Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

делай землю. И сказа Адам: чья есть земля,

того и аз и чада мои.

Эпиграфов собственных груда

…вытянулись трубы,Кирпичной кровью налились.………………………………….Ветер, ветр, поэтический песНа луну завывает на каменной площади.………………………………………………Вон фонарь, как одуванчик,Пух спустил по мостовой.………………………………Пара глаз – замочных скважин,Два затвора хладных век.Вот и всё. Как был отваженТот, кто звался: человек.………………………………..Два вечных палача в рубахах тамИз заревого кумача.Восток и Запад. Кроют бархатом,Да рубят со всего плеча.Машина тишины

…И пролилась на эпос зябкийЛирическая теплота.…………………………………Лукавство звезд предам перу.……………………………………И мирозданья смысл жестокийВ меня глядел из-за кулис.………………………………….…На корабле земли высокой мачтойХочу скрипеть с веселым флагом дня.Карусель зодиака

…А утром я покорен временам,Иду на службу………………………………………..Мы бронзовые люди – могикане,И вымираньем знамениты мы.Клинопись молний

…Так я гляжу на пестрый купол свойИ хохочу……………………………………………..……О, будь росой сыра,Строка моя……………..Созвездие змеи

…О, хвоя вечности, ты никогдаНе осыпаешься……

…Он бродит за оградою чугуннойМолчания и, слух насторожив,Он слышит, как в веках ликуют гунны.Череп

…И в Индии, в Египте фаллос,Что католический исус,Благословлял поля…………..………………………………….Да будет свято слово.Запоэма

Увертюра

Факелы в глубоком мраке,Ад пылающей смолы,Машут розовые маки,Пышут рыжие орлы.

Оживают сталагмиты,Пляшет пламя, злой народ.Круглый мир – полураскрытыйОгненно-колючий грот.

Осторожно. Там озераПолыхают в пустоте.Их вода красней позора,Точно кровь – озера те.

В них вливаются, пьянея,Рокот рек и ропот лир.Дева рыжая ОгнеяОбнимает скорбный мир.

Часть первая

ЕРЕСЬ ТРИЖДЫ ЛОЖНАЯ или ЕРЕСЬ ЕЩЕ НЕ СОЖЖЕННАЯ или ЕРЕСЬ МУДРСТВУЮЩИХ ЛУКАВО

"Судите меня, знатоки-буквоеды..."

Судите меня, знатоки-буквоеды,В клокочущем слове ищите греха.Я мастер, узнавший всю горечь победы,Объевшийся мясом собачьим стиха.

Привинчены строфы зубами созвучийК морозному мрамору белых страниц,И воздух суровый, как ветер, певучийЖестоко закован в утесах границ.

Он дико рыдает в объятьях ущелий,В эпитетах темных задумчив порой…Но нет, сквозь игольное ухо и щелиНе высунет голову хаос сырой.

И жадно грызет он гранитные стены,Царапает бездны зеленую медь,И пляшет метель полыхающей пены…А мастер стыдлив и не хочет шуметь.

"Я две зимы, два долгих лета..."

Н.А.

Я две зимы, два долгих летаСвятую вольность презирал.С тобой, бестрепетная Лета,Я как с любовницей играл.

Грешил сонетами велико,Не мог я Данта позабыть.Я даже раз сказал «музыка»,Чтобы торжественнее быть.

Высокий стиль средневековый,Тянувший землю к небесам,И на меня надел оковы,И стал готическим я сам.

Я запад пел в огне востока,Но никогда я не был пуст.Враги бранили нас жестокоС пушистой пеной вражьих уст.

Один с перстами на костяшкахПросил от смерти страховатьИ, одолев два тома тяжких,Упал, бледнея, на кровать.

А я, я тоже стал жесточе,Схватив за гриву быстрый стих,Чтоб враг не смог расправить очи,Чтоб слабый крик его затих.

"Пространство, музыку твою..."

Пространство, музыку твою,Твоих туманностей сплетеньяГлазами жадными я пью,И шумно рад я бытию,Как рады птицы и растенья.

И дар веселый, слова дарЯ чувствую как жизнь вторую, –В тебя я верую, нектар,Ты крепок оттого, что стар,И на Олимпе я пирую.

Толпы вопящей гул и бредСюда заносит ветер нищий,И я, возвышенный поэт,Смеюсь над воплем низких бедВ тиши богов, на их кладбище.

Я по гробницам их влачуСвой плащ, тревожу ржавый цоколь,Срываю с мрамора парчу…Отсель как римлянин кричуПрезрительное слово: прокуль.

"Четыре скелета, одетые в пламя..."

Четыре скелета, одетые в пламя,Что двигатель первый для звезд изобрел,Меня веселят золотыми крылами, –То лев, человек, и телец, и орел.

Я не был на острове в море зеленом,Я не был в долине библейской реки,Но вижу я кости в дыму раскаленном,Колючие ребра, хребты и клыки.

И слышу я клекот, и рык, и мычанье, –То прет из утробы разумная речь.Две тощие тени в мече и колчанеЕе стерегут, но не могут сберечь.

Колеса рокочут и в вихре грызутся,И каждое пышет, что камень топаз,И в свитке лазури, как буквы безумца,Разбросаны бездны пылающих глаз.

Попробуйте, боги, воскреснуть принудьтеОбросший легендами мира погост.Пусть время угаснет, но в смутной минутеЯ блеск сберегу этих крыльев и звезд.

"В прозрачном сумраке нирваны..."

В прозрачном сумраке нирваныСиянье лунного столпа.Плывут к стране обетованнойАпостольские черепа.

Песок опаловой пустыниТечет меж пальцев грубых ног,Течет звезда в пустыне синей,Творца качается венок.

А впереди лучисторогийВеселый старец Моисей,Он сам не ведает дороги,Единственной в пустыне всей.

Плывут апостолы на запад,А думают, что на восток.Гниющих солнц холодный запах,А не лучей встает поток.

СТАРИК Из В. Гюго

Марат верил в Справедливость:

он требовал двухсот тысяч голов.

Вот вам за ночь Варфоломея,За альбигойцев, за Моле, –Кричал старик, погибель сеяПо взрытой яростью земле.

Высокий, злой, седой и синий,Как факел ужаса, худой,Он плыл, роняя бурый иней,Качая длинной бородой.

Она вбирала кровь, твердела,Отяжелела, слиплась вся,А он творил святое дело,Рубил, ругая и тряся.

Он с каждым днем судил суровей,Его крутились прутья жил.Стакан живой кудрявой кровиМадам Сомбрейль он предложил.

И сирый свой народ и вдовийКропил он кровью и бесил,Когда без головы, без силУпал шестнадцатый Людовик.

"Веселый век суровости полярной..."