Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны - Андрей Юрьевич Ведяев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последующие годы вышли ещё две книги, рассказывающие уже о разведывательно-диверсионной группе «Джек». Это «Лебединая песня: повесть о “Лебеде”» Овидия Горчакова (1968) и «Парашюты на деревьях» (1969) оставшегося в живых переводчика группы «Джек» Наполеона Фелициановича Ридевского. На основе последней книги в 1973 году на киностудии «Беларусьфильм» был снят одноимённый фильм, в котором, однако, нет ни слова о Сещинском подполье, и создается впечатление, что звание Героя Советского Союза Анна Морозова получила за Восточную Пруссию. В результате её образ оказался как бы разорванным, общая картина величественного подвига разведчицы утрачивает свою полноту. Выражая уверенность, что рано или поздно образ замечательной советской разведчицы предстанет перед нами во всей своей полноте — в том числе и в кинематографе, попробуем кратко обрисовать основные штрихи к её портрету.
«Анна Морозова родилась 23 мая 1921 года в деревне Поляны Мосальского уезда Калужской губернии. Отец Афанасий Калистратович Морозов был портным, а мать Евдокия Федотовна Морозова — домохозяйкой. В семье было пятеро детей, старшей из которых была Аня. В поисках лучшей доли семья перебралась сначала в Брянск, а затем в посёлок Сеща Дубровского района Западной (с 1937 года Брянской) области. Аня окончила восемь классов сещинской средней школы, вступила в комсомол, увлекалась чтением, особенно ей нравились книги по истории своей страны. Затем она поступила на курсы бухгалтеров и с 16 лет работала по специальности в расположенной в Сеще воинской части. В 1932 году здесь были построены аэродром и военный городок для лётчиков 9‑й тяжёлобомбардировочной авиационной бригады и технического персонала аэродрома. После начала Великой Отечественной войны в связи с быстрым продвижением немецких войск военный гарнизон в Сеще был эвакуирован. 9 августа 1941 года немцы захватили посёлки Дубровка и Сеща.
В это время по брянским дорогам тянулись длинные вереницы беженцев — люди уходили на восток, стараясь избежать немецкой оккупации. Это обстоятельство, для большинства людей представлявшее личную трагедию, очень грамотно использовали советские разведывательные органы. Как писал известный военный разведчик ГРУ Генштаба генерал-майор Виталий Александрович Никольский, который с ноября 1941 года по апрель 1942 года был начальником 3‑го отделения разведотдела штаба 10‑й армии Западного фронта, а затем старшим помощником начальника 2‑го (агентурного) отделения разведотдела штаба Западного и Сталинградского фронтов, «недостатка в желающих стать разведчиками не было. Военкоматы наводнялись рапортами с просьбами направить немедленно на самый опасный участок фронта. Выбор представлялся в большом возрастном диапазоне от пятнадцатилетних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще русско-японской войны. Предложение служить в военной разведке расценивалось как проявление особого доверия командования и, как правило, безоговорочно принималось… Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противниками населенного пункта из числа местых жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обуславливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев… Только разведорганы Западного фронта в июле — августе 1941 г. подготовили и направили за линию фронта около 500 разведчиков, 29 разведывательно-диверсионных групп и 17 партизанских отрядов. А всего в результате объединенных усилий Центра и разведотделов фронтов за первые шесть месяцев войны в тыл противника было заброшено около 10 тысяч человек…»
В ходе начавшейся 30 сентября 1941 года немецкой операции «Тайфун» по взятию Москвы 17‑я танковая дивизия из состава 2‑й танковой группы генерал-полковника Хайнца Гудериана уже 6 октября захватила Брянск, а 18‑я танковая дивизия — Карачев, окружив силы Брянского фронта таким образом, что командующий фронтом генерал-полковник Андрей Иванович Ерёменко вынужден был отдать приказ армиям о бое «с перевёрнутым фронтом». В окружение под Брянском попали силы 3‑й, 13‑й и 50‑й армий, в том числе 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК. Во время выхода из окружения погиб командующий 50‑й армией генерал-майор Михаил Петрович Петров, а сам Ерёменко был тяжело ранен 13 октября и эвакуирован в Москву специально присланным за ним самолётом.
В это время в районе между Пензой и Сызранью на Волге формировалась 10‑я армия, командующим которой был назначен снятый с поста начальника Разведуправления Генштаба РККА генерал-лейтенант Филипп Иванович Голиков. Именно 10‑й армии, насчитывавшей 100 тыс. штыков, предстояло остановить главные силы 2‑й танковой армии Гудериана, которые продвигались в обход Тулы с востока и сумели перекрыть её сообщение с Москвой, подошли к Кашире и Зарайску, овладели Серебряными Прудами, а с 27 ноября прочно закрепились в Михайлове и создали угрозу как Рязани, так и Коломне.
После начавшегося контрнаступления Красной армии под Москвой, в течение 11, 12 и 13 декабря 10‑я армия прорвала хорошо подготовленную оборону Гудериана на реке Дон и вместе с 1‑м гвардейским кавалерийским корпусом генерал-майора Павла Алексеевича Белова освободила Сталиногорск и Венёв. Как писал в 1966 году Маршал Советского Союза Филипп Иванович Голиков, «уже после отхода с реки Дон Гудериан стал выводить свои танковые и моторизованные дивизии из первого эшелона армии, перебрасывая их в район Чернь, Мценск, Орёл по хорошей шоссейной дороге Тула — Орёл. Начиная со второй половины дня 7 декабря против наступающих войск 10‑й армии действовал 8‑й авиационный корпус 2‑го воздушного флота, который подвергал сильнейшим бомбежкам колонны на марше и боевые порядки наших соединений, особенно 330‑й и 328‑й дивизий, бомбил и штурмовал командные пункты. Прикрытие со стороны нашей истребительной и штурмовой авиации почти отсутствовало, кроме того, ощущался недостаток зенитно-артиллерийских средств армии».
Вот тут и выяснилось, что у бывшего начальника военной разведки генерал-лейтенанта Голикова был припасён для немцев «ход конём по голове». Ведь всё это время, находясь в обороне, разведотдел 10‑й армии, тот же майор Никольский, не сидели сложа руки. Они вербовали агентуру, разрабатывали ей легенды и направляли в стратегические важные пункты немецкого тыла. Одним из таких пунктов была Сеща.
Когда в самые первые дни войны Аня Морозова, скромный вольнонаёмный делопроизводитель расположенной здесь авиационной воинской части, подала заявление на
