Смерть с отсрочкой - Крис Хаслэм

Оружия нет, но это не беда. Ленни давно усвоил — главное не в том, что у тебя в руках, а в том, что у тебя в голове. При крайней необходимости остается определенный шанс воспользоваться старым пистолетом Эль Сида. Он прибавил скорости на прямом длинном спуске и притормозил на повороте, чуть не сбив Гваделупе Серрано Сунер, которая бежала по обочине с сумкой на плече, выставляя поднятый палец. Ленни с трудом остановился, открыл пассажирскую дверцу:

— Прыгай, милочка.

Гваделупе обрадовалась встрече, хоть постаралась этого не показать. На похоронах отца она выпила слишком много коньяку и теперь поняла, что чересчур сильно отреагировала, застав Ленни в баре с той самой цыганской шлюхой. Не разобрала ни слова, сказанного громилой, но сам факт, что он за ней приехал, опровергает оскорбительность произошедшего. Она прикусила губу, уронила сумку, уткнула в бок руку.

— Значит, грузовик теперь водишь?

Ленни не имел понятия, о чем идет речь.

— Садись, от дождя прячься, глупая корова! — крикнул он.

Гваделупе забросила сумку в кабину, забралась сама.

Ленни сильно удивился:

— Это ж моя сумка!

Гваделупе наклонилась вперед, отжимая дождевую воду с волос.

— Твоя, — подтвердила она. — Ты ее в баре оставил. Я ее чуть в реку не выбросила.

Полезла в сумку, покопалась, вытащила свои туфли и сумочку, посмотрелась в зеркальце. Волосы обвисли конским хвостом, а глаза как у панды.

— Матерь Божья! — охнула Гваделупе. — На ведьму похожа. — И с неожиданным удивлением вдруг взглянула на Ленни. В последний раз видела его на заднем сиденье патрульной полицейской машины, болтавшим со слизняком Эрманом Крусом. — Как ты тут оказался?

— Настоящий «рено», моя милочка, — кивнул Ленни. — Почти что классическая машина, только тормоза никуда не годятся.

Из рукавов цыганскими браслетами высовывались половинки распиленных наручников.

— Боже! — шепнула она, прикоснувшись к ободранной коже. — Удрал…

— Ленни Ноулса никто не стреножит, милочка, — кивнул он.

— И поехал за мной!

— К тебе в забегаловку еду. Хочу прищучить того самого жирного ювелира, яйца ему отрезать.

— Ох, как мило! Дорога как раз идет мимо отчего дома. Дай мне две минуты на сборы, бежим вместе, как Бонни и Клайд. Может, моего дядю убьешь, пока дожидаешься?

Ленни услышал три понятных слова и бросил на Гваделупе предупреждающий взгляд.

— Чтоб я больше от тебя не слышал matar mi tio. — Взгляд задержался на ее бедрах, и он облизнулся. — Впрочем, если будет возможность… Только не дави на меня. Ничего не обещаю.

Гваделупе в ужасе вытаращила глаза, когда бензовоз взял крутой поворот, со скрежетом задев железный оградительный барьер и проехавшись по гравийной обочине.

— Тише, милый! — крикнула она.

— Прошу прощения, — процедил Ленни сквозь стиснутые зубы. — Я ж тебе говорю, что тормоза ни к черту. Не очень-то подходяще для бензовоза.

Гваделупе прикурила трясущимися руками. Ленни выхватил у нее изо рта сигарету, жадно затянулся. Она кивнула, закурила другую, выпустила дым и принюхалась.

— Где-то бензин бежит?

Ленни кивнул с улыбкой:

— В окно выскочил. В кусты упал.

Гваделупе ткнула его в плечо, указала на собственный нос, громко шмыгнула.

— Бензин?

— Точно, детка, бензин. Полная цистерна. Я угнал. — Он указал за плечо большим пальцем. — Оглянись.

Гваделупе вытянула шею и взглянула в боковое зеркало, затуманив его дыханием.

— Ох, боже! — воскликнула она, поспешно опуская стекло и выбрасывая сигарету. — А я и не заметила. — Рванулась к Ленни, выхватила у него изо рта окурок, швырнула туда же.

— Ух! — с ухмылкой вскрикнул Ленни.

— Ненормальный долбаный сукин сын! — завопила она. — Едешь, как будто тут нет тормозов!

К «Свинье» вел слишком крутой, извилистый, узкий для бензовоза спуск, поэтому Ленни остановился на самом верху, заглушил мотор, выключил фары.

— Загляни, посчитай, сколько там безобразников. Ты… — ткнул он пальцем, — иди туда… — зашевелил пальцами, изображая ходьбу, — посчитай, uno, duos, treos, fouros,[96] бандитов… — раздвинул пальцы у нее перед глазами, — потом вернись, мне скажи. Поняла?

— Конечно, — кивнула Гваделупе. — Жди тут. Я пойду за вещами. — Она лихорадочно закивала, выставляя пальцы, сообщая на языке жестов, что соберет два чемодана и вернется максимум через fouros minutos.[97] Дотянулась, крепко поцеловала в губы, пробежалась длинными пальцами по разбитому лицу и выскочила из кабины.

