Тринадцать полнолуний - Эра Рок

— Ты с ума сошёл, что ли? За что вам говорить спасибо? — Генри не мог скрыть своего негодования и удивления.

— А разве, мы уже перешли на «ты»? Что-то не припомню. Вы плохо воспитаны? Я ни разу не позволил себе вам тыкать, хотя вы младше не только по годам, но и по разумному созерцанию жизненных позиций. Так что будьте любезны, соблюдайте приличия. Не перебивайте, вы в этих вопросах, как выяснилось, дилетант. Дело вот в чём. Мы не требуем ваших благодарностей, просто проанализируйте весь ход истории. Во все времена наша работа была просто необходима. Если сейчас вы не силах понять это, надеюсь, у вас будет время в этом убедиться.

— Не сомневайтесь, умирать я не собираюсь. Тем более, что теперь я глубоко понимаю свою миссию и приложу все усилия, чтобы достойно противостоять вам и вашим покровителям, — твёрдо сказал Генри.

— Прекрасно, я буду только рад этому, гораздо приятнее противостоять достойному противнику, чем бороться с желторотым юнцом, — улыбнулся Людвиг и Генри увидел, как хищнически блеснули его глаза.

— Мы разные, я на стороне бога и света, а вы — тьма, дьявол. Я знаю о своём предназначении и буду хорошо выполнять свою работу, — Генри всем своим видом показывал решительность.

— Опять грубейшая ошибка. Бог — вершина всего, ему совершенно безразлична наша возня. Вы видели статую Фемиды? Вот достойное и правдивое изображение божественного невмешательства. Ему нужно всего лишь равновесие чаш. Он ни давит не на одну, ни на вторую сторону своих подданных. А мы с вами таковыми и являемся.

Сидев однажды в дремоте и скуке,Создал господь игрушку за семь дней.Творенью дав не только ноги-руки.ещё и разум поселил в людей.Пустив на самотёк и дав им волю,Он наблюдал за делом рук своих,Как овцы разбрелись они по полю,Разрознились на наших и чужих.И всё скомкали божие созданья,не оценив господний светлый дар,Что разум — это светоч созиданья,не бесполезный, тягостный кошмар.«Я должен дать им выбор и свободу»решил господь исправить ход вещей.Создал двух покровителей народу,Добро и зло без масок и затей.

Вот так, соперник. Так что мы оба — божьи порождение. Наши труды в равной степени необходимы, чтобы не нарушить равновесие сторон. Только в этом случае возможно дальнейшее существование жизни в целом. Что касается ангелов и демонов, всё совершенно подругому. Вы прекрасно знаете, есть солнце и луна. Созидающее, обогревающее солнце несёт жизнь, свет, тепло. Природа оживает под его лучами. Но ещё есть луна, которая даёт природе ночной отдых, прохладу и покой. Не будь её, солнце просто надоест всем. Представьте, постоянно свет и жара. А прохлада ночной свежести принесёт немало приятных минут. Днём, при свете солнца, нельзя разглядеть красоту ночного неба, индигу космического пространства, восхитительные звёзды и те далёкие дали из которых пришло всё и все. Это всего лишь поэтические образы. Просто вы на стороне солнца, а я на стороне луны. Это два жизненно важных светила. А бог-это Вселенная и мы ничтожно малы по сравнению с бесконечным космосом. Покинув наши телесные оболочки, мы прекрасно обойдёмся без них, но останемся с тем итогом, который выбрали. На нас возложили разные задачи и мы по-разному выполняем их. Но наши покровители знают, что мы справимся. Вернёмся ли мы снова сюда после ухода, нам никто не ответит.

— Как бы там не было, мы с вами враги и стоим по разные стороны баррикад, — Генри тряхнул головой.

— Нет, мы не враги, мы сможем стать достойными соперниками, научившись понимать всё то, что происходит вокруг нас. Я развиваюсь и учусь своим наукам, и признаюсь, уже добился кое-чего, а вы учитесь своим, я вам желаю успехов. Если вы будете хорошо выполнять свою работу, а я свою, очень интересно будет наблюдать за последствиями наших трудов. Вы — силы добра стараетесь спасти людей от наших искушений, чтобы они чётко могли увидеть грань между добром и злом. Но чем человек праведнее, тем искуснее наши старания. Мы предлагаем ему неограниченные возможности, деньги, власть, силу и поверьте, очень не многим удаётся удержаться от этих прелестей. Но те, кто всё-таки смог сохранить веру в вас, встают под ваши знамёна и начинают бороться со злом плечом к плечу. И вы можете полностью им доверять, это ваши преданные соратники, они остаются верны господнему замыслу. Но есть ещё одна категория человеков, фанатики с вытаращенными глазами и с именем господа на устах, но с греховными мыслями, идут на всё, чтобы добиться своей цели. Вот тут и появляемся мы, предлагая радужные перспективы, открывающиеся после нашего вмешательства в их судьбу. И они с радостью принимает наши условия, ибо они, эти условия, по истине прекрасны. Огромные горизонты и великие возможности прельщают людей и вот они уже в нашей власти. Вот вам и право выбора. В будущем, один поэт напишет такие строки:

«Каждый выбирает для себя — истину, религию, дорогу,каждый выбирает для себя — дьяволу служить или пророку,каждый выбирает для себя…»

Я знаю, с каждым днём вы становитесь сильнее. Но надеюсь, теперь для вас не секрет, растёт и моё мастерство и я так же как и вы хорошо осведомлён о будущем. Так что, вперёд к нашим вершинам. А когда наберётесь ума и опыта, прошу на встречу со мной, чтобы взвесить наши успехи на без пристрастных чашах весов Господа. До встречи, мой визави, и совет вам на будущее: приходите на встречу, которую вам назначили раньше, знание обстановки — ключ к контролю над ситуацией, — Людвиг козырнул по-военному, прищёлкнул каблуками, развернулся и ушёл, оставив Генри наедине со своими мыслями.

