ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ПРАВЕДНОГО ГРЕШНИКА - Элизабет Джордж

— Потерпи еще немного, милая.

Он направился вместе с ней вдоль стола. И именно он первым заметил то, чего не хватало в вещах, доставленных с места преступления.

— Нет плаща Николь — сказал он. — Синего непромокаемого плаща с капюшоном. Его здесь нет.

Ханкен быстро посмотрел на Линли. «Подкрепление вашей теории», — сказал его выразительный взгляд. Но разве во вторник вечером был дождь?

Вопрос Нэн Мейден показался странным. Все понимали, что, отправляясь в пустоши, человек должен быть готов к неожиданным переменам погоды.

Дольше всего Энди простоял возле туристских принадлежностей: компаса, котелка, походной печки, лопатки и планшета с картами. Наморщив лоб, он внимательно осмотрел все предметы и наконец сказал: — Не хватает ее карманного ножа.

Это был его собственный швейцарский армейский нож. пояснил он. Ник получила его в подарок на Рождество, когда впервые проявила интерес к походной жизни. Обычно она брала его с собой в любые местные походы.

Линли скорее почувствовал, чем заметил устремленный на него взгляд Ханкена. Он задумался над тем, что может добавить к их версии факт пропажи ножа. А вы уверены в этом, Энди?

— Она могла, конечно, и раньше потерять его, — ответил Мейден. — Но тогда обязательно заменила бы его чем-то перед очередным походом. — Он напомнил, что его дочь была опытным туристом. Отправляясь в лес или горы, Ник предпочитала не рисковать. Она всегда брала в поход все необходимое. — Как же разбить лагерь без ножа?

Ханкен попросил описать пропавший нож. Мейден дал подробное описание, точно перечислив многочисленные лезвия и их назначение. Длина самого большого лезвия, сказал он, составляла около трех дюймов.

Когда родители убитой закончили осмотр, Ханкен попросил Стюарт приготовить им чаю. Как только дверь за Мейденами закрылась, он повернулся к Линли.

— Наверное, мысли у нас с вами идут в одном направлении.

— Длина лезвия этого ножа соответствует заключению, сделанному доктором Майлз по поводу ранений Коула. — Линли задумчиво разглядывал разложенные на столе предметы, размышляя о тех палках, которые Энди Мейден нечаянно вставил в колеса его версии. — Это, наверное, совпадение, Питер. Она могла потерять нож в тот же день, но раньше…

— А если не теряла, то вы понимаете, что это значит.

— Похоже, наш убийца следил за Николь Мейден, но по какой-то причине он следил за ней без оружия.

— И следовательно…

— Непреднамеренное убийство. Случайное столкновение, приведшее к трагической развязке.

Ханкен шумно вздохнул.

— И к чему, черт побери, это приводит нас?

— К серьезному пересмотру версий, — сказал Линли.

Глава 13

На небе уже высыпали звезды, когда Линли вышел из Мейден-холла. И поскольку он полюбил ночное небо с детских лет, проведенных в Корнуолле, где, как и в Дербишире, можно было разглядывать, изучать и узнавать созвездия с легкостью, недоступной в Лондоне, то он остановился возле изъеденного непогодой каменного столбика на краю парковочной стоянки и задумчиво взглянул в небесную высь. Он пытался найти ответы на крутившиеся в голове вопросы.

— Должно быть, тут какая-то ошибка, — со спокойной настойчивостью сказала ему Нэн Мейден. Ее усталые глаза глубоко запали, словно последние тридцать шесть часов безвозвратно лишили ее жизненных сил. — Николь не собиралась уходить из университета. И уж наверняка не бросила бы учебу, не сказав нам. Это не в ее характере. К тому же ей нравилось законоведение. И кроме того, она же целое лето проработала в конторе Уилла Апмана. Чего ради она стала бы практиковаться тут, если бросила учебу в… Вы сказали, в мае?

Линли привез их домой из Бакстона и зашел к ним для заключительного разговора. В гостиной еще сидели постояльцы отеля, наслаждаясь после ужина кофе, бренди и шоколадом, поэтому они направились в кабинет рядом с приемным столом. Для троих эта комната оказалась тесновата, поскольку предназначалась для работы одного человека за компьютером. Когда они вошли, факс как раз извергал какое-то длинное послание. Взглянув на него, Энди Мейден положил полученное сообщение в контейнер с аккуратной табличкой, поясняющей, что там хранятся предварительные заказы.

