Время твари. Том 1 - Роман Злотников

«Свершилось! — радостно подумал Гархаллокс. — То, что рыцари Братства Порога сумели отбиться от троих чернолицых — невероятно. Но совершенно невозможно представить, чтобы они смогли противостоять четверым магам, напитанным силой, которую даст им король-маг Константин Великий».

Часть третья

МАГИ СЕРЫХ КАМНЕЙ

ГЛАВА 1

Внутренний двор замка Полночная Звезда был довольно тесен и едва вместил собравшихся в нем: две с половиной сотни ратников барона Траггана, сотню ратников герцога Дужана и людей Боргарда. Все эти воины столпились во дворе так плотно, что свободной осталась только площадка в центре двора в десять-пятнадцать шагов в ширину и столько же в длину. Трагган, Дужан и Боргард сидели наверху деревянного помоста, установленного у одной из стен. Очевидно, в этом дворе проводились воинские тренировки и учебные бои, а помост предназначался для судей. Рыцарю Братства Порога сэру Эрлу не нашлось места на помосте, и он вынужден был усесться на верхнюю его ступень.

На площадке в центре двора, окруженный более чем тремя сотнями воинов, стоял, уперев неподвижный взгляд в усыпанную горным песком землю, молодой чернобородый воин без доспехов и без оружия… босой. Кожаная рубаха обтягивала могучую его грудь, короткие штаны открывали мускулистые икры, на одной из которых темнел давний шрам.

Боргард только что закончил говорить. Он опустился на помост, как только произнес последнее слово — видно было, что граф не успел еще толком оправиться от полученной раны. Его лицо, пересеченное черной повязкой, скрывавшей невидящий глаз, посерело и покрылось потом. Спустя три удара сердца после того, как замолчал Боргард, поднялся, громыхнув доспехами, герцог Дужан. Густой и мощный, словно гул боевого барабана, голос герцога наполнил двор.

— Вы слышали всё, воины, — говорил Дужан. — Ратник гарнизона замка Орлиное Гнездо, носивший имя Бран, достоин смерти по древнему закону Серых Камней. Так решил его господин. Найдется кто-то, кто имеет, что сказать еще?

Эрл прикусил губу и окинул взглядом воинов, ища хотя бы одного, кто бы возмутился жестокости приговора. Воины молчали. И в этом молчании читалось суровое понимание необходимости того, что вот-вот случится. Ни жалости не увидел юноша на лицах воинов Серых Камней, ни сочувствия обреченному. Воинам приговор был ясен. Никто из них не собирался его оспорить.

И Эрл не стал ничего говорить, подавив порыв вскочить на ноги.

Молодой воин был повинен в том, что ослушался в бою приказа своего командира. Во все времена во всех армиях такое преступление каралось беспощадно, но ведь этот случай — по мнению Эрла — заслуживал особого рассмотрения. Если бы воин не ослушался приказа, его отряд был бы наверняка уничтожен. Воин, вопреки воле своего командира, вступил в схватку и спас отряд. Но воин не имел права рисковать собственной жизнью, потому что от того, останется ли он в живых, зависело слишком многое. Жизнь воина не принадлежала ему, и, распорядившись ею по своему усмотрению, он поставил под удар жизни многих и многих…

Все это Эрл понимал. Понимал еще и то, что подобными казнями век от века поддерживалась жесткая воинская дисциплина — по одной лишь этой причине приговоренный не должен был иметь шанса избежать смерти. Но все же… Если разум юноши соглашался с приговором, то душа говорила твердое «нет». И еще смутная мысль терзала горного рыцаря. И как только герцог Дужан, не дождавшись от собравшихся во дворе ни слова, проговорил: «Да будет так», — эта мысль обрела для Эрла вполне определенные очертания.

«Брат Кай не стал бы колебаться и сидеть на заднице, если бы почувствовал в этой ситуации какую-то… неправильность, — так отобразилась мысль в сознании Эрла. — Он бы спокойно поднялся и сказал все, что думает. И сделал то, что считает верным. И никто не смог бы его остановить. А я…»

Вот что заставило Эрла встать на ноги. Он вдруг осознал, что должен — просто обязан спасти жизнь обреченному. Он сделает это — непонятно еще как, но сделает! Только потому, что брат Кай не побоялся бы поступить так.

Трагган, Боргард и Дужан посмотрели на него удивленно. А затем и воины во дворе обратили к нему лица.

— Говори, сэр Эрл, если имеешь, что сказать, — произнес Дужан. — Но хочу предупредить тебя… если ты запамятовал наши законы: казнь состоится в любом случае. Ничто не сможет ее предотвратить или отсрочить. Лишив сейчас жизни одного воина, мы спасем в будущем жизни сотен и сотен.

Дужан говорил с рыцарем холодно и сурово. Точно так, как говорил с ним два часа назад, на военном совете, куда Эрла пригласили, как понял сам юноша, исключительно из приличий. А не для того, чтобы выслушать его предложения и мнения.

Тот совет состоялся всего через несколько часов после того, как люди Дужана и Траггана доставили в замок Полночная Звезда Боргарда и четверых его ратников, выживших после нападения огров. Боргард был еще очень слаб и говорил сухо, не раскрашивая голос интонациями даже в самых тяжелых моментах повествования.

— …Только один маг говорил, другие молчали, — рассказывал граф. — Этот поганец обращался ко мне безо всякого уважения, будто к простолюдину. Остальные четверо стояли прямо за ним, близко друг к другу, словно собирались вот-вот взяться за руки. А два десятка ратников в кольчугах искусной работы выстроились поодаль. И, будто не замечая воинов моего гарнизона, оглядывались вокруг, как хозяева!..

Боргард сидел во главе большого стола, на котором громоздились закуски и кубки с вином. Трагган и Дужан разместились поближе к графу, по обе стороны стола, и Эрлу (его привел баронский ратник позже остальных) пришлось усесться немного дальше.

— Прямо из воздуха он вынул свиток и прочитал его мне, — вел дальше рассказ Боргард. — Если бы я слышал то, что он прочитал, впервые… я бы не сдержался и набросился на него немедленно — прежде, чем он успел оторвать глаза от свитка.

Щеки Эрла вспыхнули от гнева, когда он услышал, что Константин поспешил короновать себя и что коронация, судя по всему, прошла без запинки. Никто из знати центральной части Гаэлона не посмел воспротивиться установлению беззаконной власти мага-узурпатора. Трагган и Дужан смотрели на Боргарда, их лиц юноша не мог видеть.

— Когда он сказал мне, что я должен уплатить особый налог за то, что не побежал сломя голову присягать этой твари сразу, как пришло известие о коронации, я, признаться, оторопел от такой неслыханной наглости, — говорил граф. — А маг оставался спокоен. Он чувствовал за собой могучую силу… которую я испытал вскорости на своей шкуре… Он пришел, чтобы унизить, напугать и сломать. Он не ждал от меня согласия, он ждал от меня противодействия. Он потребовал ответа, и я потянулся за мечом. Тогда маг отступил к четверым своим собратьям; они взялись за руки и одновременно выкрикнули мерзкое заклинание. Черные знаки на их лбах вспыхнули темным пламенем… Не спрашивайте меня, как такое возможно, я все равно не смогу объяснить. И тут же с небес снизошел смертоносный огонь!..