А подумать действительно было о чём. Генри очень много вынес из этого разговора. Теперь он знал, зло хитро, коварно и обольстительно. Оно прекрасно подковано во всех жизненных ситуациях и у него на всё найдётся ответ. Оно изобретательно и предприимчиво. «Эту стену лбом не прошибёшь. Надо научиться бороться с ним его же оружием. Эта борьба началось задолго до того, как появился я и осознал свою сущность. Но раз он говорил со мной, значит, я действительно, смогу ему противостоять, я тоже воин, воин света, способный сдерживать его натиск. Я готов к борьбе и чувствую в себе силу. Та голубая пирамида — дверь в бесконечный выбор. Мои сны, Юлиан — это наставники и подсказчики, которые ведут меня к цели, известной только богу» думал Генри, смотря на россыпь звёзд, подернувшуюся предутренним туманом. «Да, ты прав. Теперь смотри пристальнее по сторонам, чтобы самому не попасть в расставленные ловушки. В твоих силах отвести от них и тех, кто будет рядом с тобой в жизни» снова прозвучал голос в голове Генри, словно ставя точку над всеми его раздумьями.

Вернувшись в спальную комнату, Генри тихо прошёл к своей кровати и, не раздеваясь, упал на подушку. Он чувствовал, что всего через секунду к нему придёт сон, которого он ждал, предчувствовал всем своим сознанием. «Приди, бог сна Морфей. Дай мне забыться во власти твоей» — это последнее, что подумал Генри перед тем, как свинцовая тяжесть навалилась на его веки.

Глава 14

Это был даже не сон, а скорее, видение. Все чувства и ощущения были настолько чёткими и явными, что было совершенно очевидно, не верить в действительность происходящего просто глупо. Мир, в котором оказался Генри, переливался всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Чудный луг с густой, высокой травой был усыпан невероятным количеством цветов, которые ни цветом, ни формой не повторяли друг друга. Дышать было так легко, как будто, не только лёгкие, но и всё тело впитывают в себя волшебный аромат. Лазурный небосвод был освещён невидимым источником света. Казалось, будь он внизу, в него можно было окунуться и испытать чудную, необыкновенную лёгкость, раствориться в нём. Генри казалось, его тело, словно разделилось на несколько частей, потому что он одновременно мог чувствовать, слышать, видеть и ощущать запахи. Он словно распался на молекулы и растворился в запахе, свете, цвете и воздухе, мог безошибочно указать, какой аромат источает каждый цветок. Сладостная нега окутала его, подарив такие чудесные чувства, которые в жизни он ещё никогда не испытывал. «Если искать определение счастья, то вот оно. Вот бы остаться тут подольше, что бы насладиться этим волшебным, неземным чувством покоя».

Подумал Генри, зажмурился, вдыхая воздух.

Он стоял спиной к западу, хотя здесь география не имела никакого значения. Вот именно оттуда, со спины и появилось матовое облачко, которое он сразу заметил. Где-то, в глубине души, возникло чувство, именно ради этого он появился здесь, в этом мире, полным волшебства и таинства. По мере приближения, клубясь и переливаясь матово-серебристым светом, облако стало медленно таять, принимая очертания человеческой фигуры. Чем ближе оно приближалось к Генри, тем становилось очевиднее — это хрупкая, очень красивая женщина. Она, каким-то невероятным образом, не касаясь земли, не шла, а плыла по воздуху. «Боже мой! Кто это?! Как она обворожительна!» у Генри перехватило дыхание и он был прав. Все художники, скульпторы, поэты и писатели, собравшись вместе, не смогли бы даже на десятую, тысячную долю описать красоту, нежность, изящество женщины, которая приближалась к застывшему в изумлении Генри. Белокурые волосы волнистыми локонами обрамляли её утончённое лицо, на котором, словно освещённые изнутри, лучились радужным светом нежно-голубые глаза, в которых можно было раствориться без остатка, утонуть, смотрели, казалось, прямо в душу Генри. Матово-бежевая, похожая на новорожденный коралл кожа не имела ни одного изъяна и источала чудный аромат свежести. Изящный, грациозный стан этой восхитительной женщины-девушки, ибо её возраст точно определить было невозможно (на вид от 18–20 до миллионов, оставивших какой-то еле уловимый отпечаток в её глазах) сводил Генри с ума. «Боже мой! Вот она, моя любовь, страсть и жизнь!» подумал Генри. Он почувствовал головокружение от захлестнувшей его необычной, невероятной, незнакомой до сих пор, сладостной неги.