Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поняв, что ему грозит, Шлоттербек немедленно скрылся в Швейцарию. Он предупредил Москву обо всем уже оттуда. Но он узнал, однако, что Наспер предал многих других мужчин и женщин из антинацистских кругов. Все члены семьи Шлоттербека были арестованы и казнены в Германии.
Глава 7. Канадская сеть
Зарождение советской сети
Среди достижений советской разведки в военное время в Западном полушарии следует считать зарождение и развитие сети в Канаде.
До конца тридцатых годов у Москвы не было ни персонала, ни средств для того, чтобы содержать достаточно большой аппарат в этой не слишком важной в военном отношении стране. Вдобавок к этому до 1942 года между двумя странами не было ни дипломатических отношений, ни существенных торговых связей. Там не было ни посольства, ни военного атташе, ни легальных коротковолновых станций, ни узаконенных кодов. Два лидера канадской коммунистической партии, Фред Роуз и Сэм Kapp, были представителями советской разведки в Канаде, из них Kapp был главным. Оба родились в дореволюционной России, оба уже длительное время были коммунистами, лояльными Сталину, и оба служили ГБ с конца двадцатых годов, получая за это плату. Их донесения касались канадских коммунистических групп, фракционной борьбы, троцкистов и бухаринцев и политических пристрастий многочисленных русских эмигрантов в Канаде.
Как и в Соединенных Штатах, в Канаде в тридцатых годах наблюдался некоторый подъем, в общем, слабого коммунистического движения. Но после пакта Сталина-Гитлера наступил спад, и престиж коммунистической партии упал в глазах общественного мнения. Запрещенная законом, она продолжала существовать только в подполье и рудиментарных формах. Когда германские армии вторглись в Россию, обстановка снова начала быстро изменяться. Политическая атмосфера становилась все более благоприятной для Советского Союза, полицейские акции против коммунистической партии прекратились, и ее лидеры снова смогли появиться на сцене, выступая в поддержку великого восточного союзника.
И именно в этот момент Москва решила перестроить свой аппарат в Соединенных Штатах и Канаде. Когда в 1942 году в Канаду прибыла первая торговая миссия (до того, как было сделано официальное признание стран), майор Соколов под видом ее сотрудника, отвечающего за связи с канадскими фабриками, приступил к созданию первичных ячеек военной разведки. Вскоре к нему присоединился Сергей Кудрявцев в ранге первого секретаря торгового представительства.
На первой стадии Соколов часто встречался с коммунистическим лидером Фредом Роузом. Тот занимал особо важный пост руководителя центральной контрольной комиссии канадской партии, которая выполняла полицейские функции, главным образом в «борьбе со шпионами и предателями» в рядах самой партии. Но так как Роуз в течение длительного времени был связан с ГБ, а не с военной разведкой, Москва заинтересовалась его возможностями в этой новой для него области. Соколов, у которого не было ни раций, ни кодов, обратился в Нью-Йорк, и его коллега Павел Михайлов (настоящее имя Шиников), официально советский вице-консул, а на самом деле офицер ГРУ, получил указание помочь в формировании канадского аппарата. Через Михайлова Соколов запросил у Москвы разрешение использовать Фреда Роуза. Между запросом и ответом прошло много времени, но разрешение было получено, и Роуз стал важным помощником руководителя советской военной разведки.
Однако прошло почти два года, прежде чем новый аппарат эффективно заработал. Для успешной работы советская разведывательная сеть соорудила вокруг посольства и резиденции военного атташе ряд вспомогательных помещений. Это были тайные комнаты со стальными дверями, звуковой сигнализацией, печами для сжигания ненужной бумаги, фотолаборатории. Потребовались сотрудники с опытом работы в столицах других стран, шифровальщики, одна или несколько групп субагентов, некоторое количество связников, чтобы избежать прямых контактов людей из посольства со своими источниками информации. Советские правила требовали, чтобы каждый агент, независимо от его важности, был утвержден Москвой, что существенно задерживало создание сети в Западном полушарии. Нередко проходило несколько месяцев, прежде чем Центр получал возможность ответить на запрос по поводу того или иного агента. Каждый раз, когда предлагался новый человек, в Москве надо было проделать большую работу. Дело обстояло проще, когда кандидат был уже известен и в офисе военной разведки было его досье. А если его не знали, то приходилось делать запрос в другие агентства, среди которых самым главным являлся Коминтерн. Даже после «расформирования» Коминтерна в 1943 году его картотеки и личные дела продолжали считаться лучшим средством информации о потенциальных тайных агентах, которых набирали из коммунистических и прокоммунистических рядов. Если Центр утверждал предлагаемого агента, он снабжал его псевдонимом, который должен был без изменений использоваться при последующей переписке.
Группа, завербованная Соколовым, Кудрявцевым и канадскими партийными лидерами в течение первого года, была небольшой. Три или четыре агента в Оттаве и Торонто и два или три в Монреале.
Летом 1943 года военный атташе, полковник Николай Заботин, прибыл в Оттаву со своим штабом и шифровальщиками. Заботин, получивший задание стать во главе расширяющейся сети, был незаурядным человеком. Закончив Красинскую артиллерийскую школу, он стал командиром батареи, в тридцатых годах был направлен в Монголию, где сражался с японцами на Халхин-Голе. Его шифровальщик Игорь Гузенко, чье предательство потом оказалось роковым для военного атташе, в то время еще преданно служил ему. Вот как потом Гузенко описывал Заботина:
«У него были отличная военная выправка и седеющие вьющиеся волосы. Он наверняка был хорошо образованным человеком, и слушать его правильную русскую речь было одно удовольствие. Его яркие, веселые рассказы перемежались воспоминаниями о родных местах на Урале, о его собаках и лошадях. Мы полагали, что он принадлежал к привилегированному классу, так как он тут же менял тему разговора, когда мы пытались узнать что-то о его семье.
Он любил говорить о службе в Красной Армии,
