Собрание сочинений в 3 томах. Том 3 - Валентин Овечкин

25/III 1958

…Почитать высылаю тебе Мельникова-Печерского «В лесах». Великолепный русский писатель, большой мастер народной речи. Очень тонко придерживается грани, за которую если бы чуть-чуть перевалил — получилась бы стилизация…

Л. П. Делюсину

30/VI 1958

…Между прочим, интересный случай произошел с читательницами моих книг в области Пардубице, уезд Голице. Женщины приняли за существующий в натуре город Троицк, названный у меня в «Районных буднях», и послали по адресу: «Курская область, г. Троицк, женскому комитету» посылку, всякие подарки женщинам, письма и пр. Посылка там месяцы блуждала: нет такого города в Курской области, и женского комитета нет, но председатель женского комитета в Голице Мария Боровцова оказалась очень энергичной женщиной и добилась, что наш Главный почтамт предпринял розыски по следам «Районных будней». Догадались наконец спросить меня, какой я город имел в виду, когда писал очерки. В общем, я переадресовал посылку и письма на Льговский райком партии. Теперь и там организовали женский комитет. Подарки выставили в районном Доме культуры. Завязалась переписка, послали в ответ чехословацким колхозницам посылку, письма, возможно, даже поедут друг к другу в гости…

Валентину Овечкину

5/VI 1958

Я дней через 10, пожалуй, поеду с писательской делегацией в ГДР, на две недели. Там срочно выпускают второе издание моей книги — по требованию партийных организаций… В странах народной демократии эта книга все больше и больше читается в партийных кругах. Многие обкомы в Венгрии, Болгарии, Чехословакии проводят по ней читательские конференции. Это радует крепко.

…В ЦО ГДР была большая и очень крепкая статья о моей книге. Даже неловко пересказывать все те выражения, в которых меня хвалят…

13/VI 1959

…У меня мучительный пусковой период перед чем-то новым. Надо продолжать писать! Но сейчас мне несравнимо труднее, чем было, когда принимался за «Районные будни».

31/VIII 1958

…Послал тебе бандеролями две книжки: «Семь смертных грехов» и Ремарка «Три товарища». Какой огромный художник — Ремарк! Ты прочти и предисловие — умно и сердечно написано…

Л. И. Иванову

7/IX 1958

Дорогой Леонид Иванович.

Примите мой сердечный привет!

Знаю, что Вам сегодня очень тяжело. Разделяю Ваши возмущение подлейшей статьей безымянного автора… Вполне возможно, что… и другие газеты обрушатся на Вас — и за те очерки, что печатались в альманахе и «Новом мире». Будьте готовы к самому худшему. Но я знаю, что Вы человек крепкий, ударов в своей жизни вынесли немало, вынесете и этот.

Не знаю еще, не совсем обдумал, как, в какой форме и где я выступлю в Вашу защиту, но — выступлю. За Вас я буду драться, пока сам на ногах стою. В конце концов, эта драка не только за Вас, а вообще за право литературы мыслить. Пожалуй, об этой истории с Вами надо будет поговорить на съезде писателей. Вам самому неудобно, а мне — очень удобно.

Вы не делегат съезда писателей РСФСР?

Я через некоторое время напишу Вам более обстоятельное письмо — о материалах, которые мне хотелось бы получить от Вас дополнительно к Вашим очеркам, — для выступления на съезде или для письма в ЦК, не знаю еще, в какой форме все это выльется. А сегодня мне хотелось Вам написать просто несколько слов, пожать Вам руку, крепко Вас обнять.

Не вешайте носа!

А. Г. Меркулову

10/IX 1958

Дорогой Андрей!

После поездки в Арктику, прямо скажу, я ожидал от тебя большего. «Право командира» на самом деле повторение пройденного. Причем рассказ слабее, чем «Всегда в полете». Я не согласен с теми читателями рассказа, которые говорят, что Мослаков получился у тебя монументальной фигурой. Внешне — да, выписан он хорошо, запоминается, а душевных его устоев я не увидел, не почувствовал.

Да и почему тебя вообще так тянет на всякие «аварийные случаи»? Это уже вызывает досаду.

И почему ты интереснее, больше, полнее и охотнее рассказываешь о своих наблюдениях, чем излагаешь их на бумаге? Задумайся над этим. Может быть, тебе надо бы меньше рассказывать, чтоб не расплескивать прежде времени то, что носишь в душе, а больше думать над бумагой, в одиночку!.. Такой процесс работы, конечно, скучноват и труден, не то что беседы с друзьями, но это единственно верный процесс.

