Средневековая Европа. 400-1500 годы - Гельмут Кенигсбергер

В восточных королевствах Арагона и Валенсии не было такого перемещения населения. Здесь остались мусульманские жители; они уже не доминировали ни в экономике, ни в культуре, но в значительной мере сохранили свою самобытность, которая почти не поддавалась ассимиляции, даже если они формально и переходили в христианство. В течение трех с половиной столетий это обстоятельство накладывало отпечаток на испанскую историю; испанцам оно создавало проблемы, схожие с теми, которые порождают для нас ныне этнические и религиозные движения национальных меньшинств.

Монгольское вторжение

Христиане и мусульмане считали друг друга смертельными врагами и равно ненавидели евреев. Но эти три культуры возникли из одних и тех же эллинистических и семитских традиций; все они признавали Библию священной книгой, молились одному Богу, а образованная элита стремилась расширить свой кругозор, обмениваясь достижениями гуманитарных и технических знаний. Совсем по-другому дело обстояло с монголами. Они не имели ничего общего с христианскими традициями, и, вероятно, именно по этой причине жители христианского мира не воспринимали их сколько-нибудь серьезно, за исключением тех, конечно, кто по несчастью оказался на их пути.

Монголы были последним кочевым центральноазиатским народом, который обрушился на земледельческие и городские цивилизации Евразии; но они действовали гораздо более решительно и на неизмеримо более обширных пространствах, чем кто-либо из их предшественников, начиная с гуннов. В 1200 г. монголы обитали между озером Байкал и Алтайскими горами в Центральной Азии. Это были неграмотные язычники, по традиции исключительно умелые воины. В общественном устройстве сохранялась жестокая иерархия: на верхней ее ступеньке находилась «аристократия» (собственники табунов лошадей и скота), которой подчинялись многочисленные полузависимые степняки и рабы. В целом монголы мало чем отличались от других племен, обитавших на просторах Внутренней Азии. Почти тысячу лет эти народы – от гуннов до авар, булгар и различных тюркских племен – демонстрировали свою способность побеждать армии более развитых народов и создавать обширные аморфные империи или владения, при условии что они не уходили слишком далеко от привычных им географических и климатических условий евразийских степей.

В самом начале XIII в. исключительно одаренному вождю – Чингисхану (ок. 1162–1227) – удалось объединить монгольские племена, а затем распространить свою власть на восток и на запад. Нет никаких оснований считать, что монголы начали перемещаться под влиянием каких-то климатических изменений, пагубно отражавшихся на выпасе скота. Под началом Чингисхана находилось превосходно организованное и дисциплинированное войско; оно состояло из конных лучников и обладало исключительной подвижностью в сочетании с превосходством в дальнобойном оружии. Сам Чингисхан отличался удивительной способностью приспосабливаться к незнакомым условиям и охотно использовал в своей армии китайских и мусульмано-тюркских «специалистов». Он организовал великолепную «службу осведомителей», причем массу сведений ему доставляли купцы всех национальностей и религий, которых он всемерно поощрял. Преуспел Чингисхан и в хладнокровном, продуманном использовании дипломатических мер и военной силы сообразно обстоятельствам. Все эти качества позволили Чингисхану, его одаренным сыновьям, внукам и военачальникам непрерывно одерживать победы над очередным противником. В 1215 г. пал Пекин, хотя для покорения всего Китая монголам понадобилось еще пятьдесят лет. Гораздо быстрее были завоеваны исламские государства к востоку от Каспийского моря с их богатыми городами Бухарой и Самаркандом (1219–1220). К 1233 г. были покорены Персия и примерно в то же самое время – Корея на другом конце Азии. В 1258 г. монголы взяли Багдад; при этом погиб последний халиф из династии Аббасидов. Только мамелюкам удалось разбить монгольский отряд в Палестине (1260), оградив тем самым Египет от монгольского нашествия. Это была победа, сравнимая с победой Карла Мартелла над арабами при Туре и Пуатье, ибо она знаменовала поворотный пункт в отражении волны нашествия.

Между 1237 и 1241 г. монголы вторгались в Европу. Их натиск, как и в Азии, был жестоким и устрашающим. Опустошив Россию, Южную Польшу и значительную часть Венгрии, они в Силезии уничтожили армию немецких рыцарей (1241) у города Лигниц (Легница), к западу от реки Одер. По-видимому, лишь проблемы, связанные с выбором преемника Чингисхана, вынудили предводителей монголов после этой победы повернуть на восток.

