Механическое сердце. Черный принц - Карина Демина

Кейрен покачал головой. Все, что рассказывал старый вор было… диким.

- Здоровое такое колесище, которое со ступеньками… и колесо крутится, а ты идешь. Час… иль два… да хоть всю ночь. Оно крутится, ты идешь… и чутка зазеваешься, тут-то и конец наступит. Перемолеть ноги, а то и вовсе… на колесе особо упертые ломались сразу. Говорят, ктой-то там сутки прошел, а потом замертво рухнумши… но таких выкобенистых мало.

Вор снова замолк. Он сидел, сгорбившись, расчесывая пятерней щеку, должно быть вспоминая то, уже далекое время.

- Откуда брались эти люди?

Директор мертв. Но в одиночку он не смог бы работать. Палач, выходит, тоже… если не в первый раз подмена осуществляется, то палач обязан был быть в сговоре. Тюремщик? Один точно, остальные молчали бы из боязни место потерять. Ведь хлебное, ни для кого не секрет, что в Ньютоме за деньги можно почти все…

- Так приводили.

- Кто?

Макар вздохнул и поглядел в глаза Кейрену. Его собственные - мутные, и на левом плавает пленка бельма, точно пенка молочная. Веки припухшие, а ресниц почти не осталось.

- Если мало… - Кейрен вытащил бумажник.

- Не откажуся, - кивнул вор, выхватывая новую купюру. - Все зло от деньгов, так пастор наш баит, а я ему так сказал, что не от деньгов, но от жадности человечей. И кабы был Макар здоровым, у тебя, хвостатенький, деньгов не хватило б на такое его откровеньице. Да только Макару недолго осталось уже. А как человек помирать сподобиться, страхи с него сходят. Так я мыслею. Оттого и говорим мы тут о том, об чем молчать надо бы…

Далеко в низовьях загудела баржа, и на голос ее отзываясь, донеслись удары колокола.

- Король подземный их приводимши… слышамши про него?

- Слышал, - согласился Кейрен и поднял с земли гладкий камушек, сжал в кулаке, успокаиваясь.

- Ваши-то, небось, думають, что сказка… а он есть… страшный человек. А новый-то того хужей, - Макар откинулся и перекрестился, широко, размашисто.

- Ты его видел?

- Я? - вор нервно хихикнул, и смешок вышел тоненьким девичьим. - Кто я таков, чтоб сам мне казався? Не, хвостатенький, слухи ходят… средь верных людишек слухи ходют, что в минулом-то годе случилось старому королю помереть… как это…

Он прищелкнул пальцами, выхватывая из памяти нужное слово.

- Скоропостижно! - не без гордости выговорил Макар. - А мыслю, что и новый к тому приложился. Оно и верно, с кровью корону взямши… а следом за королем сгинули и те, которые много говорили… мол, к чему король над честным разбойным людом?

Спина зачесалась и Кейрен потер ее о косяк.

Новый король.

…да здравствует, так сказал Фил, уходя за грань.

- И так от сгинули, что следочка не сыскать, зато и другие слухи полетемши… мол, сожрали тех, зело говорливых, подземники. Живьем сожрали, а косточки обглодамши. И ежели кто слишком борзый сыщется, то и следом итить могет. А кому охота? Подземники-то…

- Видел, - перебил Кейрен и головой тряхнул, сбрасывая липкое неуместное воспоминание о существе, замершем на краю пещеры. Круглоголовом, безносом и с неестественно большими выпуклыми глазами.

- Видемши и живой? - Макар хлопнул по плечу. - Силен, знать…

- Повезло.

- Оно-то да… но по твоему… новому-то королю Ньютом без нужды… у него есть чем… людишек убедить.

Он вновь рассмеялся, а смех перешел в кашель. И Макар согнулся, закрыв рот руками. Тело его сотрясалось, и в какой-то момент Кейрен испугался, что человек умрет прямо здесь, на пороге.

И что ему с телом делать?

Но нет, откашлявшись, Макар отер губы.

- Про своего поспрошай Гаську Лукавую, если живая ишшо, - он сплюнул, и к запахам гнили добавился новый, кровяный. - От дерьмище… до чего ж подыхать не в охотку…

Кейрен вежливо промолчал.

- Гаська в Ньютоме крутилась частенько… у кого деньжата имелись, то и… красивая была, сочная. Сиськи - во! - вор растопырил руки и причмокнул. - А задница-то… ныне-то на лабане шкыряется. Но я тебе адресок кину, не спереживайся. Буде мордой крутить, напомни этой курве, что Макарке она задолжамши…

От былой Гаськиной красоты остался засаленный красный платок, который она на волосы накидывала. Платок сползал на рыхлые, побитые темной сыпью плечи, кое-как прикрывал обвислую грудь. От Гаськи воняло немытым телом, рыбой и дегтем, которым она мазала пятна на шее, припудривая их сверху мукой. От пудры этой само ее лицо гляделось бледным, неживым.

- Макарка… - нервно облизала она губы, пухлые, вывернутые и покрытые толстым слоем алой помады. - Живой, значит?

- Живой, - подтвердил Кейрен и, когда женщина схватила его за руку, удержался, не оттолкнул.

Неприятна она, некрасива, сгорблена, но обряжена в пышное платье, наверняка чужое. Подол пестрит пятнами, а съехавшие рукава складками пошли. И шнуровка на корсаже растрепана.

- Должок… про должок помню… скажу… не за бесплатно. За бесплатно - другую дуру ищи.

И Кейрен послушно вытащил бумажник.

Деньги Гаська пощупала, понюхала и, задрав грязные юбки, сунула в чулок, подвязку поправила.

- Может, того…

- Не стоит, - Кейрен отстранился. Эта женщина не вызывала ничего, кроме отвращения.

- Нехороша для тебя, значится? Верхний, чистенький… аккуратненький… - она облизала длинные кривоватые клыки.

Полукровка?

Смесок, крови в ней едва ли на осьмушку, и та слабая.

…к нашим или к вашим? Интересный вопрос.

- Ничего, я не обидчивая, - она шмыгнула носом и потерла его. - От же… Макарка живой… чудо чудное. Показвай карточку свою.

Кейрен вытащил. И Гаська потянула его к единственному на всю улицу фонарю. У него ночными бабочками столпились шлюхи, которые при появлении Гаськи поспешили отползти. На Кейрена глядели издали, с интересом, перешептывались, некоторые, помоложе, подмигивали.

- Шебутные, - не то пожаловалась, не то восхитилась Гаська. - За ними пригляд и пригляд нужон. От и приглядваю.

Она произнесла это с гордостью за такую свою карьеру. Наверное, здесь, в каменном городском лабиринте, прижатом к гнилой реке, запертом меж стенами высоток, это и вправду достижение. Не спилась, не ушла в опиумные грезы, жива и в достатке, при деле…

- От, значится, куда подевался, - она глядела на дагерротип долго, и головой качала, и рыжеватые, с проседью волосы, зачесанные высоко и залитые для крепости жиром, качались с нею, этакая проволочная башня, сквозь которую проглядывают редкие залысины. - А я-то все гадала… славный был парень. Веселый.

- Как звали, помнишь?

Скривилась, но ответила:

- На кой ляд мне его имя? Хотя… погодь… барон… не, не барон. Рыцарь? Хитро он как-то прозывался… граф? Герцог! - она воскликнула это громко и засмеялась, счастливая, что вспомнила. - Точнехонько, Герцог! Мне еще Лялька, которая его приведши была, хвасталась, что, мол, взаправдошний герцог он… дура она была, прости господи.