— Хорошая девочка, — бросил Ленни ей вслед.

Возвращаясь домой слишком поздно на протяжении двадцати пяти лет, Гваделупе научилась входить незаметно. Прячась глубоко в тени на обочине подъездной дорожки, юркнула к левой стенке, пробежала по крутой проторенной тропинке к кустам у своей спальни. Через пару секунд, высоко задрав юбку, влезла в дом и услышала крики. Скрытно прокралась по коридору, поднялась на цыпочках по лестнице, заглянув сквозь перила в столовую. Увиденное повергло ее в панику.

Ленни, с сигаретой в губах, перехватил ее на бегу.

— Ох, боже! — выдохнула Гваделупе. — Мой бедный отец дня не пролежал в могиле, а они уже начали! — Она вцепилась в рукав Ленни. — Ты бы видел! Там целая шайка. Твой приятель, молоденький парень, головой в ведре, а откуда взялся Пако Эскобар, я понятия, черт возьми, не имею. Все же знают, что он утонул! Ох, боже! Думаешь, они поклоняются дьяволу?

— Ни слова не пойму, чего ты там болбочешь, — насупился Ленни, отодвинул ее, зашагал по дорожке походкой шерифа, намявшего в седле задницу.

Гваделупе его догнала, потащила в кусты под балкон, а оттуда уже в коридор.

— Жди тут, — шепнул он, тихонько подобрался к лестнице, спрятался в тени от прошмыгнувшего мимо дяди Пепе со шваброй.

Снизу доносился вой, лай, рычание, будто там обедали дикие звери. Послышался громкий протестующий крик Сиднея по-английски: «Кройц, оставьте его, ради бога! Этим вы ничего не добьетесь!», потом какой-то скрежет, будто стол тащат по полу. Жестом приказав Гваделупе оставаться на месте, Ленни начал продвигаться по лестнице к комнате Сиднея, приноравливая шаги по скрипучим ступенькам к доносившемуся шуму. Дверь была заперта, но, когда он повернулся, рядом оказалась Гваделупе со служебным ключом. Матерчатый рюкзак Сиднея был пуст, однако при быстром и тщательном обыске номера «люгер» в промасленной тряпке обнаружился на платяном шкафу.

— Господи боже! — охнула Гваделупе.

— Ш-ш-ш! — прошипел Ленни. — Что с ним надо делать?

— Дай сюда, — шепнула Гваделупе, взвела курок, послала в ствол патрон, опустила предохранитель. — Осторожней.

Заметив Ленни на середине лестницы, Октавио Пинсада минуту таращил глаза, держа в одной руке бутылку шотландского виски, а в другой сигарету, и только потом открыл рот, чтобы предупредить об опасности. Слов найти не успел — Ленни выстрелил ему в живот, свалив на бок с изумленным выражением, лишь слегка уступавшим изумлению самого стрелка. Из «люгера» шестьдесят девять лет не стреляли, но пистолет оправдал ожидания: надо только прицелиться и нажать на спусковой крючок. Просто и эффективно. Ленни сразу понял, почему огнестрельное оружие пользуется такой популярностью в преступных кругах.

Он взбежал по ступенькам, не обратив внимания на оброненную Октавио бутылку виски, и ворвался в освещенную свечами камеру пыток. Эль Сид с сердитым презрительным взглядом на черневшем от побоев, как грозовая туча, лице был примотан к стулу липкой лентой. Ник лежал лицом на столе, с которого свешивалась голова, с волос капало что-то похожее на кровь. Над ним стоял жирный скинхед с хитрым взглядом и лоснившейся физиономией, придерживая его рукой, унизанной кольцами. Эрман Крус нырнул за стул Сиднея, цыган из ночного клуба замер посреди комнаты, предъявляя пустые вытянутые руки и отбрасывая четыре тени. В воздухе висел кислый запах дешевого вина и черного табака, пол был усыпан хрустевшими под ногами осколками. Ленни обошел помещение, перемещаясь на свет из тени и профессионально нацеливая пистолет. Потом увидел ведро.

— Мать твою, Никель, ко всем чертям! — воскликнул он. — Слышал я про глухие запои, но чтоб пить полными ведрами!.. — Он покачал головой, пошел дальше, отбрасывая на стену искаженную тень руки с пистолетом. — Как вы там, мистер Стармен?

— Рад, что вы заскочили, — ответил Сидней. — Эти джентльмены старались преодолеть отвращение мистера Крика к вину, утопив его в ведре. Я не вполне уверен в эффективности метода.

Ленни передернул плечами. Однажды шайка отпетых бетонщиков пыталась проделать с ним то же самое, только используя не вино, а пиво «Гиннесс». Он пресек бы любую попытку насильников, просто-напросто выпив ведро, но начал понимать психологические последствия чрезмерного потребления вина и гибели от утопления для слабоватенькой душонки Ника. Неожиданно разозлившись, он наставил «люгер» на Круса и приказал, покрепче ухватившись за спусковой крючок: