Герои - Джо Аберкромби

Колченог стонал и подрагивал, а Трясучка устало выдохнул, и вытер ножик об рукав союзного. Теперь золотое сияние нити приобрело багровый отлив.

— Так, ладно. — Союзный захрипел, от того что одноглазый громила вздёрнул его на ноги, бережно убирая ножик в чехол где-то на поясе. — Этого я забираю.

— Что нам с ним делать? — Ручей понял, что спрашивает хрупким голоском, показывая на Колченога. Тот глухо стенал в грязи, рваная одежда блестела вязкой чернотой.

Трясучка посмотрел на Ручья в упор. Так, словно заглянул прямо в него. Прямо в мысли, как о нём и рассказывали.

— Ничего не делайте. Уж с этим-то справитесь? — Он пожал плечами, поворачиваясь, чтобы уйти. — Пускай себе истекает.

Тактика

Перед ними раскинулась долина, целая галактика мерцающих оранжевых точек. Привальные костры и факелы обоих противников, порою смазанные, как только новая завеса мороси перемахивала через холмы. Одно звёздное скопление, должно быть, село Адуэйн, другое — холм под названием Герои, третье — город Осрунг.

Мид выбрал для своего штаба покинутый постоялый двор в южной части поселения и его передовой полк окапывался на расстоянии едва за пределами выстрела от ограды. С ними Хэл, самоотверженно борется, чтобы запечатлеть во тьме хоть немного порядка. Больше половины состава дивизии, расхлябанные и ропчущие, до сих пор устало подтягивались по дороге, что начинала день полоской пыли, а заканчивала его взбитой грязевой рекой. Замыкающие части, скорее всего, не прибудут до самого рассвета.

— Я хотел поблагодарить вас, — вымолвил полковник Бринт, с козырька его шляпы капала вода.

— Меня? — невиннейше переспросила Финри. — за что?

— За то, что приглядывали за Элиз последние несколько дней. Понимаю, она не слишком практична…

— Мне только в радость, — солгала она. — В конце концов, вы были таким добрым другом Хэлу. — Всего лишь легонько напомнила, что она, блин, ожидает, что тот не перестанет им быть.

— Хэла легко полюбить.

— И разве ж не за что?

Они проехали пикет, четверых солдат в промокших плащах. Наконечники копий блестят при свете фонарей офицеров Мида. За ними больше народу — сгружают с вьючных лошадей свалявшиеся тюки, с трудом натягивают палатки — мокрый холст хлещет по лицам. У протекающего навеса невесело ёжилась очередь, вцепившись в оловянные миски, кубышки и кружки всех сортов. Там раздавали провиант.

— Хлеба нет? — спросил один.

— В уставе сказано — мука есть приемлемая замена, — ответил квартирмейстер, с угрюмой точностью отмеряя щепотку на весах.

— Приемлемая для кого? Где прикажете нам её печь?

— Можешь испечь её на своей толстой жопе, вот что я… Ох, умоляю простить меня, миледи, — хватая себя за чуб, пока Финри ехала мимо. Как будто зрелище без нужды голодавших не причиняло никаких неудобств, а вот со словом «жопа» её чувствительной душе не совладать.

Что с первого взгляда выглядело бугорком на пологом подножии взгорья, оказалось покрытой обвислым плющом древней постройкой, чем-то средним между сараем и хижиной, и, возможно, служившей и тем и тем. Мид спешился со всей пышностью королевы в день коронации, и цепочкой повёл своих офицеров в узкий проём, оставив полковника Бринта упорядочить очередь. Поэтому Финри удалось проскочить одной из первых.

Мокроголовые офицеры плотно набились в пропахшую сыростью и овечьей шерстью каморку с торчащими балками. На совещании стоял дух королевских похорон. Все соперничали, кто примет наиболее скорбный вид, в то же время бойко шурша, чем в перспективе можно будет поживиться. Генерал Миттерик, остервенело хмурясь в усы, расположился у стены необработанного камня. Он просунул руку под мундир промеж двух пуговиц, так, что остался торчать большой палец — как бы позируя для портрета, причем невыносимо шикарного. В тени неподалёку, Финри заметила бесстрастную глыбу — лицо Бермера дан Горста — и приветливо улыбнулась. В ответ тот едва кивнул головой.

Отец Финри, стоя перед величественной картой, резкими и чёткими движениями намечал позиции. Она ощутила тепло нахлынувшей гордости — как всегда, видя отца за работой. Он был просто образцом командира. Когда он их заметил, то прервался, чтобы пожать Миду руку. Поймал взгляд Финри и совсем слегка ей улыбнулся.

— Лорд-губернатор Мид, должен поблагодарить вас за быстроту вашего продвижения на север. — При том, что если бы его милость выбирала маршрут, они до сих пор бы гадали в какой север стороне.

— Лорд-маршал Крой, — приветствовал губернатор безо всякого рвения. Их отношения — вопрос щекотливый. В собственной провинции, Инглии, Мид был первым, после верховной власти, но так как лорд-маршал наделялся королевскими полномочиями, в военное время отец Финри стоял выше губернатора.

— Вам, должно быть, было мучительно оставлять Оллензанд, но вы нужны нам здесь.

— Вижу, — сказал Мид с характерным недовольством. — Я понимаю, здесь серьёзнейшее…

— Джентльмены! — Толкотня офицеров у двери прекратилась, уступая кому-то дорогу. — Должен извиниться за позднее прибытие, дороги забиты напрочь. — Коренастый лысый человек вынырнул из толпы, отряхивая отвороты потёртого дорожного плаща и обрызгивая каплями всех стоящих рядом. Ему помогал единственный слуга, кудрявый парень с корзинкой в руке, но Финри считала своей обязанностью знать каждое лицо в правительстве Его величества, каждого члена Открытого и Закрытого советов и тончайшие градации их влияния, поэтому недостаток пышности не одурачил её ни на миг. Короче, на пенсии он, по своим словам, или нет, но Байяз, Первый из магов, стоял выше всех.

— Лорд Байяз. — Отец занялся представлениями. — Это лорд-губернатор Мид, из Инглии, командующий третьей дивизией Его величества.

Первый из магов как-то сумел одновременно пожать тому руку и полностью его проигнорировать.

— Я знал вашего брата. Хороший человек, большая потеря.

Мид попытался заговорить. Увы, Байяза отвлёк слуга, в это самое время доставший из корзины чашку.

— Ах! Чай! Когда у вас в руке чашка чая, ничто на свете уже не кажется столь ужасным! Кто-нибудь ещё желает? — Желающих не нашлось. Большинство признавало чай антипатриотичной гуркской модой, наряду с изменнической завивкой усов. — Что, никто?

— Я бы с удовольствием, чашечку. — Финри плавно проскользнула перед лордом-губернатором, вынудив того отступить на шаг. — В такую погоду — отличная вещь. — Она терпеть не могла чай, но с радостью выпила бы океан за возможность перекинуться словом с одним из самых могущественных людей Союза.