Тем временем великие властители Западной Европы – император, папа и короли Франции и Англии – были заняты выяснением отношений и, не воспринимая монгольскую угрозу всерьез, тешили себя успокоительной мыслью, что Чингисхан – это легендарный Иоанн Пресвитер,[90] либо строили заманчивые планы обращения хана в христианство. Людовик Святой пытался даже вести с монголами переговоры о совместных действиях против мусульман в Сирии. На монголов это не произвело особого впечатления, и они не проявили никакой заинтересованности. В 1245 г. хан заявил папскому посланнику: «От восхода до заката солнца все земли подвластны мне. Кто мог бы совершить такое против воли Бога?»

Можно ли сказать, что Западная и Южная Европа просто по счастливой случайности избежала монгольского нашествия? Вероятно, можно. Русским повезло гораздо меньше, и почти 300 лет они были вынуждены нести все тяготы монгольского ига. Однако вполне вероятно и то, что монголы исчерпали свои завоевательные возможности. Их операции во влажных тропических лесах и джунглях Вьетнама и Камбоджи шли неудачно, а морские экспедиции против Японии и Явы закончились полным провалом. Хотя монголы и владели весьма совершенной осадной техникой, их конным армиям вряд ли удалось бы взять верх в Западной Европе с ее сотнями укрепленных городов и замков. По меньшей мере это сомнительно. Первые два поколения монгольских вождей и их преемников обуревала страсть к наживе и господству. Но даже для этой последней цели нужна была развитая административная организация, и такую организацию монголам с самого начала пришлось перенимать у завоеванных, но более развитых народов и назначать на важные посты опытных китайцев, персов, турок и арабов. Религиозные верования монголов не могли соперничать с великими мировыми религиями – буддизмом, исламом, иудаизмом и христианством. Не удивительно, что они стремились особо не углубляться в этот вопрос: Марко Поло и другие западные путешественники, посещавшие двор Великого хана, отмечали терпимость монголов и открытое уважение к религии чужестранцев. Однако даже те из современных историков, кто взвешенно оценивает монголов, вряд ли могут найти какое-либо оправдание их завоеваниям, разве что караванная торговля между Востоком и Западом стала более безопасной, а монгольские подданные жили в условиях pax mongolica[91]– мира, наступившего после уничтожения всех реальных и потенциальных противников. Действительно, монгольские завоевания очень напоминали те завоевания римлян, о которых их современник из Британии сказал: «Они превращают все в пустыню и называют ее миром».[92]

В XIV в. правители различных частей Монгольской империи приняли буддизм или мусульманство; это означало, что фактически они были покорены теми культурами, в которых жили, – китайской, персидской или арабской. С упадком великих караванных путей, уступивших место морским путям, и с развитием новых военно-коммерческих государств эпоха великих континентальных кочевых империй подошла к концу. Они ничего не дали человечеству и повсюду оставили по себе плохую память. Но косвенные результаты оказались огромны: последовательные вторжения кочевников спровоцировали миграцию других, более оседлых, народов, которые в свою очередь разгромили прежние старинные цивилизации. Именно это в IV–V вв. произошло с германскими племенами, разрушившими Римскую империю на Западе, а затем – с некоторыми тюркскими племенами, которые окончательно уничтожили то, что оставалось от ее восточной части.

Большинство кочевых племен, которые в течение многих столетий вторгались в русские степи, в первую очередь стремились найти земли, где можно было бы кочевать со стадами, и лишь затем – покорять другие народы. Монголы повели себя совсем по-другому. Русские монахи-хронисты так же преувеличивали их число, как западные монахи-хронисты – число викингов. Но монголы даже и близко не имели того количества людей, которое могло бы заселить захваченные земли. Монгольские армии представляли собой передовые отряды великой империи, простиравшейся через всю Азию, и в первую очередь их интересовало покорение народов. Монголы господствовали на территории от низовьев Волги и северных берегов Каспийского и Черного морей до разрушенного ими Киева. За пределами этой степной зоны они довольствовались тем, что держали своих ставленников при дворах русских князей для непосредственного сбора дани или для надзора за этим процессом.