Шпионаж по-советски. Объекты и агенты советской разведки - Дэвид Даллин

что договор останется в силе, даже если документы найдутся где-то в Швеции, главное, чтобы они не были преданы гласности. Получив такое ручательство от гестапо, Харро заявил, что никаких документов из секретных хранилищ министерства военной авиации он не брал и все это было придумано только для того, чтобы хотя бы временно спасти жизни его самого и его друзей. Ввиду того, что это необычное дело было завершено с согласия очень высокопоставленных особ (скорее всего, Геринга или Гиммлера, а может быть, даже самого Гитлера), два «джентльмена» из гестапо – Панцингер и Коппков – любезно подтвердили его юридическую силу и то, что смертная казнь будет отложена[37].

К октябрю 1942 года следствие было практически завершено, и тридцатитомное дело «Красной капеллы» передано обвинению.

«Раскрытие шпионской сети столь беспрецедентных размеров, – показывал Александр Крелль в августе 1948 года, – в которой работники разных министерств играли ведущую роль, было подобно взрыву бомбы. Гитлер настаивал на быстром и суровом наказании. Из-за своего старого недоверия к военной юстиции он хотел передать дело в особый трибунал, позже, после двадцатого июля 1944 года, он так и сделал. Но в этот раз благодаря Герингу было решено не отклоняться от обычной процедуры, и Гитлер поручил ему наблюдать за этим процессом над шпионами».

Главным аргументом в пользу «нормального» военного суда и против скорой расправы послужило то обстоятельство, что поспешная казнь двух или трех десятков подсудимых могла помешать расследованию текущих дел о государственной измене. Кроме всего прочего, Геринг был министром авиации, чье министерство оказалось главным полем деятельности шпионов, многие обвиняемые носили военную форму, и поэтому военный суд логически лучше всего подходил для рассмотрения дела «Красной капеллы». Гитлер согласился, но при условии, что он будет лично утверждать приговор и может его аннулировать.

По политическим соображениям и для того, чтобы избежать большого числа процессов в разных судах, было решено связать все разнородные дела в одно и предъявить обвинения в участии в коммунистическом подполье, в шпионаже в пользу Советского Союза, в вербовке помощников и т. д. Кроме того, из-за большого числа обвиняемых их надо было разбить на группы от пяти до пятнадцати человек. Обвинение было поручено доктору Манфреду Редеру.

Итак, на последней стадии «Красная капелла» была представлена как смесь самых разных групп и людей, которых объединяло только то, что они работали совместно или по отдельности, зная или не зная об этом, в пользу Советского Союза в военное время. Наряду с лидерами, которые отдавали себе отчет в значении и опасности того, что они делали, были многие такие, чье участие в разведывательной работе было ничтожным. А другие даже не знали, что они помогают шпионской организации.

Первое судебное заседание состоялось пятнадцатого декабря, на скамье подсудимых было тринадцать человек[38]. Обильный материал, который был в распоряжении обвинителей, делал тщетными всякие попытки обвиняемых отрицать свою вину. Они понимали, что их положение безнадежно.

Суд вынес смертный приговор одиннадцати обвиняемым. Две женщины – Милдред Харнак и Эрика фон Брокдорф – были приговорены к шести и десяти годам тюремного заключения соответственно. Либертас Шульце-Бойзен стало дурно.

«Когда приговор был объявлен, – вспоминал ее адвокат доктор Безе, – Либертас пронзительно вскрикнула и потеряла сознание. Хотя я много раз говорил ей, что она должна понимать свое положение и готовиться к худшему, она оставалась оптимистически настроенной до последней минуты. Теперь она объяснила мне, что гестапо обещало ей мягкое наказание или даже свободу в обмен на ее признания. Я подал прошение о пересмотре приговора, но суд, опираясь на прочность обвинений, отказал мне».

Никто не сомневался, что смертные приговоры будут утверждены Гитлером, но судьба Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф оставалась нерешенной, потому что в случаях государственной измены Гитлер никогда не признавал смягчающих обстоятельств. Кейтель говорил, что Гитлер часто повторял фразу: «Тот, на кого ляжет хоть тень государственной измены, поплатится своей жизнью». Когда Герингу доложили о приговоре, он просто взорвался, услышав слова «сроки заключения», и сказал, что фюрер никогда не даст своего согласия. И в самом деле, когда адмирал Путткаммер, помощник Гитлера, доложил об этом фюреру, тот отказался утвердить приговор этим двум женщинам и потребовал повторного суда. Смертные приговоры остальным обвиняемым были утверждены.

Первая казнь состоялась через три дня после вынесения приговора. Еще до начала процесса в тюрьме Плетцензе начали готовиться к экзекуции особого рода. Вместо гильотины, которая была признана слишком гуманным орудием казни, потому что смерть наступала через одиннадцать секунд, к потолку камеры, где проходили казни, прикрепили металлическую балку с крюками. (Топор, который применялся для казни с начала нацистской эры, в 1934 году был заменен гильотиной, потому что она работала быстрее.) Для мужчин была выбрана более мучительная и унизительная смерть на виселице. Двадцать второго декабря 1942 года девять членов «Красной капеллы» были казнены[39].

Другие группы из «Красной капеллы» судили одну за другой в течение 1943 года. Для тех, кто был осужден на смерть, снова применяли гильотину. На повтором процессе Милдред Харнак и Эрики фон Брокдорф новым судьям недостало смелости снова приговорить их к тюремному заключению, и они были казнены – Милдред Харнак в феврале, а Эрика фон Брокдорф в мае 1943 года. Третьего – пятого февраля 1943 года судили Кукхофов вместе с бывшим министром, социал-демократом Адольфом Гримме, его женой и другими. Кукхоф был приговорен к смерти и казнен пятого августа, смертный приговор его жене Маргарет был потом отменен. В череде казней, которые последовали после суда над участниками «Красной капеллы», было две особые даты: тринадцатого мая, когда было казнено тринадцать человек, и пятого августа, когда смерти были преданы шестнадцать человек. Всего по делу «Красной капеллы» было казнено около пятидесяти пяти человек.

Операция «Парашют»

Еще в августе 1941 года Москва сообщила берлинской сети (через Брюссель), что скоро в Германию прибудут новые агенты и следует подготовиться к их приему.

Приготовления к приему агентов-парашютистов стали главной задачей по обе стороны фронта. С советской стороны это означало подбор подходящих людей, обучение их кодам, прыжкам с парашютом, снабжение радиостанциями и, наконец, последнее, но самое важное – изготовление паспортов и других документов для агента. С германской стороны фронта необходимо было подыскать помещение для гостей и их передатчиков, позаботиться о провизии, потому что в условиях рационирования продуктов обойтись без продовольственных карточек было невозможно. Потребовалось несколько месяцев, чтобы закончить все приготовления. Первые парашютисты приземлились в мае 1942 года.

Задача парашютистов была двоякой, первое – докладывать о германских политических и военных делах, вторая – в