Наследница - Олег Ростов

Валенсия держала в правой руке саблю. Хорошую саблю из отличной стали. Она умела фехтовать ей. Какое-то время они стояли друг против друга, потом девушка резко атаковала. Раздалось пара-тройка лязгающих звуков и… она даже сначала не поняла, как это вдруг осталась без оружия??? Ее сабля валялась в паре шагов. «Как такое могло произойти? — Валенсия не могла в это поверить. — Это случайность»! Подобрав свою саблю, посмотрела на Ричарда. Он стоял спокойно, улыбался. Но не злорадно или ехидно, а по-доброму. Даже руки развел в извиняющемся жесте.

— Это была случайность! — Бросила Валенсия. Его светлая улыбка разозлила ее. «Ах ты неотесанный чурбан из леса. Сейчас я тебе покажу, кто такая — настоящая дочь Верховного Мага»!

На этот раз, Валенсия не стала бросаться на парня, а закружила вокруг него. Ричард внимательно наблюдал за ней, поворачиваясь медленно вслед за девушкой. Сделав ложный выпад, он попыталась ударить его по ногам. И опять дзинь — сабля вылетела из ее рук. Лидия даже хрюкнула от смеха, а потом расхохоталась. Валенсия стояла красная, как только что сваренный рак. Ричард смотрел на нее виновато. Подобрал саблю и протянул ее девушке.

— Я же говорил, не надо!

Валенсии было стыдно, и от этого она еще больше разозлилась. Девушка сама не понимала, что так взбесило ее в этом парне. То, что он был влюблен в нее? Высокий, хорошо сложенный, не белоручка. Вон, мозоли какие на ладонях. Лицо чистое, открытое и в глазах восхищение. Она раньше никогда не задумывалась о чувствах к мужчинам. Никогда и ни к кому не испытывала их. Да, она видела отношения своей сестры и Араторна, видела чувства Святослава и Эллии, видела, как ее отец относится к двум своим женам, как родители Святослава любят друг друга, как любят друг друга дядька и королева, но сама никогда не испытывала чего-то похожего. К Фредерику, Араторну и Святославу она относилась как к друзьям. Любила их, как братьев. А вот любить кого-то как мужчину, такого не было. Она даже не задумывалась никогда об этом. А тут вдруг стала объектом самого настоящего чувства. И она растерялась. Просто не знала, как ей быть?

— Ричард! Ты ее не слушай. Она у нас всегда такая.

— Какая?

— Самая умная! И еще парень в юбке. Знаешь, сколько раз мне попадало из-за нее? Она что-нибудь сделает, а наказывали нас обеих.

— Ну, предположим, что и мне немало из-за тебя попадало. — Ответила Валенсия и улыбнулась.

Она решила просто не обращать на Ричарда внимания. Хочет пялиться на нее, пусть пялится. Ей ни холодно, ни жарко. — Давайте заканчивать с едой и ложиться спать, завтра не менее трудный день.

Уже засыпая, в голову девушки пришла мысль, что Ричард, как боец очень даже хорош!

Святослав

Если мы думали, что с сюрпризами от Ёрики все, то мы ошибались. Когда уже были готовы тронуться в путь, оказалось, что Ёрике ехать не на чем. Фредерик сказал, что они поедут на его Ветре. Конь Феди мог вынести их двоих спокойно. Но Ёрика, усмехнувшись, сказала, чтобы мы не беспокоились. Достала из своей походной сумочки свирель и заиграла. Сыграв замысловатую мелодию, опустила свирель. Стояла, прислушивалась. Я услышал топот копыт и треск кустарника. К нам ломилось какое-то животное. Еще немного и на поляну высочил…

— Гвоздь мне в зад! — Это мы сказали с Араторном одновременно! У Феди с Бертраном раскрылись рты, а глаза стали неприлично круглые. Впрочем, наши с Араторном глаза ничем от их глаз не отличались. Я даже нервно сглотнул.

Рядом с Ёрикой стоял черный единорог. Есть белые единороги, с витым рогом. Они редкость, но иногда их увидеть все же можно. Говорят, если увидел белого единорога, это к удаче. Но дядя Анри говорил нам, что есть еще черные единороги. Эти, еще большая редкость! И видели их считанные единицы. Они жили очень давно и, к этому времени, считались почти исчезнувшими. Приручить их было невозможно. Единорог, стоявший около Ёрики, был черным, как ночь. Его рог не был витым. Он был ровным, как клинок и острым. Его глаза светились багровым светом. Мощное тело, перевитое узлами мышц. Когда он поднимал верхнюю губу, как бы осаливаясь, были видны острые зубы. Наши скакуны заволновались. Они похрапывали, перебирали ногами. В их глазах, как и у единорога, загорелся багровый огонь. Я понял, что мой Зверь готовится к бою. Этого мне еще не хватало! Взял его под уздцы, стал гладить.

— Зверь, братишка, это конь Ёрики. Она поедет на нем. А значит — он друг! Давай без драки и выяснения отношений? Очень тебя прошу!

Тоже самое делали и говорили Араторн с Фредериком своим скакунам. Ёрика поглаживала своего единорога и что-то нашептывала ему на ухо. Он даже голову склонил, так как она просто не доставала ему до ушей.

Я внимательно приглядывался к Единорогу троллихи. Потом к своему Зверю. А ведь они чем-то похожи. Только у Зверя рога нет. Кони Фредерика и Араторна, тоже своим внешним видом походили на единорога, только цветом были другим. Может такого вот единорога и скрещивали с обычной кобылой, что бы получить таких вот скакунов как наши?!

Ёрика закрепила седло. Одела уздечку и вскочила на своего единорога.

— Ну что, мальчики? Поехали? — И мы тронулись в путь.

Во второй половине дня наша компания была недалеко от таможенного поста возле перевала эльфов. Увидели издалека дым, поднимающийся с того места, где был пост. Чем ближе подъезжали, тем все больше был слышен шум битвы. Мы высочили на вершину очередного холма и увидели: отряд диких штурмовал пост. Башню, которая была разрушена почти девятнадцать лет назад, восстановили. Даже сделали больше, как и подняли стены вокруг нее. Вот этот пост, а точнее маленькую крепость, штурмовало около полутора сотен варваров.

Я выхватил из чехла, сшитого на скорую Ёрикой «Пламень». Почувствовал, как меч запел песню битвы. Он ликовал.

— Федя! Ты не лезешь!

— Это почему?

— У тебя рука еще слабая. Возьми знамя. Рука у тебя практически срослась. Здоровой держишь знамя, болезной трубишь в боевой рог! Выполнять, принц! — Посмотрел на него. — Так нужно, брат! Пожалуйста! У нас еще много битв впереди. И ты мне нужен… всем нам нужен здоровый!

— Хорошо!

Я передал ему обломок древка со знаменем. Его левая рука все еще была в лубке, но держать ей боевой рог, что бы трубить, он мог.

Расправившись, знамя захлопало на ветру. Фредерик приложил