной концентрации, ну а я почесал затылок… В графстве Парда огромные количества дикой бузины. Поэтому паре деревень пришлось этой осенью платить оброк именно ей. Не ягодами, разумеется, а сердцевиной, поскольку эта самая штука является практически чистой клетчаткой. Ну а если растительную клетчатку растворить в концентрированной азотной кислоте, то что получается? Правильно. Пироксилин. Одно из простейших взрывчатых веществ, в четыре раза мощнее дымного пороха. И, в отличие от последнего, относящегося как раз к бездымным порохам. Естественно, что это вещество не без недостатков – скажем, боится влаги, склонно к разложению… Но простота производства и мощность с лихвой искупает все эти недостатки… Так что весь день в укромной, закрытой для всех патрулями долине стоит грохот и треск, ранее не слышанный здесь нигде в мире. И когда начинает темнеть, я спохватываюсь, что слишком уж заработался. Прощаюсь с мастерами, еду домой. Хвала Высочайшему, что баня у нас топится круглосуточно. Поэтому сразу же отправляюсь в парилку. Свою, естественно. Там смываю копоть и грязь, поднимаюсь на второй, общий этаж строения, и пью горячую натту, чувствуя, как усталость уходит из тела. Внезапно открывается дверь и появляется Маура. Застыла на месте, теребит руками своё платье. Матушка уже принарядила её. Естественно. Владея швейными мануфактурами не найти приличное платье для компаньонки…

– Вы что-то хотели, баронесса?

– Я… Вчера вы вели себя по другому, сьере Атти…

– Сьере граф. Вы – компаньонка моей матушки. Так что для вас я теперь – граф. Сьере граф.

– Но… Простите, сьере граф… Я… Забылась…

– Если вам нечего делать – отдыхайте. Вы ещё слишком слабы.

Молодая женщина ещё сильнее терзает своё платье, потом начинает алеть.

– Сьере… Граф… Простите… Я не знала, что маркиза дель Тумиан вышла замуж за другого человека… И я… Простите…

– Это всё?

Ледяным тоном осведомляюсь я. Она отчаянно мотает головой, ещё больше краснея от смущения:

– Нет! Но… Если вы… Я… Согласна…

– Баронесса, я никогда не повторяю свои предложения дважды. Если вам тяжелы обязанности компаньонки – можете искать себе другое место или возвращаться в Конти. Теперь – покиньте это место и не мешайте мне отдыхать.

– Но… Как же…

– Вон, я сказал!

Поднимаюсь, подхожу к ней, она вскидывает горящие надеждой глаза, но я просто беру её за руку и выталкиваю прочь, с грохотом захлопывая за ней дверь. Возвращаюсь обратно, но всё настроение испорчено. Вот же… Дошло до утки на вторые сутки, как говорится… Накидываю на себя шубу, иду к себе. Поднимаюсь, слуги прячутся, видя моё злое лицо. Подхожу к своим покоям, когда слышу позади крик:

– Атти!

Мама. Ну, сейчас, кажется… Оборачиваюсь:

– В моих покоях, матушка.

…Нечего устраивать сцен при слугах. Те уже хоть и согнулись в поклоне, но шеи вытянули как гуси, и уши торчком. Доса Аруанн понимает, потому молча входит в открытую мной дверь, и едва та закрывается, сразу:

– Ты что творишь, Атти?!

– Мама, если ты о Мауре, то бесполезно. Как я уже говорил ей, и повторяю для тебя – я никогда не делаю предложений дважды. Баронессе дали срок подумать. Она отказалась принять моё предложение. Пусть скажет спасибо, что её вообще оставили в Парда, хотя бы компаньонкой.