Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

340. «Отпусти. Нет сил тебе молиться…»

Отпусти. Нет сил тебе молиться,А любить ко мне ты не придешь.Древняя твоя столицаСпит еще. Над ней рассвет хорош.

Именно – хорош холодным светом,Безразличным солнечным теплом…В мире, брошенном поэтом,Перекатывает поздний гром.

В этой зеленеющей пустынеВсё зовется именем твоим.Для чего — от века и понынеЯ такою мукою томим?

Для чего свою узнал потерю,Если усыпленною душойЯ ни утру, ни себе не верю,Что ты ночью не была со мной?

341. «31 августа»

Как судьбу косматую отрину,Огоньки сгоню с болот.Год назад я потерял МаринуИ не знал об этом целый год.Происшедшее теперь яснее,Объяснимей лютый смысл утрат:Сам того не зная — с неюЯ утратил милый Ленинград.И когда, с высот склоняясь, в очиСмотрят звезды бархатных очей,Я утратил средь кромешной ночиЗной и негу киевских ночей.И еще — спасите, люди, люди! —Боль и холод каменных сердец —Залпы собственных орудийЦарскосельский ранили дворец.Новое свершается крещеньеТой неравной танковой войны.А в тебе и слезы, и прощенье,Нежная, погибшая за ны…

342. «То кладбище Марьиной Рощи…»

Э.Г.

То кладбище Марьиной Рощи,Где нынче всеобуча пункт,Имеет разрыхленный грунт,В нем влажные, тленные мощи.

А зелень здесь, будто на даче.По пояс учебный окопКопает боец. Но задачеМешает откопанный гроб.

Бежать мне от смерти куда?По совести — больше не надо:Вперед на большие годаДовольно смертей Ленинграда.

Меня-то какие причиныОт смерти спасали в бою?В Москве я. О смерти МариныЗа чаем от вас узнаю.

Вот — о совпаденьях рассказ.Что в жизни случайностей проще:Ее — я услышал от вас —Вы видели в Марьиной Роще.

343. «Хочу понять основу всех основ…»

Хочу понять основу всех основ —Понять себя и собственную совесть.Что значит толкователь сновТюремных дней раскрывшаяся повесть.

Мне дана (начну сначала,С пребыванья в одиночке, не спеша)Кружка с кошкой, чтобы не скучалаБез людей томящаясь душа.

Одиночка — значит — не шали:Люди сгинули, в пространство канув;Функцию соседей обрелиДвое суетливых тараканов.

Прошлого зияющая рана,Правосудья тяжкого весы…Из-под табурета тараканаВыставились черные усы.Суток нет: не поздно и не рано —Нет часов — отсутствуют часы.

Но зато присутствует пространство —Времени ревнивый враг.Одиночка — символ постоянстваПлощадью в один квадратный шаг.

Вот одна из тюремных основ —Эта смена постов караула:Через каждую пару часовНарастание адского гула.Павел Первый, российская Мальта:Не жалея подметок, печатают так,Что, как гром, этот гатчинский шагОтражается на асфальте.

344. Из цикла «1 сентября»

На Лубянке с месяц я ужеИ сижу без Ваших писем, Кити,Вы из камер, что на третьем этаже,В сорок третью напишите.Но не даст мне почтальон московскийДаже на конвертик Ваш взглянуть,Предлагал же в песне ИсаковскийНаписать куда-нибудь.

345. «Кончилось следствие. Сколько пустой чепухи…»

Кончилось следствие. Сколько пустой чепухи.И как неважно строчит пресловутая эта машина.Здесь не имели успеха стихи,И незнакомкой уходит со мною Марина.

Глупый законник, окончив последний допрос,Принял вполне дружелюбную позу:— Что вам стихи, — наставительно он произнес, —Лучше на воле примитесь за прозу.

346. Из цикла «Фауст II»

Есть в Ленинграде старинный, осанистый дом —Против Стремянной, на улице ныне Марата,Жил здесь Радищев и в немКнигу свою отпечатал когда-то.

«Путешествие из Петербурга в Москву» —Урна целебного яда.Я дописал к нему двадцать шестую главу,Где рассказал, что такое зима и блокада.

Ваши труды, Александр Николаич, увы,Видно, имеют дурную изнанку:Так — с кнутобойцем Шешковским спозналися Вы,Я угодил на Лубянку.

347. «Мне опять готовиться в дорогу…»

Мне опять готовиться в дорогуВ те края, где выстрелы и снег.Стало быть, воинственному богуНужен беспокойный человек.

Белую, ямщицкую равнинуПесней наполняет ветерок:— Я не скоро этот мир покину,Мне еще не выпал срок.

На снегу не красною, а чернойКажется пролившаяся кровь.Никогда веселой и покорнойДля любимой не была любовь.

Сколько по сугробам ни броди,Стежка оборвется где-нибудь.Доброй памятью меня прости,Сердцем ласковым – не позабудь

БОРИС СМОЛЕНСКИЙ

Борис Моисеевич Смоленский родился в 1921 году в Николаеве.

С 1921 по 1933 год семья Смоленских жила в Москве. Отец руководил отделом в «Комсомольской правде», позже редактировал газету в Новосибирске, где в 1937 году был незаконно репрессирован.

С детства Борис Смоленский мечтал стать моряком, поэтому после окончания школы поступил на судоводительский факультет Института инженеров водного транспорта.

Стихи Смоленский начал писать с детских лет, позднее занимался переводами. Одним из первых он открыл для советских читателей стихи Ф. Гарсии Лорки, переводил А. Рембо.

В начале 1941 года поэт был призван в армию и оказался в стройбате на берегу Белого моря. С первых дней войны он находился на фронте — в Карелии. Рядовой Борис Смоленский погиб в бою под Медвежьегорском 16 ноября 1941 года.

348. Баллада памяти

Забудешь всё… И вдруг нежданноПолслова, зайчик на стене,Мотив, кусочек Левитана —Заставит сразу побледнеть.

И сразу память остро ранит,И сразу — вот оно — Вчера!Так море пахнет вечерами.Так морем пахнут вечера.Я не жалею. Только разве,Года, пути перелистав,В ночном порту завидя праздник,Я захочу туда попасть.Но бог нарек в моем коране:Дорога ждет. Иди. Пора.Так море пахнет вечерами,Так морем пахнут вечера…

349. Ремесло

Есть ремесло — не засыпать ночамиИ в конуре, прокуренной дотла,И в конуре, прокуренной дотла,Метаться зверем, пожимать плечамиИ горбиться скалою у стола.Потом сорваться. В ночь. В мороз.Чтоб ветер стянул лицо. Чтоб, прошибая лбомУпорство улиц, здесь сейчас же встретитьЕдинственную нужную любовь.А днем смеяться. И, не беспокоясь,Все отшвырнув, как тягостный мешок,Легко вскочить на отходящий поездИ радоваться шумно и смешно.Прильнуть ночами к звездному оконцу,И быть несчастным от дурацких снов,И быть счастливым просто так – от солнцана снежных елях.Это – ремесло.И твердо знать, что жизнь иначе – ересь.Любить слова. Годами жить без слов.Быть Моцартом. Убить в себе СальериИ стать собой. И это – ремесло.

350. «Полустудент и закадычный друг…»