Поход без привала - Владимир Дмитриевич Успенский

Павел Алексеевич нервничал. Он привык почти каждый день бывать на передовой, если надо — помогать командирам. Конечно, Баранов и Осликовский сами разберутся в обстановке, смогут принять нужные решения. Но им сейчас особенно трудно вдали от своих, в глубине вражеского расположения.

Белов со всей своей энергией проталкивал, торопил вслед за конными полками вторые эшелоны, отставшую артиллерию, обозы, маршевые эскадроны. А сам сидел в Жемчужниково, ожидая, когда явятся командиры кавалерийских дивизий, переданных ему из 10-й армии.

25 декабря приехал командир 41-й кавалерийской дивизии полковник М. И. Глинский. Он не изменился с тех пор, как они вместе служили в Москве: Белов — в инспекции кавалерии, а Глинский — в особой кавалерийской бригаде. Внешностью он не очень приметен: худощавый, с глубоко запавшими глазами, уши топорщатся. Но командир знающий, расторопный. Вот и теперь он сумел раньше всех привести своих конников.

На следующий день прибыли еще две дивизии: 57-я и 75-я кавалерийские. Последней командовал полковник М. Э. Москалик, встреча с которым доставила Павлу Алексеевичу большое удовольствие. Сели за стол, вспомнили недавнее прошлое. Перед войной Павел Алексеевич был начальником штаба 5-го кавалерийского корпуса. И вот однажды Москалик пригласил Белова на праздник в свой полк, стоявший в городе Славуте. Это был тот самый Харупанский полк, которым пятнадцать лет назад командовал Павел Алексеевич. Эскадрон за эскадроном проходили мимо трибуны, словно эстафету, передавая друг другу песню:

Ты сын дивизии Майкопской

И Первой Конной внук родной,

Наш Харупанский полк геройский,

Ты был в боях всегда лихой!

У Павла Алексеевича глаза повлажнели тогда от радостного волнения…

Прибывшие командиры доложили о состоянии своих соединений. Это были так называемые «легкие кавалерийские дивизии», сформированные по новым, урезанным штатам. В общей сложности, они все три, вместе взятые, равнялись по количеству людей и вооружения одной гвардейской кавалерийской дивизии. Белов был доволен и этим — появилась возможность создать надежный резерв.

Но вот и легкие кавдивизии ушли на запад, догонять гвардию, а Павел Алексеевич все никак не мог выехать на передовую. Надо было наладить четкое управление всеми войсками группы, насчитывавшей теперь семь дивизий и танковую бригаду. А средств связи в корпусе немного, к тому же несколько станций радиоэскадрона разбиты авиабомбами.

Войска группы были разбросаны на большом пространстве. Две стрелковые дивизии вели бой за Белёв и намного отстали от конницы. Гвардейские соединения приближались к Юхнову. Танковая бригада полковника Кириченко получила в Туле два десятка новых боевых машин. Но колонна танков двигалась так медленно, что за несколько дней не добралась от Тулы до Крапивны.

Ко всему прочему — беда со снабжением. По правилам, по наставлениям, кавалерийский корпус должны обслуживать тыловые учреждения той армии, которой он придан. Но корпус Белова действовал сам по себе, превратившись в группу войск, и надо было так или иначе искать выход из положения, снабжать все дивизии боеприпасами и продовольствием. Люди требуют снарядов и патронов, люди должны есть сами и кормить коней. Какое им дело, существует или нет в корпусе служба тыла?!

Офицеры штаба работали, забыв о сне и отдыхе, не отрываясь от дел во время частых бомбежек. И все-таки не успевали. Павел Алексеевич тоже втянулся в поток неотложных дел, очень мешавших думать о главном — о продолжавшейся операции.

Кто-то из работников штаба предложил послать в войска, наступавшие на Белёв, небольшую группу офицеров во главе с опытным командиром. Пусть этот товарищ возьмет на себя руководство стрелковыми дивизиями и полком «катюш». Так родилась идея создать импровизированные корпуса.

57-я легкая кавдивизия была подчинена генералу Баранову. 75-я легкая — полковнику Осликовскому. Отныне у Павла Алексеевича оказалось три неофициальных корпуса, управление пошло по трем каналам, это сразу дало ощутимые результаты. Даже радисты, хоть и с большим напряжением, успевали обеспечивать бесперебойную связь.

41-ю легкую кавдивизию и танковую бригаду Павел Алексеевич оставил в своем непосредственном подчинении.

Покончив с делами организационными, Белов наконец собрался в дорогу. Вместе с Грецовым наметили по карте новый район за Окой для развертывания штаба. Там условились встретиться.

Уже урчал под окном полугусеничный вездеход «Змей», окрещенный так адъютантом Михайловым за то, что проползал через любые заносы и сугробы. Уже генерал набросил на плечи свою любимую бурку: легкую, косматую, теплую. И вдруг — звонок из Тулы: в корпус выехала делегация трудящихся города во главе с секретарем обкома партии В. Г. Жаворонковым.

Павел Алексеевич вздохнул и повесил бурку на торчавший из стены штырь. Распорядился: провести митинг вместе с делегацией рано утром, пока не летают вражеские бомбардировщики.

Еще до рассвета на дороге возле крайней избы собрались бойцы резервных подразделений, легкораненые гвардейцы из команды выздоравливающих, офицеры штаба. Выступил товарищ Жаворонков, сказал о том, что кавалерийский корпус пересек всю Тульскую область от Каширы до Белёва: первым начал и первым завершил на своем участке освобождение тульских земель. За все это — большое спасибо!

Делегация привезла воинам много новогодних подарков. Отличившимся бойцам вручены были баяны и гармошки. Генералу Белову секретарь обкома преподнес вместительный тульский самовар.

— Благодарю, — улыбнулся Павел Алексеевич. — Пошлю домой, после войны чаи распивать буду.

— Да, это мирный подарок, — сказал Жаворонков. — А для боя мы вам автоматический снайперский карабин пришлем. Системы Токарева. Верно, товарищи оружейники? — обратился он к членам делегации. Один из них, пожилой мужчина в валенках и черной шапке с кожаным верхом, кивнул утвердительно.

Приятно, конечно, слушать похвалу, получать подарки. Но самую большую радость в этот день принесло Павлу Алексеевичу другое событие. Из машины, в которой прибыл Жаворонков, вслед за секретарем обкома выпрыгнул худой, стремительный человек в длинной кавалерийской шинели. Белов ахнул от неожиданности и пошел навстречу, раскрыв объятия.

Вместе с секретарем приехал в корпус осунувшийся и побледневший за время болезни Алексей Варфоломеевич Щелаковский.

13

Генерал армии Жуков явился с очередным докладом к Верховному Главнокомандующему. Наибольшее внимание уделил положению на южном крыле Западного фронта, где группа войск генерала Белова, пробив широкую брешь в гитлеровских боевых порядках, быстро продвигалась на запад, увлекая за собой пехоту смежных армий.

Заканчивая, Жуков сказал:

— В штабе фронта, товарищ Сталин, есть мнение преобразовать группу Белова в армию.

Сталин, спокойно и благожелательно слушавший доклад, оторвал взгляд от карты:

— Какая в этом необходимость, товарищ Жуков?

— У Белова армейская полоса наступления. По количеству соединений, по личному составу и вооружению он превосходит некоторые армии, в том числе и соседнюю, пятидесятую.