Семь дней - Деон Мейер

В зале воцарилась тишина.

Мбали сидела за столиком в углу большого склада и наблюдала за тем, как эксперты из Отдельной экспертно-криминалистической службы осматривают мебель Фрикки де Воса. Сбоку от них, подбоченившись, стоял раздосадованный владелец аукционной компании.

Мбали сверилась с записями. Она любила фиксировать все на бумаге. Страницы блокнота были исписаны ее бисерным почерком.

«Среда, 12 января. Слут звонит де Восу на сотовый, потому что он – бухгалтер Котко.

Суббота, 15 января. Де Вос кончает жизнь самоубийством.

Понедельник, 17 января. Миссис де Вос забирает из сейфа наличные. Компьютер / резервные диски еще в конторе.

Вторник, 18 января. Убита Ханнеке Слут.

Пятница, 21 января. Миссис де Вос обнаруживает пропажу компьютера и резервных дисков.

Понедельник, 24 января. Стрелок присылает первое электронное письмо».

Она перечла свои записи, ставя против каждой галочку. Потом дописала:

«Точно ли самоубийство? Посмотреть протокол вскрытия.

Котко убил де Воса? Почему?

Можно ли связать Котко с полицией по финансовой отчетности фонда «Исандо-Дружба»?

Кража компьютера / резервных дисков 19 или 20 февраля?»

И в самом низу – ее самая важная догадка, ключ к поиску стрелка.

Она подчеркнула последнюю фразу тройной чертой.

В половине одиннадцатого к ней подошел главный эксперт.

– Сомнения нет, – сказал он, – кто-то тщательно протер всю мебель. Никаких следов!

– Так я и думала, – сказала Мбали.

Бенни увидел, что на дисплее мигает значок пропущенного вызова; на дисплее высветилось слово «Алекса».

Он перезвонил ей, его переключили на автоответчик, и он оставил ей сообщение:

– Здравствуй, Алекса, надеюсь, все хорошо… – Он сразу сообразил, что говорить так – идиотизм. И продолжил: – Мой мобильник до утра будет включен… – Он хотел сказать, что скучал по ней или что-то вроде того. Но ему не хватило храбрости. – Ладно, пока.

Он зашел в ЦУИ за ноутбуком. Потом пришлось еще возвращаться к себе в кабинет. Там лежал отчет Фишера, который Бенни собирался прочесть дома.

На самой середине его письменного стола, чтобы он сразу заметил, лежала распечатка. Детализация телефонных разговоров с припиской Фика.

«Бенни!

Вот номера, на которые звонил Калле Этцебет. Надеюсь, пригодится.

Фани».

Он просмотрел номера. Оказывается, за последние три недели регбист-неандерталец с низким лбом и близко посаженными глазами звонил Карле не меньше шести раз за день и посылал по пятнадцать – шестнадцать эсэмэсок.

Значит, Фриц прислал ему не случайное фото с благотворительного студенческого парада, и неандерталец – в самом деле приятель его дочери!

Господи…

53

Без четверти одиннадцать.

У снайпера онемели руки, ноги и поясница. От неудобной позы затекла спина. Прежнее оживление сменилось апатией. Он несколько раз хотел все бросить и уехать. Внутренний голос подсказывал: Гриссел не приедет, там что-то случилось. Два раза он чуть не выстрелил в темноволосых водителей, отдаленно напоминающих детектива. Он слишком спешил, ему хотелось поскорее навести прицел на переднее колесо. Хорошо, что успел вовремя остановиться.

Он назначил себе крайний срок: полночь. И все, потом он уедет!

Потом он услышал шум мотора. Машина очутилась в его «мертвой зоне», она ехала с востока на запад по Вринде-стрит.

Снайпер быстро протер правый глаз, схватил винтовку и посмотрел в прицел. Белый БМВ. Машина пронеслась мимо. Не в фокусе – слишком близко. У съезда к воротам загорелись тормозные фонари. Зажегся и погас свет в салоне. Машина остановилась. Снайпер посмотрел в перекрестие прицела на водителя. Увидел волосы и глаза.

Гриссел!

Уровень адреналина снова повысился. Снайпер успокаивал себя. Надо убедиться наверняка. Времени у него достаточно, почти полминуты. Он снова заставил себя посмотреть на водителя. Точно ли перед ним Гриссел?

Точно!

Он прицелился в правое переднее колесо.

Гриссел механически порылся в кармане куртки в поисках пульта дистанционного управления. Голова у него уже не соображала. Вытащил пульт, направил на ворота. Створка медленно, словно нехотя, поползла в сторону.

Послышался хлопок, машину качнуло.

Гриссел выругался. Мелькнула смутная мысль: передняя покрышка. Наверное, напоролся на гвоздь. Очень не хотелось думать о последствиях. Не хватало ему только менять покрышку среди ночи!

