Любовь сильнее меча - Андрей Легостаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По голубому небу куда-то медленно ползли по своим делам облакам. Из вызванной Дапрой стаи драконов над древним мрачным замком кружил теперь лишь один.
— Он тебя дожидается? — кивнул на парящего высоко над замкам красавца Ламорак.
— А этот-то? Нет, на всякий случай. Мне немного неуютно не в драконовой стране. Здесь даже деревья другие, говорят, но как-то не так.
Она села рядом с ним на толстую цепь. Было немного неудобно, но все равно очень хорошо. Потому что они были вместе.
— Ты завтра отправишься в Британию? — спросила она.
— Да, — кивнул он. — Расстояние, которое обычно проезжают за два дня, я буду преодолевать за день. И я вернусь к тебе. Очень скоро вернусь.
— Я буду ждать тебя, Ламорак.
Из ворот замка уже не доносилось ни звука. Ламорак обнял Дапру за талию. Они сидели молча — какие нужны слова? Весь огромный мир для них слился в прикосновениях и этом волшебном молчании.
Хлюпнула внизу вода — ни Ламорак, ни Дапра не обратили на это внимания.
За те короткие мгновения, что он, раненый, летел с моста в вонючую воду, герцог Линксангер успел начать метаморфозу — для простоты, в того же красного дракона, что и вчера.
Было больно, так больно, как, может быть, никогда прежде. И не только из-за раны, почти смертельной — клинок убийцы Вольфа прошел, благодаря предусмотрительному движению вперед-вверх, на дюйм буквально ниже сердца.
Больно от того, что не отомстил: если бы отравленный клинок хоть раз коснулся Радхаура, то и проклятые бездны со всем прочим, можно умирать.
Умереть не страшно, страшнее видеть немой упрек в глазах братьев.
Боль он терпел, как и отсутствие воздуха (драконы могут до получаса сидеть под водой, во всяком случае тот, в которого он воплотился). Единственное, что он хотел — добраться до Бервуда, куда уже успел вернуться брат. Вдвоем с Берангером будет легче. Конечно, если бы еще и Игл был с ними, то совсем бы здорово, но… Так, видно, нужно было Силам Космическим. Он все перетерпит, любые испытания.
Запоздалой мыслью мелькнуло, что Рогнеда достанется врагам.
Он не сомневался, что замок будет взят и разграблен, сейчас ему было плевать на это. Даже не выжить, а убить убийцу Вольфа — вот все, чего он жаждал.
Но то, что это белокурая девчонка наверняка потеряна для Иглангера… Старший брат может не простить…
Нет, думать сейчас об этом нельзя, а то потеряешь окончательно контроль над собой (с такой-то раной!) и навсегда останешься погребенным затухшей водой в крепостном рве. Не думать, нет.
Но сердце жаждет мести — уже не только Радхауру, а всем, кто был с ним. Ведь если убить Этварда или Ламорака — нет большей боли Радхауру после потери любимой. А то, что Марьян будет доставлена в Бервуд, Линксангер не сомневался.
Он лежал, тупля боль и набираясь сил, хотя без воздуха это не так и просто даже в драконьем обличьи. Сейчас самое важное: вырваться и долететь до Бервуда, но как это сделать, если драконы — настоящие драконы — кружат над замком? С ними ему не совладать, тем более, тяжело раненому.
Он чувствовал, что почти все драконы улетели прочь, может и вообще все, на магический уровень ему было не выйти, чтобы узнать это достоверно.
Так или иначе медлить больше бессмысленно — больше сил не придет, а без воздуха все тяжелее и тяжелее.
В последней попытке прочувствовать что происходит в замке, в обрывках, где мелькнули мучившиеся в предсмертной агонии его воины и слуги, голубое небо, бледный лик Рогнеды и масса еще чего-то, не представляющее никакого интереса, он увидел, что кто-то сидит на мосту.
И этот кто-то важен, поскольку может выслать в след погоню.
Что ж, расправившись с повелительницей драконов — пусть даже ценой жизни — он отомстит за обиды и окажет бо-ольшую услугу братьям, которые смогут отомстить за него.
Герцог собрался с силами, приготовясь расправить крылья, и устремился вверх, к солнцу.
Ламорак спиной почувствовал движение воздуха. Еще не осознав и не оценив угрозу, вскочил, выдернув из ножен Неустрашимый, инстинктивным движением рукой сорвав любимую с места и отправив за спину, собой защищая ее от неведомой опасности.
И принял в грудь удар острым рогом. Он еще не понял, что произошло, что красный дракон из предсказания, реален и час пробил, но меч его ударом снизу вверх вошел в подбородок вытянутой драконовой морды и острие клинка вылезло из левого глаза уродливой головы чудовища.
Опали, шелушась едкой дымкой по краям, красные перепончатые крылья. Без единого вскрика-стона, чудовище рухнуло вниз, увлекая за собой смертельно раненого короля Сегонтиума.
В последний миг уцепился Ламорак за мостовую цепь и хватка его была мертвой. Прощальным гимном прозвучал вскрик Дапры и застрявший в горле всхрип Радхаура, появившегося в распахнутых воротах замка.
Чудовище упало в черную воду. Ламорак, потеряв сознание (последней мыслю было все-ж таки узнавание дракона со стены зала предсказаний и понимание, что это — конец), в предсмертной судороге сжимая пальцами цепь, остался висеть в воздухе.
Подбежавший Радхаур (он искал Ламорака, думая — что случилось с ним, где он, почему не в замке со всеми?) подхватил его под мышки, рывком выдернул и уложил на мост.
Рана на груди Ламорака была ужасна. Радхаур понял — у него стало одним другом меньше. Что-то сдавило сердце, не было сил смотреть на побледневшее мертвое лицо, знакомое с раннего детства.
Граф сглотнул тяжелый ком и взглянул в ров.
Вопреки всем законам природы по пузырькам во взбесившемся круге воды плавала рукоять Неустрашимого с четырехдюймовым обрубком клинка.
Глава девятая. ЗАЧАРОВАННАЯ КРАСАВИЦА
« Как пламень — я, любимая — как лед;
Так что ж я хлад ее не растоплю
И он в жару моем не изойдет, Hо крепнет лишь, чем больше я молю?»
Эдмунд Спенсер— Он умирает, я не в силах что-нибудь сделать.
Оруженосец Этварда, более ценимый как человек, способный оказать первую помощь и знающий целебные травы, встал и виновато развел рукамb.
— Это он защищал меня! — со слезами на глазах произнесла Дапра.
Она стояла, уткнув лицо в грудь Радхауру, он непроизвольно ободряюще поглаживал ее по волосам. Ему самому было тяжело.
Вот так вот, предсказания сбываются. Сколько не искал Ламорак своего красного дракона, тот сам нашел его. И плавает, вернее уже затонул в грязной воде крепостного рва, обрубок Неустрашимого.
— Он — герой! — Дапра вытерла слезы, но новые навернулись на глазах. — Я люблю его…
— Он и не мог иначе, — глядя на распростертое перед ним тело друга, ответил Этвард.
— Прервется славный род, — хрипло добавил Радхаур.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});