Любовные чары - Елена Арсеньева

Марина сорвала с Флоры чистенький батистовый передничек и разорвала его на полосы. Из пояса с завязками получился отличный жгут, рану прикрыл чистый носовой платок, который оказался в кармане Джаспера, ну а сверху Марина навертела ленты из фартука. Подождала мгновение – кровь не проступала. Улыбнулась Алану – он тем временем совершенно успокоился, – Флоре, которая пришла в себя и, молитвенно сложив руки, наблюдала за Мариной, а потом и Джасперу, открывшему глаза.

Сначала взор его был затуманен, но вот мысль сверкнула в нем – и в то же мгновение, прежде чем Марина успела слово молвить, Джаспер резко приподнялся и кинулся на нее, угрожающе выставив правую руку. Впрочем, прыти его хватило ненадолго: он тут же неловко завалился на бок, испустив короткий, болезненный стон. Женщины помогли ему лечь на спину, и Джаспер бессильно прикрыл глаза.

– У него жар, – сказала Марина, отодвигаясь на всякий случай подальше.

– Малярия, – со слезами в голосе пояснила Флора, прикладывая прохладные ладони ко лбу раненого. – Джаспер едва смог приехать, чтобы предупредить меня о том… – она замялась, – о гибели леди Урсулы. И тотчас ему стало плохо. Я так боялась и за него, и за Алана…

– Теперь-то чего плакать? – рассудительно заметила Марина. – Рана в два счета заживет. А что до малярии… Еще когда живы были мои отец с матерью, к ним в гости заезжал один человек – отставной капитан, воевавший в каких-то гнилых местах, где он подхватил болотную лихорадку. Он всегда был желтый, измученный, но вдруг явился совершенно здоровый и рассказал, как вылечился. Надо взять куриное яйцо, вылить из него белок с желтком через маленькую дырочку и от скорлупы осторожненько отделить внутреннюю пленочку. Накануне приступа малярии надо надеть ее на палец больному. Пленочка начнет ссыхаться и постепенно так зажмет палец, что в нем начнутся дикие боли. Но их нужно перетерпеть, потому что боль сия – целебная. Она всю лихорадку к себе оттянет, и малярии вскоре не останется и в помине.

– Помнится, – вдруг слабо заговорил Джаспер, не размыкая век, – что-то в этом роде мне советовала и леди Елена, но я так и не удосужился попробовать.

– О, моя тетушка знала толк в подобных вещах! – кивнула Марина, радуясь, что Джаспер не видит ее лживого лица. – Она знала того больного капитана…

– А вы, – перебил Джаспер, – вы с ним были знакомы?

– Конечно, – продолжала Марина накручивать небылицы. – Правда, еще ребенком, лет десяти.

– Поразительно! – Джаспер резко открыл глаза. – Вам было лет десять, да потом еще прошло более четверти века, которые Елена прожила в Англии, да три года минуло с ее смерти… Вы выглядите на двадцать, хотя вам сейчас небось уже под сорок. Может, вы были знакомы и с неким Калиостро, открывшим секрет вечной молодости?

Марина растерянно хлопнула глазами.

– Вы не поняли. Леди Елена была знакома с капитаном задолго до моего рождения. Я ведь ее и не видела никогда!

– Вот теперь правда, – одобрительная улыбка чуть тронула бледные губы Джаспера. – Вы ее не видели и не знали… потому что она не была вашей тетушкой. Елена говорила мне, что у нее в России остались брат да племянник. Ни о какой госпоже Бахметефф она никогда не вспоминала. Разве что вы родились уже после ее смерти. Но, повторяю, вы выглядите лет на двадцать, а уж никак не на три годика!

Джаспер попытался было с комическим изумлением развести руками, но застонал от боли в плече. Флора испуганно склонилась над ним, но он слабо отвел ее здоровой рукой, с ненавистью взглянув на Марину.

– Значит, вы знали с самого начала, что мы с Десмондом лжем? – тихо спросила она.

– Я с самого начала знал, что лжете вы. Ну а Десмонд, очевидно, был заморочен вами еще в России.

– Ну конечно! – вскипела Марина. – Я врала, а Десмонд рядышком стоял, так? Ох уж наш бедненький Десмонд, который позволяет женщинам вертеть собой, как им вздумается! Просто агнец божий, невинное дитя!

– Да уж, женщины у Десмонда одна другой лучше, – усмехнулся Джаспер. – Впрочем, это проклятие Макколов! Их женщины вечно норовят учинить что-нибудь немыслимое: как любовницы, так и… жены.

Пауза перед последним словом была слишком многозначительной, чтобы Марина не обратила на нее внимания, и взгляд ее надолго скрестился со взглядом Джаспера. В ее глазах было смятение, в его – непреклонность и презрение.

– Кто вам сказал? – прошептала она. – Неужели Десмонд?

– Нет, он стойко хранил тайну. Но только дурак не догадался бы, кого разыскивал капитан Вильямс и что он имел в виду. Урсула рассказала мне о его визите, и я мгновенно все сообразил. И не один я, потому что кто-то убил беднягу. Интересно знать, кого вы так разозлили своим тайным бракосочетанием, мисс Марион?

– А чего тут гадать? – устало пробормотала Марина. – Ответ один – Десмонд.

– Десмонд?! – как эхо, отозвались три изумленных голоса. Два принадлежали Джасперу и Флоре, а третий исходил откуда-то снизу.

Марина перевесилась через край телеги, да и замерла, встретив насмешливый взгляд Хьюго. Связанные руки, конечно, причиняли ему боль, но все-таки он не мог сдержать смешка, с наслаждением бросив в лицо Марине:

– Десмонд? Много чести для этого павлина! Капитана Вильямса убил я… после того как промахнулся, стреляя по вашему чертову лорду, который присвоил себе все, что по праву принадлежит мне!

Настоящий лорд Маккол

– Поднимите-ка меня, – приказал Джаспер не терпящим возражений тоном, и женщины помогли ему сесть. Взгляд его, устремленный на Хьюго сверху вниз, был тверд: – Что ты сказал? Принадлежит по праву… тебе?

– Не тебе же! – огрызнулся Хьюго. – Не везет вам, мистер Джаспер. Думали, только мальчишка, которого Флора прятала, да слабоумный Десмонд, который так и не понял, что его дурят все, кому не лень, стоят на вашем пути? Нет, сэр. Это я стою на вашем пути. Ради меня Джессика в лепешку разбивается. Я законный и полноправный лорд Маккол! Алистер был старше меня, но где он теперь? Я пристрелил его, сначала рассказав все о себе.

Флора зашлась слезами. Лицо Джаспера выражало ужас и недоумение. Кажется, им обоим пришла в голову одна мысль: а не спятил ли Хьюго? Лежать связанным и не каяться в своем злодействе, а хвастливо выплевывать кровавые подробности? Он что, не понимает, какая участь его ждет? Он точно обезумел!

– Будь ты проклят! – выкрикнула Флора. – Какая жалость, что госпожа не вышибла из тебя дух, как из паршивого лекаришки!

Хьюго хихикнул, возбужденно ерзая по земле. Глаза его горели безумным огнем.

Джаспер решил воспользоваться припадком его болезненной откровенности и спросил спокойно (лишь желваки заходили на его щеках):