Дикарь и леди - Виктория Дал

— Но, Марисса…

Он взял ее за плечи, собираясь то ли прижать к себе, то ли оттолкнуть. И казалось, он сам не знал, что намеревался сделать.

— Я хочу, чтобы наша с тобой помолвка была настоящей, — продолжала Марисса. — Хочу, чтобы ты сделал меня своей женой. Поверь, другой мужчина мне не нужен, ни один из тех, с которыми я танцевала и на которых заглядывалась.

Джуд снова сделал глубокий вдох. В какой-то момент Мариссе показалось, что он хочет что-то сказать, однако он молчал.

— Я тебе все еще нравлюсь? — спросила она, зажмурившись, и затаила дыхание в ожидании ответа.

Но Джуд по-прежнему молчал. Стараясь прижаться к нему покрепче, Марисса прошептала:

— Джуд, пожалуйста, не молчи. Скажи, я нравлюсь тебе хоть немного? — Она прижалась губами к его шее и тут же почувствовала, как он вздрогнул. — Джуд, ты пожинаешь то, что посеял. Ты дразнил меня, демонстрируя свое обнаженное тело, а теперь я хочу обладать твоим телом.

— Довольно! — рявкнул он, решительно отстраняя ее. — Черт возьми, меня не надо дразнить! Я и так каждую ночь выдерживаю отчаянную борьбу с собой, меня влечет к тебе постоянно.

Марисса прекрасно его понимала, потому что испытывала то же самое, во всяком случае — в эти мгновения.

— Так возьми же меня, — прошептала она.

— Нет, Марисса. Возможно, ты изменишь свое отношение ко мне — и что нам тогда делать? Пойми, я отказываюсь жить с тобой долгие годы, постоянно видя укор и сожаление в твоих глазах.

— Глупости, Джуд. Не болтай глупости! Ты когда-нибудь видел, чтобы я сожалела о чем-либо?

Немного подумав, он ответил:

— Мне кажется, ты сожалела о том, что у тебя произошло с Питером Уайтом.

— Ну, это правда. Но если точнее, то я сожалела о неудаче Питера Уайта, вернее, о том, что он оказался ничтожеством. — Марисса могла поклясться, что Джуд едва заметно улыбнулся. — Ты ведь не дашь мне повода для сожалений, правда, Джуд?

— Я разочарую тебя бесчисленное количество раз. Разочарую во многих отношениях.

Покачав головой, Марисса потянулась к завязкам своего халата.

— Я ужасно ограниченная, Джуд. И если ты сделаешь меня счастливой хотя бы в постели, то чего же еще мне желать?

— Не делай этот! — воскликнул Джуд, заметав, что она развязывает бантики на халате.

В следующее мгновение она распахнула на себе халат. Джуд нахмурился и снова отступил на шаг:

— Пожалуйста, не делай этого, Марисса.

— Не будь трусом, — ответила она, сбрасывая с себя халат.

Впервые в жизни Марисса предстала перед мужчиной совершенно обнаженная. На мгновение у нее возникло желание прикрыть наготу руками, но она все же сдержалась. Марисса твердо решила; уж если она не сможет заставить Джуда полюбить ее, то тогда использует свое тело, поступит так, как когда-то собирался поступить он.

Окинув ее взглядом, Джуд судорожно сглотнул. Затем шагнул к двери. Он был уже в нескольких метрах от порога, но тут Марисса, бросившись к выходу, преградила ему дорогу. И теперь она снова стояла прямо перед ним. Стояла обнаженная.

Джуд отвел от нее глаза и тихо спросил:

— Что ты делаешь, Марисса?

— Соблазняю тебя.

Подобный ответ не очень-то соответствовал ситуации, при которой обнаженная молодая женщина преграждала мужчине пусть к отступлению.

И все же было очевидно, что ее тактика имела успех. Прошло несколько секунд, и Джуд, не удержавшись, снова на нее посмотрел. И теперь уж он не мог отвести от нее глаз.

— Марисса, я…

Он умолк и снова сглотнул.

— Джуд, я люблю тебя, — сказала Марисса, — Я хочу выйти за тебя замуж. И я хочу воспользоваться своим телом, чтобы заманить тебя в постель и пробудить хоть какие-то нежные чувства ко мне.

Он покосился на дверную ручку, находившуюся рядом с ее обнаженным бедром, и пробормотал:

— Марисса, я не хочу, чтобы меня… куда-либо заманивали.

Джуд потянулся к дверной ручке, но Марисса, сделав шаг в сторону, загородила ручку своим прекрасным телом.

— Не надо, прошу тебя, не надо… — Теперь в голосе его была мольба. — Марисса, отойди, пожалуйста.

Но она не желала проявлять милосердие, она желала совсем другого. Пристально глядя на Джуда, Марисса сделала два шага в его сторону и приблизилась к нему почти вплотную. Казалось, он хотел отступить, однако не мог сделать ни шага — словно ее нагота парализовала его, лишила воли.

И тут Марисса, протянув к нему руки, обняла его и тихо прошептала:

— Джуд, пожалуйста…

— Нет. — Он покачал головой. — Я не сделаю этого сейчас. Мы подождем. И если мы поженимся…

О Господи, неужели он произнес эти слова?! «Если мы поженимся…» Неужели она сломила его волю?

— Я не согласна, Джуд. Не согласна ждать. Я хочу этого сейчас. Немедленно. Прошу тебя, разденься. Я хочу почувствовать, как ты прижимаешься ко мне обнаженный.

Он снова покачал головой и тотчас же понял, что слова Мариссы еще сильнее его возбудили.

— Что ж, чудесно. — Она выдернула рубашку из его брюк. — Тогда я сама тебя раздену.

— О Господи!.. — простонал Джуд. — Марисса, ты…

У него перехватило дыхание.

— Ты слишком долго заставлял меня ждать, — прошептала она. — Ты заставил меня… наброситься на тебя.

В следующее мгновение Марисса крепко прижалась к нему обнаженными грудями, и Джуд даже сквозь одежду ощутил жар ее тела. И в тот же миг руки его, словно сами собой, обняли ее. Но Джуд, все еще пытаясь воспротивиться своему желанию, пробормотал:

— Я не хочу этого, Марисса.

Приподнявшись на цыпочках, она поцеловала его в губы.

— Нет, хочешь, Джуд. И сделаешь это.

О Боже, он и в самом деле готов был сдаться. Более того, он чувствовал, что действительно хочет на ней жениться.

— Позволь мне сейчас уйти, Марисса. Я не уеду в Италию. Я арендую поблизости дом… и мы с тобой немного подождем. Ведь нельзя же сразу венчаться…

Не удержавшись, он провел ладонями по ее плечам, по груди, по бедрам.

— Ах. Джуд, как приятно, — промурлыкала Марисса. — Просто замечательно… Я так это люблю…

Любовь… Это слово дразнило и манило Джуда, и он снова ощутил прилив гнева. Но гнев сейчас, когда перед ним была обнаженная Марисса, гнев его еще более усилил вожделение, усилил влечение к ней.

Он поцеловал ее в губы, а затем принялся ласкать ее, проводя ладонями по всему телу — ведь теперь он впервые видел ее обнаженную, и все в ней, абсолютно все, было открыто его взору.

А она, крепко прижимаясь к нему, вонзила ноготки ему в спину и стала со всей страстью отвечать на его ласки. Конечно, он мог бы просто расстегнуть брюки и овладеть ею прямо сейчас. Мог бы войти в нее и сделать своей навсегда. И он хотел, он жаждал этого, его влекло к ней неукротимое желание.