Леди не движется – 2 - Олег Дивов

Через час меня вызвал Кид Тернер, наш декан. «Делла, – сказал он, когда я закрыла дверь, – мне звонил Август Маккинби». Помню, я не сразу сообразила, о ком речь. «Сэнди, – пояснил Кид. – Это очередной его каприз, звучать попроще. Вообще-то он Август. Август-Александер и еще черт знает сколько имен, четырнадцать, по-моему. Для очень старых друзей – Зандер». Меня это известие слегка придавило, я сразу припомнила социальную разницу между нами. «Просит отпустить тебя с ним на фильм. Нет проблем, получишь увольнительную в четверг до трех ночи – показ начинается в десять вечера, ну и пара часов тебе потребуется на обсуждение. Август парень умный, в тех местах бывал, и было бы хорошо, если бы ты выслушала его мнение. Только в «Ладью» не ходите, там в четверг атмосферники чей-то день рождения празднуют. Я хочу, чтобы ты сказала по результатам, стоит ли мне заказывать фильм на факультет, будет ли он полезен для первого и второго курсов, или мне проще сводить третий курс на закрытый показ». Я приняла это как задание. «Я кое-что тебе расскажу, для сведения, – продолжал Кид. – У Августа есть двоюродный дед, генерал Лайон Маккинби. Ты о нем слышала». Еще бы я не слышала! Бог Военного университета! И мой любимый брат Крис служил под его началом, из его рук получил рекомендацию на факультет штурмовой пехоты. «Мы с Лайоном выпускались в одном году. Дружили в университете, служить пошли вместе. Я разведчиком, он штурмовиком. Через три года я получил ранение и вернулся сюда, стал преподавателем…» И не только преподавателем, могла бы сказать я. Потому что полковника Кид получил отнюдь не в армии. «Мы дружим по сей день. Я хорошо знаю семью Маккинби. Конкретно Августа – лет с двенадцати. Он тогда мечтал стать джедаем, семья была против и привлекла меня для разубеждения. Ты, наверное, думаешь, что он не служил в армии. Так вот – служил. Полгода. Парень он необычно скромный, поэтому вряд ли рассказывал тебе об этом эпизоде».

Для меня это было открытием. Сэнди действительно ни словом не заикнулся о службе. Воинский чин у него был – полковник внешней обороны, самый обычный чин для звездного принца, и по факту это была должность, а не звание. И должность-то условная – командующий силами обороны планеты в случае вторжения. Никто среди кадровых военных не относился к таким чинам всерьез. Среди отслуживших принцев – тоже. Макс, к слову, был полковником внешней обороны Сонно, но никогда о том не упоминал и на военные сборища надевал мундир коммандера военно-космических сил.

Кид вывел на стену фотографию. Линейка из молодых мужчин, все в парадной форме, стоят навытяжку. Рядовые. В самом высоком я с изумлением опознала Сэнди. Ужасно смешной он был – сильно моложе, коротко остриженный, лицо еще детски припухлое у губ и под глазами. Брови красивые какие… На следующем фото он был один.

С Большой Звездой на груди.

Ничего себе…

«Самый юный кавалер Большой Звезды, – пояснил Кид. – Ему было шестнадцать лет. С четырнадцати ходил волонтером на тварском конвое. Два раза на транспорте, а на третий его взяли юнгой на крейсер «Крылатый», прикрывавший караван с правого фланга».

Я знала, о чем пойдет речь. Наша разведка иногда давала чудовищные проколы. В то лето наши проморгали очень опасную вылазку диссиды. Мощная группа прошла нам в тыл, обошла тварский караван и ударила во фланг. Группа была слишком слаба для захвата Твари, но ее сил хватало, чтобы вдребезги разнести караван и оборонные кольца базы. Учитывая расстояния, это было равнозначно потере Твари, и оккупация ее силами противника была излишней для решения задачи.

Первую атаку принял на себя крейсер «Крылатый». И он же фактически сорвал планы диссиды. Его сопротивление подавили, сочли мертвым, и в тот момент, когда диссида подошла вплотную, крейсер вдруг ожил и открыл огонь. Сорок две минуты он держал оборону, притом что действовала одна только шестая батарея. Он оттянул на себя внимание, нанес заметный урон противнику, заставил его отойти для перестроения, а тем временем перегруппировался наш конвой.

«Стрелка на шестой батарее убили сразу. Пробоина, батарея замолчала первой, – рассказывал Кид. – Капитан отправил волонтера проверить, что случилось. И доложить. Разумеется, в скафандре. Волонтер Маккинби обнаружил мертвого стрелка и пробоину, но сама батарея была исправна. Тогда он занял место стрелка и открыл огонь по противнику. Дети принцев в этом плане – то, что надо. Их папам закон разрешает ставить боевое вооружение на личные яхты. Папы частенько берут подросших сыновей и отправляются куда-нибудь в хорошо замусоренную систему, где учат мальчиков стрелять. Тебе Макс рассказывал, как его учили. И Августа учили точно так же. Стрелять его обучили, а вот бояться – нет. И сорок две минуты, пока не подошли наши, он стрелял. За эти сорок две минуты диссида превратила крейсер в груду металлолома, покинуть башню Август не мог, и снимали его снаружи, через пробоину. Подойти вплотную спасатель не сумел. Выдвинули манипулятор – его заклинило. Спасатель тоже успел поймать несколько попаданий и был здорово побит. Выстрелили магнитную «кошку», чтобы парень мог добраться по тросу, – она улетела вместе с пушкой. Ну что делать, объяснили, как двигаться в открытом космосе без страховки. Ближе всего к пробоине была лапа манипулятора: надо прыгнуть из пробоины на лапу и по ней уже доползти до корабля. На словах это легко, а в реальности – если с первого раза не попадешь, второго не будет. Нельзя оттолкнуться ни сильнее, ни слабее, надо рассчитать очень точно. И шестнадцатилетний мальчик, ни разу не тренировавшийся на такого рода перемещения, преодолел двадцать девять метров в открытом космосе и еще утащил с собой труп стрелка. У него бзик, такой, чисто аристократический, – тело погибшего надо отдать семье, для приличных похорон. Двадцать девять метров без намека на страховку – абсолютный рекорд на сегодняшний день. По совокупности заслуг он получил Большую Звезду».

Я вспоминала Сэнди и качала головой. Да, этот парень мог. То, что рассказал Кид, отлично дополняло и объясняло мое впечатление. Я интуитивно чувствовала в Сэнди мужчину, способного на подвиг. Подвиг без истерики. Совершил, потому что надо было, никого рядом не оказалось, взял и сделал.

«Теперь ты понимаешь, что он за человек, – мягко сказал Кид. – Я не знаю, что у вас за отношения, но, ты ведь понимаешь, мне докладывают – тебя видели с ним там, сям, на вахте вы болтаете часы напролет…»

Я покраснела и пробормотала, что нет никаких отношений, просто дружим. Наверное. Я сама не знаю, не спрашивала, мне кажется, что это дружба, а с его точки зрения, может, просто делать было нечего, вот и почесал языком с кем подвернулось. Кид пресек мой лепет взглядом. Очень добрым, понимающим взглядом. И я заткнулась.