Своя дорога - Галина Ли

Хвала Ирие, парочка переругивалась только во время привалов, когда оборотень перекидывалась в человека, да и то — вполголоса. Хотя и это быстро надоело. От постоянной грызни меня тошнить начало уже на третий день. В конце концов, я наплевал на все условности, дождался остановки и оттащил сирин в сторону, грубо вцепившись в рукав его куртки.

— Агаи, объясни мне, что происходит? — призвал я мага к ответу.

Сирин надел непроницаемую маску и процедил: — Ничего.

Притом на его неприступной физиономии легко читалось: отцепись.

А вот хрен тебе! Достал в конец за эти дни до самых печенок!

— А раз — ничего, то с какой стати ты портишь всем настроение? Может у тебя несварение желудка? Или ты каждый вечер напиваешься тайком, а с утра тебя мучит похмелье?

Я старался говорить без лишнего яда, но признаться, получалось это плохо.

Не могу спокойно смотреть, как взрослый мужик ведет себя хуже ребенка!

Волшебник вспыхнул, дернулся прочь, выдирая свой рукав.

И что теперь прикажете делать? Может, все-таки съездить ему по морде? Авось придет в чувство. А еще лучше — оставить один на один со своим плохим настроением.

Я почти поддался искушению, но в последний момент решил, что, увы, и то и другое — ситуации не улучшит. Оставалось только смотреть на паршивца осуждающим взглядом мудрого наставника, надеясь на то, что память примерного школяра сирин еще не канула в вечность.

— Муторно мне. Все время кажется, что вот-вот что-то должно случиться. Плохое. Из-за меня, — наконец решил поделиться своими мыслями Агаи, — И кошмары мучают каждую ночь.

— О чем? — насторожился я, подошел к магу и положил ладонь на его плечо, чтобы он не вздумал улизнуть от ответа.

Сны и предчувствия волшебников игнорировать не стоит.

Повинуясь нажиму, Агаи сел на заросший желто-зелеными блюдцами лишайника камень, залез рукой в вздыбленную шевелюру и тоскливо сказал: — Смерть. Твоя, Таниты, моя. Горы трупов в городах. Разрушения. Каждый раз по-разному. То потоп, то землетрясение, то дрянь какая-то из-под земли лезет. И всегда я виноват. То дверь открою, то камень столкну, то еще что-нибудь. Я уже спать нормально не могу! Открою глаза, лежу и жду, когда из кустов монстры полезут. Сам себя уговариваю, что здесь и кустов то нет, а боюсь. Стал использовать, устанавливая круг, все защитные заклинания что знаю, и все равно — не помогает!

Сирин поднял на меня взгляд и совсем тихо спросил: — Что со мной, а?

Он явно надеялся получить подробное объяснение своим тревогам.

Я отпустил его плечо, сел рядом с камнем прямо на землю и сказал, — Взрослеешь. Начинаешь за свою жизнь бояться.

Пришлось немного слукавить. Да, юноша постепенно терял детскую веру в свою неуязвимость, но кроме этого, он как маг чувствовал близкую опасность.

И я тоже ее чувствовал.

Страшные сны мне не снились, (мне вообще сны не снились,) но вот чужое навязчивое внимание преследовало с самых границ степей. Однако это не повод портить окружающим настроение.

— Агаи, ты молодец, правильно делаешь, что защиту усилил. Похоже, кто-то или что-то крадется за нами по пятам. Из-за этого тебе кошмары снятся, а вовсе не потому, что в чем-то станешь виноват.

Сирин посветлел лицом, — Правда?

Ну, как маленький, ей богу. Чересчур развитая совесть — один вред нервам. И когда он усвоит эту простую истину?

— Правда, — я поднялся, ободряюще хлопнул юношу по плечу и позвал, — Пойдем, а то сейчас Танита от досады все лепешки съест.

И все- таки за время пути случилось два небольших инцидента: в одну из ночевок, пока я стоял в дозоре, уже ближе к утру опасливое шуршание в зарослях подсохшего низкорослого кустарника. Словно кто-то довольно большой бродил вокруг лагеря в темноте.

От тихой осторожной возни у меня побежали холодные мурашки по позвоночнику.

Я, не раздумывая, выпустил в заросли стрелу, стремясь если не убить, то хотя бы испугать ночного гостя.

Легкий торопливый топоток и зашелестевшая трава выдали шпиона. Ориентируясь на этот шум, пропела еще одна стрела. Кажется, впустую.

Утром, когда все проснулись, я полез в заросли и к своему удивлению обнаружил во влажной земле слабые отпечатки крупной лапы, похожей на куриную, только раз в десять больше. Рядом со следом белел осколок мелкой кости.

Я прихватил находку с собой, на всякий случай. Пусть сирин даст ответ на вопрос — что она такое.

Агаи совсем недолго вертел в руках кусочек остова, а потом изрек: — Человеческая. Где взял?

— В кустах, — ответил я.

Новость нехорошая. Не нравятся мне существа, таскающие с собой человеческие кости.

Сирин с сомнением провел над белым куском ладонью и уверенно заявил, — Старая! Трупу не меньше пяти лет.

И костяки на вольном выпасе, разбрасывающие свои куски нравятся не больше. А может, даже меньше.

— Спроси у Хенуна, встречаются и в этих местах злые духи или что-то в этом роде, — решил обратиться к тому, кто имеет больше представления о здешних тварях.

Ох, зря я задал этот вопрос! Разве существуют земли, свободные от нечисти? А люди — без фантазии и тяги присочинить?

Да, попади человек хоть в сады Ирия, разве не придумал бы он страшных сказок и о них?

Конечно, злые духи тут же нашлись, в большом количестве.

Даже Пустошь не смогла бы похвастаться таким многообразием.

А что касается умения нашего провожатого крошить монстров в капусту, так я по сравнению с ним почувствовал себя пугливым щенком.

Агаи с трудом удавалось сохранить серьезное выражение лица при переводе.

Рош- мах плотно прижала уши к голове и отворачивала голову, снисходительно морща нос, и только Морра слушала в оба уха, чуть приоткрыв рот.

Я сам точно так же слушал страшные сказки в глубоком детстве.

Покопавшись в закромах памяти, Хенун вытащил на божий свет байку о гигантской птице с клювом, способным проломить за один удар череп дикому быку и съедающей за один присест не менее пяти туров.

Нам такой вариант не подходил, пусть след большой, зато кусты мне по… задницу. Даже в ночи бы заметили, ведь ползать птицы не умеют. И шум от крыльев я бы обязательно услышал и узнал.

Ладно, потом разберемся, что там ночами ползает.

Надо не забыть спросить сирин, нет ли у него какого-нибудь подходящего заклинания, чтобы внезапно осветить шагов на двадцать-тридцать местность. А то новолуние (да еще двойное) не самое светлое время на земле.

Глава 23

Хенун довел нас почти до самой реки, носящей странное название — Киленаки. Что в переводе с языка росм звучало как — Две воды.