Поиск - 92. Приключения. Фантастика - Александр Крашенинников

Хрипло дыша, центурион вогнал меч по рукоять в землю и рывком выдернул. Лезвие вновь сияло. Кровь чудовища, зловонная, черная, осталась внизу, меж жирных земляных пластов, нашпигованных червями и личинками. Вложив оружие в ножны, он обернулся.

Восемьдесят с небольшим человек — все, что осталось от его центурии. Все они стояли сейчас перед ним в перепачканных доспехах, с потемневшими лицами, пряча от него глубоко запавшие глаза. По-прежнему они оставались легионерами, лучшими легионерами претория, но этот день изменил их, вторгся ударом в их души. Сегодня впервые они чуть было не побежали. Гвардия… Воины, не знавшие децимаций, позора поражений. Он остановил их только чудом. Остановил, потому что возненавидел в ту роковую минуту самого себя, затрепетавшего от ужаса, готового отступить, прикрыть голову щитом, чтобы не видеть ничего и не слышать. Лишь униженная гордость была способна породить ту необыкновенную ярость, что распрямила его, стянула тетивой мускулы и швырнула на чудовище.

…Им не удалось зарубить его. Оружие со звоном отскакивало от панциря, оставляя безобидные царапины. Гигантская клешнястая тварь продолжала ворочаться и рычать, вгрызаться в почву, отбрасывая от себя легионеров, обдавая их смердящим прогорклым дыханием. Окриками центурион подстегивал воинов, заставлял их вновь и вновь бросаться на зверя. И, прорвавшись наконец вплотную к темным набрякшим жилам, выпирающим у животного наружу, они врезали их взмахами мечей. Сотрясаемый чудовищным рыком воздух огласился победными криками людей.

Потом, отступив в сторону, они смотрели, как содрогалось в агонии чудовище, как сильными тяжелыми струями билась о землю густая кровь. Черная кровь! И это подействовало на них сильнее, чем весь пережитой бой. Все гуще вокруг панцирного исполина курился удушливый дым. Кашляя, воины отходили шаг за шагом. Где-то внутри зверя неожиданно блеснуло пламя, разгораясь, сбежало на землю и здесь, толкнувшись, о ревом взметнулось над судорожно вздетой клешней.

Проведя рукой по лицу, центурион взглянул на ладонь. Кожу покрывало черное, сажистое, зловеще прочертившее линии судьбы. Присев на корточки, он вытер ладонь о траву и, оглянувшись, встретился взглядом с Фастом. Советник стоял рядом, и вряд ли кто-нибудь мог их сейчас услышать.

— Что скажешь, Фаст?

На узком, чуть тронутом копотью лице советника не дрогнул ни один мускул. Центурион не помнил случая, чтобы кто-то застал советника врасплох с вопросом, Фаст реагировал мгновенно.

— Ты хочешь спросить, что это было?

— Я хочу знать, откуда эта тварь взялась на нашей земле?

— На нашей земле? — переспросил советник. Уголки его губ насмешливо дернулись, лицо искривила непонятная гримаса. То ли он усмехнулся, то ли пытался не выдать собственного замешательства. Медленно центурион поднялся на ноги.

— Что такое! Почему ты молчишь?

— Потому что это не наша земля, — тихо произнес Фаст.

— Что? — центурион внезапно охрип. — О чем ты говоришь, Фаст? Сражение помрачило твой рассудок…

— Не обманывай ни себя, ни меня! — резко оборвал его советник. — Я сказал, это не наша земля, и ты сам скоро убедишься в этом.

Нет, он вовсе не походил на сумасшедшего. И на испугавшегося тоже. Кроме того, было что-то помимо Фаста, этих его слов, что тревожило центуриона. Над поляной словно зависла удушливая тень.

— Фаст!.. — Незаметно для себя центурион сдавил локоть советника. — Но ведь Сутри уже близко! Лукулл там! Он ждет нас… Еще какой-нибудь день пути, и мы соединимся с ним!

Пальцы капканом сжимали локоть, и Фаст невольно поморщился.

— Он не дождется нас.

— Почему? — глаза центуриона недобро сузились. — Кто сможет помешать нам?

Впервые с начала их разговора советник отвел взгляд.

— Не знаю… Я только могу догадываться.

Они замолчали. Центурион видел, что Фаст над чем-то сосредоточенно размышляет, и не торопил его, хотя сдерживать себя ему стоило больших усилий.

— Может быть, ты помнишь тот случай, когда ты оскорбил Акуана? — произнес советник. — Акуан — верховный жрец, и никто не знает полной его силы…

— Глупости! — перебил центурион. Глаза его гневно вспыхнули. — Я служу богам и императору, но не сластолюбивым ничтожествам! Он бессилен что-либо сделать нам!

— Как видишь, сумел. Или у тебя есть другое объяснение? Откуда этот мир? Эта земля, это солнце… Не спеши! Прежде чем ответить, поразмысли. Оглядись повнимательнее.

Центурион хотел возразить, но голос не подчинился ему. Этот человек определенно обладал некой гипнотической властью. Чтобы сбить, сбросить с себя путы наваждения, центурион порывисто обернулся.

Молчаливый лес, пылающее чудовище и черные клочья, парящие в воздухе… Воины стояли нестройной кучкой, многие с надеждой поглядывали в их сторону. Нет, центурион был уверен в своих людях. Страх, обложивший нутро ледяным холодом, конечно же, покинет их. Покинет, уступив место ярости и отваге, как было раньше; в жестоких боях с кимврами, в кровавых и затяжных баталиях с испанскими наемниками. Глазами он отыскал Метробия, высокого безмолвного грека, стоящего чуть в стороне от всех. Вот кто поможет им! Эти места грек знал прекрасно. Сейчас он подойдет к ним и, не изменяя своей обычной мрачноватой манере, укажет верное направление. Скупо, немногословно разъяснит путаницу с маршрутом, и сразу все встанет на свои места. Забудется неприятный разговор о Фастом, и маршем они вновь двинутся вперед. Где-нибудь совсем поблизости, возможно, в нескольких сотнях шагов, они обнаружат наконец пыльную, в мозаичных разводах трещин Домициеву дорогу. Иначе и быть не может. А Акуан… Акуан — всего лишь жалкий придворный льстец, обманом приблизившийся к жреческому трону. И когда подойдет грек…

— Он ничего тебе не скажет, — тихо промолвил за спиной советник.

Даже не оборачиваясь, центурион знал, что уголки губ на вытянутом лице снова насмешливо кривятся. На короткий мир он ощутил жгучее желание ударить Фаста, пресечь эту усмешку. Но сдержался. То, что советник снова угадал ход его мыслей, центуриона не удивляло. Такое случалось и раньше. Но вот подобный всплеск озлобленности против изощренного ума советника был для него неприятной новостью. Взяв себя в руки, центурион брезгливо ощутил, как холодными струйками по вискам стекает запоздалый пот. Чего он боится? Центурион попытался завести себя. Лепета перепуганного Фаста? Или чудовища, что догорает в десятке шагов?.. Ответ нашелся сам собой. Пугающе ясно он вдруг увидел, как по-прежнему в стороне от всех Метробий неловко, словно пробуя землю под ногами, ступал по колючей траве, и черные от солнца руки нелепо шевелились в воздухе, напоминая движения слепца, отыскивающего неведомое.