В Москву пока не еду, театр не вызывает. Значит, еще не нужен им там. Увидимся, вероятно, когда ты вернешься. С Делюсиным встречался, говорил?..

Рассказ остался у меня. Если нужен — напиши, вышлю. Пиши еще, другое!

М. Н. Мазанову

6/I 1959

…На Ваши «музейные» вопросы отвечаю: в Армавире я жил с февраля 1935 года по сентябрь 1938 г. Был я там сначала в качестве корреспондента «Молота»; потом «Колхозной правды», а затем, после того как меня выперли из «Колхозной правды»… меня взяли на работу в «Армавирскую коммуну». Там я был в 37–39 гг., а затем перешел в «Большевик» и переехал на жительство в станицу Родниковскую, числился собкором по Курганинскому району.

Н. И. Глушкову

13/II 1959

Поражаюсь, как Вы докопались, что «Прасковья Максимовна» «зачата» Ярошенчихой в колхозе им. Менжинского. Да, так оно и было. Но неужели она меня помнит? Я ведь тогда был безвестным корреспондентом «Большевика», да и посидели мы с нею всего один вечер, она плакала и, собственно, ничего связного и не рассказала мне о своих трудностях. Кажется, я ничего и не написал в газете о ее звене «фактического». Как она меня могла запомнить? Прямо какая-то фантастика!..

Л. И. Иванову

3/III 1959

…С кукурузой и у нас такая же история, как у вас. Хвастались, что заготовили силоса на 2 года, а сегодня уже много районов без кормов.

Что-то нужно делать, что-то писать, просто матом, — об этом очковтирательстве. Но кто напечатает? Или опять садиться за докладные?..

К. М. Симонову

21/III 1959

…Посылаю тебе ту пьесу, что ты печатал в «Новом мире». Хочешь — посмотри, какой она приняла окончательный вид при доработке. Пьеса, если помнишь, была жестоко разругана Дорофеевым в «Литературке».

Курский театр поставил пьесу. Премьера была в начале февраля, сегодня прошел уже десятый спектакль. Большой, настоящий успех. Правда, пришлось самому посидеть месяц на репетициях. Главным образом, изгонял всякую «театральность» и добивался реализма. Добился. Зрители — разные, и городские и колхозники, — принимают спектакль очень горячо…

…Многое я дотянул в пьесе. А из статьи Дорофеева взял несколько абзацев и вложил их в реплики Лошакова, усилил образ. Спасибо критику!

М. Н. Каминскому

9/VI 1959

…Твои намерения — взяться по-настоящему за перо, когда перестанешь держаться за ручки управления, — весьма приветствую. Буду помогать тебе всем, чем смогу. На моих глазах есть несколько примеров, когда люди, много пожившие, много повидавшие, начали писать уже в зрелом возрасте, и — успешно. Чувствую, что главная форма помощи тебе — это заставить тебя писать. Пиши сам, без соавтора, десять раз рви, десять раз начинай заново. А потом посмотрим, что получится.

Но пока ты еще летаешь. Это разговор, так сказать, о будущем…

Н. И. Глушкову

22/ VI 1959

Дорогой Николай Иванович!

Спасибо за телеграмму, за поздравление с днем рождения, 55 лет — это не так уж весело, но все же лучше, чем 55 лет со дня смерти.

Рукопись прочитал…

Трудно мне судить о Вашей работе объективно, поскольку речь идет обо мне, но, кажется, работа, в общем, серьезная, большая. Замечаний у меня много — всякие фактические неточности и пр., — их найдете на полях.

Много повторов и просто ненужных, особенно там, где Вы разбираете самые ранние мои, никому не известные вещи. Это же может представлять интерес только для весьма ограниченного круга читателей. Сокращать надо беспощадно.

Самое главное замечание — слишком много громких слов по моему адресу. Убирайте их. Притушите всякие восклицания. В то же время не могу согласиться с тем, что я — только «очеркист». И Вы становитесь на дорожку многих критиков, которых я же и спутал, назвав первые главы «Районных будней» очерками. Неужели весь цикл «Районных будней», в том виде, в каком он вылился, это обыкновенные очерки? Критики не находят новых слов для определения новых жанров, не нашли и Вы их. А почему Вы решили, что «С фронтовым приветом» — это очерковая повесть? В каком смысле здесь понимать это — очерковая?

Вообще в литературных кругах у меня есть немало таких «доброжелателей», которые, особенно в последнее время, всячески стараются низвести меня к званию только очеркиста. Зачеркивают и пьесы мои, и рассказы, не говоря уже о том, что вряд ли «Районные будни» и «С фронтовым приветом» — очерки.