Новые земли - Артем Каменистый

Земляне тоже не обучены и потому старались сгладить неровный момент, вынудить пиратов опростоволоситься. Для этого и потребовались пленные.

Правда, с пленными нехорошо получилось: всего один готов к работе, – но это все же лучше, чем ничего.

Местные ваксы тоже отличились. Перехватив третью лодку, перебили там всех и увели трофей в глубину плавней. Найти пропажу не проблема, да только сотовой связи здесь нет, как, впрочем, и любой другой, – до вечера вернуть посудину не успели. У дикарей таких не было, выдать их грубую сильно вытянутую пирогу за ладно сколоченную шлюпку не получится.

Поэтому на дело пошли на двух оставшихся лодках: в темноте пираты не сразу это поймут, а может, и не успеют понять. Ну а успеют – на их вопросы ответит пленник. Голос своего они должны легко опознать, пусть даже он далеко не первый член команды, но может успокоить.

Ну а темнота на то и темнота – лица́ во мраке не разглядеть.

Корабль стоял чуть выше речного порта. При свете дня с его палубы можно легко обозревать полуразрушенное причальное хозяйство и тянущиеся чуть дальше руины города. Но глубокой ночью ничего не разглядеть, к тому же сегодня она особенно темна – набегающие облака закрывали одну луну за другой, после чего непредсказуемо их раскрывали. Учитывая, что первая из лун тревожно-красноватая, а где-то по левому берегу заунывно завывают волки, – не очень-то позитивная картинка.

В такую мрачную пору трудно надеяться на то, что произойдет что-то веселое. Рогов по себе знал, что если доводилось бодрствовать аналогичной ночкой, не возникало ни малейшего желания задремать. То и дело мерещилось нехорошее, где уж тут заснешь. Должно быть, все дело в раздражающем оттенке красноватой луны – при наличии облачности она, казалось, проявлялась заметно ярче.

Плохо. Вчерашняя ночь в этом плане куда лучше, даже без доступа к браге было значительно веселее. То есть пираты на корабле могли держаться настороже – обстановка располагала к дисциплинированному поведению.

Но пропускать и эту ночь – нельзя. Туземцы начнут тревожиться по поводу подозрительно долгого отсутствия товарищей. То есть насторожатся еще больше.

Лодки шли открыто – с громкими всплесками весел, со звоном амуниции, направляясь по прямой к кораблю, а не скрываясь до последнего в тени под тростниковой стеной, которая так и тянулась по правому берегу. Если смотреть с высоты палубы, на фоне темной воды мало что можно разглядеть, но и на этот счет люди подстраховались. Все, кто сидел на носу, напялили ушастые шапки и легкие островерхие шлемы, снятые с пиратов, также выставили напоказ несколько характерной формы щитов – будто перевернутые капли. Если среди врагов окажутся глазастые, знакомые предметы могут их успокоить.

А уж лиц сейчас даже дикая кошка не разглядит, облака чем дальше, тем больше наседали на обе луны, напрочь перекрывая свет.

Лодки окликнули, когда до темной громадины корабля оставалось меньше сотни метров. С той стороны с ленцой прокричали:

– И чего это вас, шутов смешных, на ночь глядя принесло?! Неужто утра не могли дождаться?! Свербит в одном месте?! Забыли, как осенью чуть лодку не перевернули в такую же пору?! Ну чего молчите, стыдно отвечать?!

Киря ткнул кулаком в бок юного пленника:

– Отвечай насчет добычи, как я тебя учил.

И тот с неестественной торопливостью отбарабанил:

– Добыча такая богатая, что в лодках не помещается, пришлось вернуться! Много браги и гречихи нашли, без вас решили не пить!

Парнишка ответил как приказали, не напутал, только голос подвел – слишком испуганный, не соответствовал заявленному, тут надо было радости подпустить, но не смог. Может, у пиратов та еще вольница, может, дисциплина никакая, но люди, профессионально занимающиеся морским грабежом, не способны совсем уж нюх потерять.

Вот и этот мгновенно насторожился, требовательно выкрикнул:

– Вольп, почему за тебя сосунок отвечает?!

– Потому что Вольп напился и храпит! – не растерявшись, сымпровизировал пленник. – Ничего он тебе не ответит, он только носом пузыри пускать может!

– А кто там с тобой еще?! Эй! Отзовитесь!

До корабля оставалось не больше десятка взмахов весел, одна из лун краешком проглянула из-за туч, осветила дозорного. Свесившись через планшир, он пристально таращился в сторону приближающихся лодок.

– Мазила, сможешь? – коротко спросил Рогов.

Лучший стрелок горцев все понял правильно и ответил так же лаконично:

– Легко.

Вскинул арбалет, почти не целясь выстрелил. Характерный звук спущенной тетивы и последующий удар болта в ночной тиши прозвучали немногим тише грома. Очевидно, на дозорном доспех из крепкой кожи, хруст характерный – похожий Рогов не раз слышал в стычках с порождениями Хайтаны, когда под обстрел попадали раксы: металл на их защите экономили.

Пират болезненно охнул и дернулся назад, пропав из поля зрения. Понять, насколько сильно ему прилетело, невозможно. Оставалось надеяться, что в ближайшее время он не сумеет поднять тревогу, а может, и вообще спокойно умрет, не произнеся ни звука.

И хорошо, если подозрительных переговоров и последующих звуков не услышали остальные. Не так уж и давно стемнело, могут и другие бодрствовать. Затягивать возвращение далеко за полночь нельзя: здесь не принято передвигаться в такое время, тем более по мрачным плавням. Появление лодок в столь поздний час настораживало одним лишь фактом, вот и пришлось начать выдвигаться незадолго после заката.

Изначально предполагалось, что пираты будут до последнего пребывать в неведении и даже любезно скинут трап. Но подготовились и на случай, если гостеприимного приглашения на борт не последует. Для этого сделали громоздкие деревянные крюки, привязали к ним веревки и скрутки из кожаных ремней. Вот это импровизированное абордажное хозяйство сейчас и пошло в дело.

Первый крюк с предательски громким стуком ударился о планшир, Киря дернул, проверив, крепко ли держится, тихо произнес:

– Порядок, да только я первым не полезу. Не хочу помирать в расцвете сил и вообще лазить по веревкам не мастак, я слишком далеко обогнал обезьяну по эволюционной лестнице.

Сверху отчетливо простонали, затем произнесли что-то непонятное. Голос страдальческий – похоже, подраненный Мазилой пират приходит в себя, и это грозило нехорошими последствиями.

Рогов, ничего не говоря, ухватился за веревку, полез наверх, перебирая ногами по борту. Он не собирался карабкаться первым, но угрожающие звуки будто подстегнули.

Если поднимется тревога и пираты успеют выскочить на верхнюю палубу, землянам придется несладко. Одно дело взбираться наверх, стараясь не нашуметь, другое – когда шуметь уже можно, да только наверху тебя встречают копья и топоры.