Мейдены ничего не знали о том, что их дочь ушла из университета. Не знали о том, что она переехала на новое место жительства в Фулем и сняла там квартиру вместе с подругой но имени Вай Невин, чье имя Николь никогда не упоминала. Не знали они и о том, что она устроилась на работу в фирму «Управление финансами МКР». Все это наносило существенный урон сделанному ранее заявлению Нэн Мейден, что их дочь являлась воплощением честности.

Энди Мейден выслушал эти новости молча. Но он выглядел потрясенным, как будто новые подробности о жизни дочери нанесли очередной удар его измученной душе. Не обращая внимания на попытки жены объяснить противоречивые действия их дочери, он просто пытался усвоить их с минимальным дополнительным ущербом для своего сердца.

— Наверное, она хотела перейти в другой институт, поближе к дому. — Голос Нэн звучал так, словно она уговаривала себя поверить в собственные предположения. — Разве тут, в Лестере, нет чего-то подобного? Или в Линкольне? Ведь она собиралась замуж за Джулиана и, конечно, хотела быть ближе к нему.

Линли с неимоверным трудом подыскивал слова, способные смягчить разочарование матери Николь по поводу несостоявшейся помолвки с Джулианом Бриттоном. Но когда он осторожно сообщил об отказе их дочери от предложения Джулиана, Нэн Мейден совсем растерялась.

— Отказалась? Но тогда почему… — в смятении начала она и, не договорив, повернулась к мужу, словно надеясь, что он сумеет объяснить ей необъяснимое.

Из всего этого Линли сделал вывод, что бессмысленно спрашивать Мейденов о пейджере их дочери. И когда Нэн Мейден, так же как и ее муж, сказала, что ничего не знает об этом аппарате, Линли предпочел поверить ей.

Стоя сейчас в полумраке между тускло освещенной автостоянкой и ярко горящими огнями в окнах отеля, Линли позволил себе немного поразмышлять о сложившейся ситуации и связанных с ней чувствах. Когда осмотр вещей Николь был закончен, он взял у Ханкена ключи от машины и сказал:

— Идите домой, Питер. Я сам отвезу Мейденов обратно в ущелье Пэдли.

И именно о Ханкене, о его семье и сказанных им ранее словах размышлял Линли, стоя под звездами. Инспектор говорил, что, взяв на руки младенца — родное существо, плоть от плоти своей, — человек безвозвратно меняется. Он говорил, что даже не представляет, какую боль может принести потеря родного ребенка. Что же тогда чувствовал в данный момент такой человек, как Энди Мейден? Претерпев первые изменения много лет назад, в момент рождения дочери, он продолжал постепенно перестраиваться, проживая с ней детство, отрочество и юность, и вот в его внутреннем мире произошел разрыв, вызванный ее смертью, — разрыв, возможно, непоправимый. А сейчас к сокрушительному бремени утраты добавилось тяжкое знание того, что его единственный ребенок имел от него тайны… Какие же чувства он должен испытывать?

Смерть ребенка, подумал Линли, убивает будущее и опустошает прошлое, превращая родителей в своеобразных арестантов, карающих себя бесконечными упреками за то, что служба и карьера не позволили им посвятить все свои силы любимому чаду. Такая смерть приносит опустошительные мучения. Можно лишь научиться терпеть их.

Он оглянулся на Холл и увидел, как Энди Мейден вышел из маленького кабинета и устало потащился к лестнице. После его ухода комната осталась освещенной, и в окне появился силуэт Нэн Мейден. Линли заметил обособленность Мейденов друг от друга, и ему захотелось сказать им, чтобы они не замыкались каждый в своем горе. Вместе они сотворили свою дочь Николь, и вместе им придется похоронить ее. Так почему же надо оплакивать ее поодиночке?

«Все мы одиноки, инспектор, — сказала ему однажды Барбара Хейверс в сходной ситуации, когда родителям пришлось оплакивать умершего ребенка. — Мы только питаем иллюзии, будто это не так. А на самом деле…»

Но ему вовсе не хотелось сейчас думать о Барбаре Хейверс, о ее мудрости или об отсутствии таковой. Ему хотелось как-то помочь Мейденам обрести относительное спокойствие. Он говорил себе, что многим обязан если не обоим осиротевшим родителям, чьи страдания были такого рода, что он сам надеялся никогда их не испытать, то хотя бы своему бывшему коллеге, чья служба оставила таких, как Линли, офицеров в неоплатном долгу. А еще он вынужден был признать, что, пытаясь найти для них успокоение и как-то облегчить их горе, он надеется, что в будущем сумеет уберечь самого себя от подобных мучений. Он не в силах изменить факта смерти Николь и предать забвению те тайны, которые она не доверила родителям. Но он постарается найти опровержение этих сведений, уже начинавших казаться придуманными, и представить их как невинные откровения, что со временем смягчит остроту утраты.