Земля ковбоев. Настоящая история Дикого Запада - Кристофер Ноултон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У него имелось еще одно соображение: если бы ему удалось добиться, чтобы британский парламент отменил Закон о предотвращении болезней крупного рогатого скота, который требовал забоя всего американского скота после его доставки в британские порты, то он мог бы откармливать свой скот по ту сторону Атлантики. Тогда бы у него были все элементы полностью интегрированного бизнеса по экспорту говядины. Позже он доработал этот план, включив в него довольно сложную схему перевозки скота через Канаду: пароходом до порта Сарния на озере Гурон, затем по железной дороге до Монреаля, оттуда снова пароходом по реке Святого Лаврентия и через Атлантику в Лондон или Ливерпуль. Все, что ему требовалось, — отменить один мешающий закон. Он отправился в Лондон, чтобы лоббировать свои интересы в парламенте.
Фрюэн в одиночку развернул пиар-кампанию, включавшую газетные передовицы, выкручивание рук политикам в Оттаве и Лондоне, неустанное хвастовство связями (в чем был непревзойденным мастером) и различные словесные выпады, в которых он «с воодушевлением клеветал на своих оппонентов»[300]. Несмотря на все усилия, схема провалилась. Влиятельные скотоводы в Великобритании и Канаде видели в американской говядине угрозу своим интересам и чинили ему всяческие препятствия.
Никто не мог бы упрекнуть Мортона Фрюэна в отсутствии изобретательности или инициативы. Один из современников сказал о нем так: «Иногда — особенно если вы расходились с ним во мнениях — вы могли счесть его отчасти актером, но никогда не смогли бы назвать скучным человеком»[301]. Он постоянно вынашивал новые схемы по улучшению или спасению того или иного аспекта своего бизнеса. Но при этом он был расточителен и просто не мог удержаться от траты денег: устраивая в Шайенне званый обед для приглашенных титулованных британских друзей, он потратил изрядные суммы на заказ гардений для женщин, причем цветы доставили из Денвера поездом. Вместо того чтобы меньше обещать и больше делать, он по своему обыкновению больше обещал, чем делал.
После еще двух лет тяжелого труда в животноводческом бизнесе похвастаться Фрюэну было нечем, и у него начались проблемы с личными финансами. Он занял 45 000 долларов у Пьера Лорийяра и еще больше у Почтового банка в Шайенне. Когда в 1883 г. тесть купил ему и Кларе дом в Лондоне (дом 18 по Чапел-стрит, позднее Олдфорд-стрит) — то есть оплатил герцогу Вестминстерскому долгосрочную аренду дома — Фрюэн тут же заложил его[302]. Затем Клара начала тратить деньги в Лондоне на ремонт этого здания, в результате чего супруги еще больше погрязли в долгах. Вскоре он задолжал кредиторам в Лондоне, Нью-Йорке и Шайенне.
Брат Мортона Ричард организовал на Территории Дакота собственную небольшую скотоводческую компанию, председателем которой стал граф Данрейвен, но к этому моменту Ричард находился в таком же тяжелом материальном положении и говорил, что у него совсем нет денег. Незадолго до этого братья прекратили свои неудачные попытки торговать пометом летучих мышей, продав свою пещеру в Техасе. Предприятие полностью провалилось, и лично Мортон потерял на нем 6300 долларов. В конце года он признался в письме жене, что с деньгами становится туго: «Мне придется изо всех сил исхитряться, дорогая, чтобы мы прожили эту зиму»[303].
Затем словно открылись шлюзовые ворота: в долину реки Паудер стало стекаться все больше и больше скота. Эти стада неизбежно конкурировали со стадами с ранчо Фрюэнов за открытые пастбища. Вскоре по всей Территории Вайоминг пошли разговоры о переизбытке скота и жалобы на то, что травы не хватает, а скот слишком тощий. В регионе также появились гомстедеры, и колючая проволока, которой они огораживали свои участки площадью 160 акров, осложняла работу соседних скотоводческих хозяйств, поскольку их скот уже не мог свободно бродить по территории. Начиная с лета 1885 г. федеральный закон запретил владельцам ранчо использовать колючую проволоку на землях, находящихся в государственной собственности, а все уже имеющиеся изгороди требовалось убрать. Это означало, что владелец ранчо не мог ни ограничить передвижение новых стад, ни воспрепятствовать прибытию переселенцев. Столкновение между скотоводами и гомстедерами казалось неизбежным.
В мае 1884 г. Мортон Фрюэн в отчаянии писал своему соседу, ирландскому скотоводу Хорасу Планкетту: «Мы должны смело и без промедления встретить это нашествие новых техасцев. Я собираюсь воевать»[304]. Зачастую те «новые техасцы», о которых он говорил, были недавно приехавшими ковбоями, которые надеялись стать мелкими скотоводами и гомстедерами. Для решения этой проблемы владельцы ранчо в долине реки Паудер создали новый союз, секретарем которого стал Фрюэн. Они писали письма вновь прибывшим людям, отбивая у них желание поселиться в долине: «Я должен сообщить вам, что, если вы будете настаивать на переселении, мы будем противодействовать вашим интересам всеми законными способами»[305]. В частном порядке Фрюэн писал своему управляющему Фреду Хессу, уроженцу Англии, по поводу одного из таких новых соседей, человека по имени Роберт Тисдейл: «Что касается этой собаки Тисделла [sic], то разделайте его под орех… разнесите его забор в щепки, а проволоку нарежьте на короткие куски. Из такого человека неплохо сделать пример для других»[306].
Сам Фрюэн начал изучать возможность перегона части своего стада в скотоводческие районы канадской провинции Альберта, расположенные к северу от Монтаны, где, как поговаривали, можно было найти хорошие открытые пастбища, до сих пор практически не используемые скотоводами. Эта новая инициатива приобрела актуальность после того, как в начале 1885 г. президент Гровер Кливленд вскоре после инаугурации распорядился убрать стада (общей численностью около 200 000 голов) из гигантской резервации шайеннов и арапахо, охватывавшей Колорадо и южную часть Вайоминга так как выпас нарушал законные права этих племен на землю. Когда