Еще один хлопок. Только тогда все стало на свои места. Кто-то в него стреляет!

Окошко справа от него взорвалось градом осколков.

Снайпер выстрелил в последний раз, убрал упор, винтовку уронил на поддон.

Рывком поднял шторку, отделяющую салон от кабины, перебрался за руль.

БМВ совсем рядом, метрах в сорока… На тротуаре блестят осколки. Гриссел сидит опустив голову.

Боже! Он его убил.

Он повернул ключ в замке зажигания. Мотор судорожно закашлял, не желая заводиться.

Ему показалось, что у него сейчас остановится сердце.

Он нажал на акселератор, еще раз повернул ключ.

Мотор жалобно взвыл, но заводиться отказался.

Краем глаза он уловил движение и повернул голову направо.

Гриссел распахнул дверцу и выскочил на тротуар.

Он снова повернул ключ, непроизвольно подавшись вперед в страхе и тревоге.

Гриссел бежал к нему, на бегу засовывая руку под куртку.

Завелся!

В руке детектива блеснул пистолет.

Снайпера охватила паника.

Он включил передачу.

Оглушительный выстрел; сухой щелчок. Окошко разлетелось вдребезги. Снайпер в страхе втянул голову в плечи, прибавил газу, рванул с места. Он отчаянно крутил руль, стараясь поскорее убраться с парковки. И все же он действовал недостаточно быстро.

Гриссел догнал «чану», ударил кулаком по борту. Он что-то кричал. Наконец снайперу удалось выехать с парковки. Уже поворачивая на Скунер-стрит, он услышал еще один выстрел, и сразу же правую руку ожгло острой болью. В зеркало заднего вида он видел, как Гриссел несется за ним. Хлопают полы незастегнутой куртки, он целится в «чану» из пистолета… Когда Гриссел снова выстрелил, снайпер инстинктивно пригнулся.

Неужели уже поворот на Миртл-стрит? Ах ты… Надо было притормозить… Поздно! Фургон заносит, он ударяет правым бортом какую-то машину. Слышит металлический скрежет. Вдавливает в пол педаль газа. Мотор снова глохнет, надсадно кашляет, фургон вибрирует, дрожит.

Его охватывает страх. Он визжит – громко, пронзительно. Слышит еще выстрел, но не смотрит, куда попала пуля.

Неожиданно машина заводится, и он несется по Миртлстрит. Мельком смотрит на правую руку.

Мизинца нет – остался только окровавленный обрубок.

День шестой

Четверг

54

Начало второго ночи. Ни расставленные на дорогах блокпосты, ни разосланные приметы красной «чаны» с разбитым окошком и многочисленными пулевыми отверстиями результатов не принесли.

Толпа, собравшаяся на Вринде-стрит, наконец разошлась. Разъехались почти все полицейские. Уехал встревоженно сдвинувший брови полковник Ньяти. Стало тихо, слышались только обычные ночные звуки большого города. По приказу полковника Ньяти перед домом Гриссела оставили патрульную машину.

– Сегодня они за тобой присмотрят. Завтра выпишем тебе персональных телохранителей. Ты у нас важная персона!

Бенни подошел к патрульной машине. Объяснил двум сидящим в ней сержантам, что хочет в последний раз постоять на углу.

Молодые парни с почтением вытаращили глаза. Он – человек, который выжил после нападения снайпера! Он ведет дело Слут!

Бенни снова прошел небольшое расстояние до ворот и осмотрел их.

Сейчас они были закрыты.

Снайпер дважды выстрелил по колесам. А потом метил в него, но не попал, потому что он вовремя сообразил, что происходит, и пригнулся.

Гриссел старался не давать воли чувствам. Но, поднявшись к себе в квартиру, с наслаждением выругался.

Приняв душ, он сел за барную стойку на кухне, положив перед собой досье на Макара Котко, собранное в фирме «Джек Фишер и партнеры». Все равно заснуть вряд ли получится…

Ближе к концу ему пришлось по нескольку раз перечитывать отдельные абзацы и целые страницы – он никак не мог сосредоточиться.

Когда около трех ночи Гриссел наконец отправился спать, он, сам того не желая, испытывал что-то вроде уважения к русскому. К человеку, которому удалось сделать карьеру в Африке, в пекле гражданской войны, в обстановке разрухи, коррупции, нищеты, среди болезней и всеобщего отчаяния.

У него в подчинении были самые неспособные сотрудники КГБ, которые оказались недостаточно хороши для шпионажа в горячих точках «первого мира». Ему приходилось все время осторожничать, балансировать, словно на канате, над мелкими и крупными племенными и национальными конфликтами, разбираться в чужих менталитетах и идеологии. Находить подход к тщеславным, жадным и властным деспотам Черного континента, которые то и дело приходили и уходили, сменяя друг друга, и ловко использовали Восток и Запад в борьбе друг с другом.